— Ты точно в списке тети Вайелин. Я слышала, как она говорила бабушке, что вы только начали встречаться, но она уже чувствовала что-то глубоко внутри… — Хлоя прижала руку к груди. — Она сказала, что это непохоже ни на что, что она когда-либо чувствовала. Я не знаю, что это значит, но думаю, что это хорошо и, вероятно, означает, что ты в ее списке.
Мой взгляд переместился на Вайелин. Она была увлечена разговором со своей тетей Ви.
— Это очень хорошо, Хлоя, и я надеюсь, что ты права.
— Итак, вернемся к детям. Они тебе нравятся, так что мы можем вычеркнуть это из списка.
— У тебя есть список вопросов? — спросил я.
— Всегда есть список, дядя Джонатан, — хихикнула Хлоя.
На этот раз я рассмеялся. Если меня благословят ребенком хотя бы наполовину таким удивительным, я буду считать себя самым счастливым человеком на земле.
— Ты мне нравишься, Хлоя Паркер. Ты заставляешь меня смеяться.
Ее щеки вспыхнули.
— Ты мне тоже нравишься, но только как друг. — Ее голова склонилась с озабоченным видом.
— О, и у меня здесь то же самое. Я имею в виду, что я отдал свое сердце Вайелин, и только ей.
Хлоя ахнула и прикрыла рот рукой. Затем она быстро забралась с ногами на свой стул и обратилась ко всем.
— Дядя Джонатан только что сказал, что любит тетю Вайелин!
Почти все за столом, включая меня, ахнули: «Что?»
Я посмотрел на Вайелин.
— Я сказал, что отдал тебе свое сердце. Это все.
Мелани прочистила горло.
— Хлоя Линн Паркер, мы не должны так вести себя за обеденным столом. Садись, пожалуйста. И мы, конечно, не разбалтываем всем, когда кто-то говорит, что любит кого-то.
— Мама! — Вайелин ахнула.
— Я этого не говорил, — быстро добавил я, заметив убийственные взгляды, которые бросали на меня братья Вайелин.
Мелани приподняла бровь.
— Конечно, ты этого не сделал, Джонатан. Кто-нибудь хочет десерт?
Комната начала вращаться, но быстро выровнялась, когда Хлоя потянула меня за руку.
— Прости, дядя Джонатан, за то, что вывела тебя из себя. Я немного разволновалась.
— Хлоя, я не говорил, что люблю Вайелин.
Потянувшись за стаканом воды, она слегка пожала плечами.
— О, ты любишь. Просто этого не знаешь. Мама говорит, что мальчики все время говорят вещи, о которых не знают, потому что говорят про них по-другому. Но то, что они говорят — на самом деле то, что они имеют в виду, но они просто еще не знают, что они имеют в виду.
Я уставился на нее.
— Я понятия не имею, что ты сказала.
Хлоя сделала глоток и поставила стакан на стол.
— Это еще одна вещь, которую говорит мама. Мальчики не понимают девочек. Все в порядке, дядя Джонатан… Папе тоже потребовалось некоторое время, чтобы понять это. Ты дойдешь до этого.
Я откинулся на спинку стула, а Хлоя похлопала меня по плечу.
Я только что получил урок от первоклашки.
Черт возьми, я хочу иметь детей.
Я посмотрел через стол и поймал пристальный взгляд Вайелин. Я улыбнулся, и она ответила мне тем же. Мы, должно быть, просидели так добрых две минуты, уставившись друг на друга.
В дверь позвонили, и Хлоя вскочила.
— Я открою!
— Сядьте обратно, юная леди! — приказал Стид.
Тревор встал.
— Я открою.
— Хлоя, ты что, наговорила Джонатану лишнего? — спросила Вайелин, сложив руки и положив на них подбородок.
— Нет, мэм. Я просто задала ему несколько вопросов из списка тети Мели.
— Вот дерьмо, — сказала Амелия, а Вайелин повернулась и грозно посмотрела на нее.
— Список? Какой список, Мели?
— А? Список?
— Да, список для Джонатана.
Глаза Амелии метались туда-сюда между мной, Вайелин и Хлоей.
— Я не знаю такого списка. Хлоя? Ты знаешь какой-нибудь список?
Хлоя выглядела растерянной.
— Список, который мы составили ранее. Помнишь? Только я должна держать его в секрете!
— Сейчас Амелия будет ругаться, а Хлоя вскочит и будет отвечать и бегать по комнате. — Уэйд усмехнулся, поднимая свой бокал.
— Нет, она этого не сделает! — сказал Пакстон, указывая на Хлою, которая прикрыла рот рукой и хихикнула.
— Я растерян, — признался я.
Вайелин покачала головой.
— Не беспокойся об этом, Джонатан. Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
— Э-э-э, Вайелин, можно тебя на секунду? — спросил Тревор.
Взглянув на Тревора, Вайелин спросила:
— Что?
— Мне нужно поговорить с тобой наедине.
Тревор явно что-то скрывал.
— Серьезно, Трев, в чем дело, и почему ты не можешь просто сказать мне так?
Он потер затылок.
