домашнем платье и при полном параде. Привычка, оставшаяся в ней с того времени, когда мы жили вместе.
– Что-то с Пашей?
В её глазах мелькнул страх, морщинки на щеках стали заметнее. За меня она бы никогда так не волновалась.
– Нет, с чего ты взяла?
– Значит, ты принёс деньги?
А теперь рот приоткрылся, а на радужке заплясали огоньки жадности. Две темы, которые вызывали в матери живой отклик, это Пашка и деньги.
– Нет, я пришёл сказать, что моя жена беременна. У нас будет ребёнок.
– И что? – пожала она плечами, вмиг потеряв интерес. Я знал, что так и будет, считаться удобным ребёнком не слишком приятная роль. – Поздравляю!
– Я заехал, чтобы это тебе сказать.
Дурак, топчусь на пороге и жду милостыни, как нищий на паперти! Мама жестокосердна, она не подаёт даже излишки, мотивируя тем, что любви на всех не напасёшься.
Я, с её точки зрения, должен был настоять на том, чтобы отец простил её. И вовсе не потому, что она искренне раскаивалась и продолжала его любить, а потому что так было бы удобно залезать к нему в карман.
Об отце Пашки она никогда не говорила. Наверное, сама не помнила, кто это был.
– Ладно, пока.
– Подожди, Максим, – опомнилась мама, и во мне снова проснулась надежда, что её всегдашняя холодность не более чем неумение выразить чувства. Но меня в очередной раз макнули мордой в чан с дерьмом. – Думаю, твоя жена найдёт способ избавиться от ребёнка. Никому не надо рожать от таких, как ты. Не стоит плодить чудовищ.
– Спасибо за поздравление, мама, – ответил я, чувствуя, что сдержанности хватит ненадолго, и я сорвусь, высказав всё в лицо этой равнодушной Мадонне. Толку, жаль, не будет, ей всё равно плевать! —Так проклинаешь чудовищ, однако, это не останавливает тебя, чтобы брать у них деньги. Даже клянчить, я бы сказал!
– Убирайся вон! Ты такая же сволочь, как и твой отец! – закричала она. Если бы в руках мамы было что-то тяжёлое, непременно запустила бы мне вослед.
В последнее время я стал замечать, что она стала поддавать. От неудовлетворённости собственной жизнью и от скуки. От несправедливости бренного мира, где деньги достаются таким жлобам, как я и мой отец.
Едва выйдя на улицу, почувствовал в кармане вибрацию от сотового. Это была Лариса, в чьи обязанности входило следить за Белоснежкой.
– Максим Сергеевич, простите, что беспокою.
– Ближе к делу. Что-то с моей женой?
– Да. Злата Алексеевна уже целый час таскает наверх тяжёлые коробки.
– Какие ещё, блядь, коробки?! – рявкнул я на всю улицу так громко, что на меня стали оглядываться прохожие. Махнул рукой таксисту и быстро сказал ему свой домашний адрес.
– С книгами, с разными статуэтками. Я говорила Злате Алексеевне, что так нельзя, но она приказала мне молчать и помогать.
– Еду, – бросил я и отключился.
Как назло, отпустил на сегодня Андрея. С водителем было бы проще. Но ничего, домчусь за полчаса. И если Злата это делает специально, чтобы вызвать выкидыш, она за это поплатится!
* * *
Когда Ветер нежданно ворвался в гостиную, я как раз заканчивала с разбором вещей, которые заказала на сайте «Всё для декора».
То ли всерьёз увлеклась новой темой, то ли сработал инстинкт гнездования, но мне захотелось сделать мужу сюрприз, а заодно доказать, что я не бесполезное, ленивое существо, неспособное даже указать слугам на паутину под потолком.
И вот заказ доставили. Я набрала кучу статуэток, которые показались уместными, но не мимимишными, фонтанчиков, купила в ИКЕА стулья и туалетный столик, который на сайте выглядел солидно и крепко, а реале – как лего для взрослых.
А ещё я решила устроить в спальне уголок книголюба, я обожаю читать, так почему бы не выделить в огромной комнате отдельную зону под это увлечение?!
– Что происходит?! – Ветер поменялся в лице и, больно ухватив меня за локоть, оттащил к окну.
– Я купила новые шторы, – ответила я, чувствуя, что сейчас выскажу ему в лицо всё, что думаю.
И, как назло, Лариса не спешила уходить, чтобы послушать, как мы ссоримся, и наверняка потом рассказать обо всём этой ужасной Яне!
– Зачем ты несколько часов носишь тяжести туда-сюда по лестнице? Только не смей говорить, что это не так! Ты не можешь не понимать, что в твоём положении это чревато! Или всё делаешь специально? Захотела избавиться от ребёнка?
Я смотрела в его лицо, слушала обвинения, сказанные холодным убийственным тоном, каким, должно быть, прокурор обвиняет арестанта, против которого имеются весомые улики, и чувствовала, как задрожали губы.
Хотелось поколотить его по груди и расплакаться, но я понимала, что в таком случае так и останусь для мужа игрушкой, чьи аргументы в споре можно не принимать в расчёт.
Всё равно, мол, ничего путного не услышишь, детский лепет, и только. И почему я полюбила этого человека, неготового верить мне, несмотря на все доказательства любви?
«Потому что ты лгала ему», – подсказал внутренний голос, но обижаться на Ветра меньше я от этого не стала.
– Во-первых, отпусти меня, – спокойно сказала я, и, о, чудо, муж меня услышал. – Во-вторых, пусть она уйдёт.
Я указала на Ларису. Ветер мрачно кивнул горничной, и та медленно удалилась, предупредив, что будет в зимнем саду.
На самом деле он был ещё не оборудован, и разбить оранжерею тоже считалось моей идеей, но сейчас я даже готова была согласиться отложить мечту, только чтобы муж поменял слуг.
Эти шпионили за мной и спешили докладывать о любой провинности, стократно преувеличив действительность.
– Я не носила тяжести. Килограмм, максимум два, вот и всё, а ходить полезно, врач говорила, чтобы я не лежала в постели. У меня сегодня первый день без
