— Полчетвёртого. Просто супер, — только сейчас почувствовала резь в глазах и легла под одеяло.
Лиза расположила нас в комнате Яны, где стояла одна кровать, раскладушка и надувной матрас для сна. Последний я и выбрала для своего ночлега, и моему примеру последовали остальные.
Однако когда свет выключили, никто из нас не спешил засыпать. Яна стала рассказывать про новинку какого-то аниме, в котором главный герой вампир влюбился в обычную девушку, спасая от собственных сородичей и разрываясь в муках своих чувств. Нилова любила такую романтику, и может, я не смотрела так много аниме как она, но некоторые сюжеты меня тоже задевали, и я любила слушать о какой-нибудь новинке в жанре сёдзё. Вика на этот раз не стала глубоко вздыхать и старательно делать вид, что ей такие разговоры не нравятся (я всё еще была уверена, что каждая девушка любит романтические истории, и Цветаева просто не могла быть исключением), а она вдруг перебила Яну.
— В клубе мне показалось, что я встретила одного…
— Парня?! Цветочек, ты влюбилась?!
Привыкшие во тьме глаза разглядели, как рыжеволосая спрыгнула на раскладушку и стала доставать Цветаеву.
— Кто-нибудь, уберите с меня эту обезьяну, — прошептала Вика. — Ты превысила лимит всех прикосновений на пять лет вперед, Нилова.
— Ничего не знаю! Так что за парень?
После этого вопроса я поняла, что до шести мы точно не уснём. Встала с матраса, что бы лучше разглядеть Вику, что впервые заговорила о чём-то таком.
— Он дал мне пиджак, когда я не хотела выходить с туалета.
— И? — потребовали подробностей мы одновременно с Яной.
— Я не сразу поняла, что он спокойно прикасается ко мне, когда поправлял мои ж волосы, потому что моё тело никак не отреагировала. Обычно, когда кто-то дотрагивается до моей кожи шеи, рук, ног или спины, я чувствую странную тупую боль где-то внутри живота, как будто всё стягивается в один узел и меня начинает тошнить.
Хоть и было темно, но мы с Яной переглянулись и удивленно смотрели друг на друга некоторое время. Может Яна и не выполняла просьб Вики насчёт прикосновений, но мы обе всегда считали, что Цветаева просто пытается казаться отстранённой и холодной, как моя подруга Кейт.
— И давно это у тебя? — аккуратно спросила я.
Не хотела бы я жить с такой особенностью.
— Сколько себя помню.
Голос Вики был спокоен, словно она говорила об этом тысячу раз. Но от меня не смогли скрыться нотки грусти.
— Я не представляю, как можно жить без объятий, прикосновений. Это очень грустно, — Яна вновь села на свою кровать и глухо произнесла: — Прости меня.
— Поздно пить боржоми, Нилова. Ты нажила себе очень страшного врага, — отшутилась подруга, после чего сама подняла с раскладушки и села, явно намереваясь продолжить.
— Не всех людей прикосновения мне доставляют дискомфорт, а к некоторым я и вовсе стараюсь привыкнуть, потому что приходится, — сердитый и с нотками упрёка шёпот был явно обращён к Яне. — Самое страшное, что мне не нравились прикосновения мамы.
— Но сейчас же ты привыкла к ним? — расспрос продолжала Нилова, потому что я не хотела выдавать ту жалость, которую явно ненавидела Вика, раз так долго об этом молчала, и которая копилась и приумножалась в моей душе с каждым её словом.
— Сейчас мамы нет. Она и папа погибли в автокатастрофе, и мы с сестрой остались единственными близкими людьми. Диана осталась в Москве работать в фирме папы, а я отправилась к маминой сестре с мужем, и теперь живу с ними в этом городе. Диана бы не вырастила меня нормально и у неё должна быть своя жизнь, мы видимся на каникулах больших и постоянно созваниваемся. Но это… История моей семьи, которую вам не надо знать.
— Почему? — возразила я. — Теперь, когда ты всё это рассказала, в некоторых вещах я стала лучше тебя понимать. Ты же поэтому хочешь выиграть олимпиаду по истории, что бы без экзаменов поступить в вуз Москвы?
Она кивнула.
— Но почему сестра твоей мамы здесь, а ты жила в Москве? — бесцеремонно поинтересовалась Яна.
— Так судьбы сложились у них.
