— Угу, — потягивая напиток через трубочку отозвалась та, без особого восторга облизывая с губ приторный привкус. Нет. Сладкие ликёры не её тема.
— Я серьёзно! Даже не здоровайся ни с кем. Сиди и жди меня, — не унимался Никита. Оставлять такую девчонку одну в подобном месте было чревато, но делать нечего.
— Поняла я, поняла. Сижу и молчу. Беги, а то не дотерпишь.
Тот и убежал, на ходу доставая телефон. В туалете хоть тише, долбёжку приглушает дверь и можно нормально поговорить.
— Ну и где ты? — нетерпеливо бросил он в трубку, нависая над раковиной.
— Машину ставлю у входа, — ответили на том конце провода.
— Ставь шустрее. Она долго тут не продержится. Уже хочет уйти.
— Иду.
Разговор занял не больше минуты, но когда Никитос вернулся к Жене, вокруг неё уже крутился какой-то парень. Капец, вот это скорость. Однако та обещание сдерживала и на него внимания не обращала, без особого желания смешивая разноцветные ряды в бокале и играясь декоративным зонтиком.
— Где? — рядом с Никитой вырос Максим. Ему кивком указали на бар. — Спасибо.
— Не облажайся. Опять, — лишь закатил глаза тот. Ну а для чего ещё нужны друзья? И слово сдержал, и про квартиру не рассказал, и, может, этим дятлам упрямым поможет. Карма, ты видела? Я хороший. Где мой кусок пирога с плюшками?
— Эй, красавица. Ну чего ты такая молчаливая? Немая что ли? Я же просто предлагаю потанцевать, — всё вился вокруг Козырь доморощенный Дон Жуан с испанской бородкой и хитрым лисьим прищуром, которому нормальный человек в трезвом уме никогда бы не стал верить. Просто? Ну да, ну да.
— Свободен, ловелас, — Макс нарисовался суровой глыбой за спиной Жени. — Ищи удачу в другом месте.
— Эй, парень! Я первый пришёл! Ищи себе другую девчонку! Аргх… — надоедливого ухажёра схватили за ворот рубашки, нависая над ним хищной птицей. Того и глядишь выклюет эти двуличные глаза.
— Хочешь проспойлерю следующую серию любовного сериала? — спокойно, но так, что становилось не по себе, процедил сквозь зубы Майер. — Если через три секунды не исчезнешь из её поле зрения, я въ*бу тебе так, что до конца жизни твоему смазливому личику придётся получать пособие по инвалидности. Как думаешь, на инвалидной коляске так же легко кадрить девчонок?
Собеседник нервозно сглотнул. Он как-то не сомневался, что так и будет. Внешний вид соперника устрашал.
— Я всё понял.
— Ну раз понял, так беги на своих кривых, но пока целых ножках в сторону выхода, — его дружелюбно похлопали по груди и отправили с богом, после чего с будничным улыбкой обернулись к Жене. — Хороший парень. Понятливый.
На него молча смотрели, не шелохнувшись.
— Может поздороваешься? — не дождался он хоть какой-то реакции.
Молчание.
— Рад тебя видеть. Отлично выглядишь.
Обычная белая футболка. Обычные джинсы. Хвост убран в хвост, чёлка залачена и убрана туда же, но скоро придётся снова её отрезать. Сценаристы велят. Выглядит более чем обычно. Даже толком не накрашена.
— Скажи хоть что-нибудь, — не выдержал Максим.
— Никита велел ни с кем не разговаривать, — наконец, пожала плечами она. — Кстати, где этот предатель? — а нигде. Предатель уже испарился. Вот гад.
— Не знаю. Возможно, уехал. Может, тоже пошёл кого клеить.
— Ясно, — Женя спрыгнула с высокого стула, с опасной прытью теряясь в толпе.
— Ну куда ты опять убегаешь! — поймал её Макс на середине танцпола и прижимая к себе, чтобы она не опять не дала дёру.
— Отпусти, — для наглядности руки упёрлись ему в грудь, вот только уверенности в них не насобиралось бы и на спичечный коробок.
— Отпущу и что ты будешь делать?
— Поеду домой.
— Я отвезу тебя.
— Ты не знаешь, куда.
— Знаю. Ко мне. Там твой дом.
Внутри всё ухнуло.
— Макс, хватит… — повторная попытка высвободиться стала решительней. — Пожалуйста, дай мне уйти.
— Нет. Я и так слишком часто позволял тебе это. Больше нет, — Макс держал её крепко, прижимая к себе настолько, насколько это возможно. Она была так близко… Можно без проблем рассмотреть маленькую родинку над её бровью. А её завораживали радужные переливы клубной подсветки на его лице. — Выбирай: идёшь добровольно к машине или я веду тебя к ней силой.
— Ты этого не сделаешь.
— Ты плохо меня знаешь, — придержав за бёдра, Женю без труда подхватили на руки. — Цепляйся крепче и не бузи.
Бузи? Да она в жизни своей не была покорней!
— Ну что ты делаешь… — не вопросом, просто мыслью вслух, обречённо выдохнули ему на ухо, стискивая за шею, как за спасительную ниточку. Да. Можно начать выпендриваться, качать права, но кого она пыталась обмануть? Она пошла бы за этим человеком и на край света.
Максим уже нёс её на выход: без каких-либо видимых усилий, словно добавочного веса в виде шестидесятикилограммовой тушки у него не было. Донёс до автомобиля, усадил и вот они уже ехали по знакомой дороге, сворачивая на не менее знакомую улицу. Ниссан тормознул напротив непонятно когда ставшей родной одноподъездной многоэтажки.
Женя молча разрешила завести себя в лифт. А что ей делать? Кусаться? Брыкаться? Орать? Устраивать скандал? Зачем, если оба понимали, для чего и зачем туда идут. Закончить то, что не сделали вчера. Они оба хотели этого.
Десятый этаж, металическая дверь слева. Их с порога окатило свежестью. Ледяной прямо-таки свежестью. Балкон открыт нараспашку, от чего тюль развевался в полумраке, как какое-нибудь привидение.
— Решил закаляться? — поёжилась Козырь. На улице и то не так холодно.
— Прости. Со вчера открыто, — Максим поспешил закрыть балкон. — Чай налить? Кофе? Согреться?
— Мы приехали пить чай?
— Мы приехали домой.
Гостья сняла ботильоны и, миновав испещряющее трещинами настенное зеркало, которое и не думали, по всей видимости, менять, прошли в зону кухни. Намётанным глазом был оценен пустой холодильник. Почти пустой. Поддёрнутая корочкой плесени вглубине лежала недоеденная запеканка. Тоже самое произошло и с сыром в целлофане. Вскрытому молоку, судя по запаху, было не менее хреново.
— Разводишь пенициллин?
— Я почти не бывал дома… в последнее время.
— Заметно, — сморщенные каменные апельсины, лежащие у мойки, были выброшены в мусорку. С глаз долой. Всё равно уже несъедобные. — Ну так и что дальше? Что требуется от меня? Убраться, приготовить?
— Дальше всё, как прежде, — её ноги снова оторвались от пола, а пятая точка приземлилась на барную стойку. Максим замер напротив.
— Так не получится.
— Получится.
— Ну если запрёшь меня на все замки, тогда может быть. Но это будет называться принуждение. И, наверное, похищение.
— Я не стану тебя запирать, ты же понимаешь.
— Тогда я уйду.
— А я тебя найду и снова привезу сюда. И буду привозить каждый раз, пока тебе не надоест эта игра в догонялки, — её ладонь нашарили на прохладной столешнице и крепко сжали
— Это не решение проблемы.
— Проблемы вообще нет.
— Ты так считаешь?
— Бл*ть, Женя. Хватит страдать ху*ней. Очень прошу тебя. Хочешь цветов? Давай я завалю тебя ими. Подарков? Серенад под окном? У меня мерзкий голос, слух ещё хуже, но если надо, я буду стоять и выть весь вечер. Только хватит сводить меня с ума. Я люблю тебя, я хочу быть с тобой. Неужели этого недостаточно?
Козырь грустно смотрела на его руку. Так хотелось сплести пальцы…
— Этого хватит на начальном этапе. А потом начнутся ссоры.
— Все ссорятся.
— Ты знаешь, о каких ссорах я говорю. Они неизбежны. За ссорами последуют скандалы, крики, упрёки. И вот тогда одной любви окажется мало. Так зачем доводить до этого, когда для обоих лучше закончить всё сейчас? С меньшей болью.
— Отношения — это поиск компромисса.
— В данном случае компромисса нет.
— Всегда можно что-то придумать. Мы можем договориться… Я согласен уступить… Ограничить число выходов на…