Вика стала холодна и вновь начала выстраивать забор между нами. Это означало лишь то, что Яна спросила что-то важное или тяжёлое для неё. Если вспомнить то, что Вика подрабатывает, можно подумать, что к ней не самое хорошее отношение в новой семье.
— Так, а что с тем незнакомцем в клубе? — решила перевести я тему, и пока Вика не видела, дала знать Яне, что бы больше не задавала вопросов.
— Ничего. Он был страшен, бледен и, кажется, под кайфом. Еще я попыталась упрекнуть его в том, что он забрёл в женский туалет, но в какой-то миг мне казалось, что он меня убьёт, если я ему еще что-то скажу, потому что он стал на меня морально давить.
— И, в конечном счёте, он тебе помог? — пыталась я связать несвязуемое.
— Да. Я ему сказала, почему не могу выйти, когда загородила путь, и вместо того, чтобы посмеяться, он сказал, что по себе знает каково это постоянно ловить на себе взгляды. Ещё твой Люк его знал, потому то вернул ему пиджак.
— А как он выглядел? Красавчиком или страшный? Бледная кожа, ммм. Это же прекрасно! — Нилова летала в своих воздушных замках.
Вика и я рассмеялись.
— Ты бы таких и назвала вампирами. Но скорее всего, он просто был измотанным и не выспавшимся. У него были ужасные синяки под глазами и растрёпанные тёмные волосы. О, еще клыки. Очень необычные и длинные, как у вампира.
— Полевич, давай фанфик напишем? Так и назовём «Вампир и его любимый цветок».
— С вами можно серьёзно общаться? — вдруг разобиделась одна из героинь моего будущего фанфика.
— Конечно, нет, цветочек, и дай-ка я тебя еще раз обниму!
Эта была маленькая история о том, как мы не спали до семи утра, после чего нас разбудила в десять Лиза и заставила всех завтракать. Клевая носом за столом, нас всех хватило лишь на чашку кофе с сахаром и сыром.
Днём мы сели в машину, что бы вернуться домой, и делали мы это тихо… Точнее тихо было пока тётя Лиза не спросила, почему мы такие сонные, и тогда Яна обвинила маму, что та слишком плохой родитель и не выполняет своих прямых обязанностей.
«— Ты должна была погнать нас спать! Проследить, что мы заснули. Где твоя ответственность за нас?»
— Ты же говорила, что вы не маленькие и сами во всём разберётесь?» — по-доброму упрекнула дочь Лиза».
Яна надулась так сильно, что её щеки покраснели. Ей было и стыдно и злостно одновременно, и это выглядело слишком мило, что бы сдержать улыбку.
Мы сели втроём на заднее сиденье, и я оказалась по центру, а на моих плечах лежали две головы.
Дело в том, что я оказалась тем самым человеком, что может прикасаться к Вике без каких-либо последствий для той, и выяснилось это опять же ночью, когда я решила попробовать дотронуться до неё и в конечном итоге Цветаева меня спокойно обняла.
«Ты такая тёплая и приятная», — тихо прошептала она мне, закрадываясь носом в шею, как будто мы давно не виделись.
Мне было приятно быть кем-то особенной для неё, а вот Яна расстроилась.
«Так не честно!» — завопила она и отвернулась от нас к стене в своей постели.
Глядя сейчас в машине на спящих девочек, я думала, будет ли у нас всё так же хорошо? За эти дни и тем более ночь мы слишком сблизились, открыли друг другу секреты, потайные страхи и тем самым связали друг друга еще больше. Но рано или поздно жизнь в любом случае разведёт наши дороги, и пусть до этого еще год, я уже начала по ним скучать.
[1] Шиперить — мысленно представлять 2 людей/героев в романтических отношениях, хоть в данных они не состоят.
Глава 32
Когда наступает взрослая жизнь? Когда мы становимся теми самыми взрослыми людьми, что берут ответственность за все свои поступки, что отвечают за каждое своё слово, становится невероятно самостоятельными?
Может, это происходит, когда мы заканчиваем школу, идём в университет и престаём быть теми самыми «тепличными растениями», как нас часто называют учителя? Или когда наконец-то съезжаем от родителей, стараемся жить самостоятельно, но всё равно звоним по вопросам оплаты коммунальных, потому что не знаем что делать, когда в почтовом ящике появляется та самая странная бумажка с непонятными нам цифрами?
