шутит, да и боль в моей руке самая что ни на есть настоящая.
— Сона? — вопросительно изгибает бровь, когда я долго не отзываюсь.
— Да, — соглашаюсь я, выключая компьютер. — Идемте.
Мне не нужно повторять дважды.
Мы покидаем офис, как в былые времена, когда Борис отвозил меня домой, только сейчас направляемся вместо дома в кафе. Как мужчина и женщина, которые нравятся друг другу.
С каждой секундой во мне крепнет убеждение, что так правильно, ведь я безумно желала этого с того самого момента, как разобралась со своими чувствами к этому человеку. Но когда мы заходим в ресторан в конце улицы, ощущение нереальности происходящего тут же меркнет. В заведении играет приятная музыка, а люди, которые в нем находятся, выглядят на порядок лучше, чем я. Это видно даже невооруженным взглядом. Отражение, в котором я ловлю нас с Борисом, приземляет мою эйфорию, потому что мой облик и одежда уступают окружающему нас лоску.
Я стараюсь не поддаваться приступу паники, расправляю плечи и думаю о том, что пусть и не ношу такие дорогие вещи, как у всех этих людей, которые сидят сейчас в зале, но Борис сам захотел провести свое время со мной.
Отодвинув стул, Ленин отец ждет, когда я сяду за стол, и располагается напротив. Официант оказывается рядом в следующее же мгновение. Приветливо улыбается и кладет перед нами меню и барную карту.
Борис кивает на черную кожаную папку.
—Выбирай.
Утыкаюсь взглядом в ровные строчки с ценниками и теряюсь. Столько названий, а цифры напротив повергают в шок. Неуверенно осматриваюсь по сторонам, время близится к вечеру, народу проявляется все больше, но, кажется, это нисколько не смущает Бориса, судя по тому, что он снимает с себя пиджак и расстегивает пару пуговиц на рубашке. Получается, мы не торопимся уходить, и это можно считать полноценным ужином и свиданием? От такой мысли я начинаю нервничать сильнее.
— Ну что? Определилась? — Борис делает глоток воды из бокала, который приносит официант.
— Нет, — отрицательно мотнув головой, решаюсь сказать правду, чтобы не выглядеть дурочкой. — Я не знаю, что заказывать. Все эти названия… многие из них я вижу впервые.
Прищуренный взгляд зелёных глаз вызывает дрожь в конечностях. Да и какая разница, что есть, когда Борис рядом?
— С Леной проводишь много времени, на свидания ходила, но так и не научилась, как надо?
Мне кажется, я улавливаю искренний интерес в его голосе. Или попросту хочется так думать.
— Обычно Сергей делает заказ за нас двоих, — говорю правду и наблюдаю за реакцией Бориса, но он ее никак не выдает, лишь слегка приподнимает уголки губ.
Поборов смущение, я делаю заказ, но прежде спрашиваю у официанта, какое из блюд готовится дольше всего, и прошу принести его. И ещё бокал вина. Не знаю, откуда во мне взялась вдруг эта смелость рядом с ним, но Борис действует на меня, как реагент. Если соединить вместе какие-то элементы, то запросто может случиться взрыв.
— То, которое готовится дольше? — переспрашивает он серьезно, но его глаза улыбаются.
В глубине зеленого взгляда скрыто что-то магнетическое, с каждым днем этот мужчина манит меня всё сильнее.
— Да. Я думала мы пойдем в то кафе, что внизу офиса, и не ожидала, что ты приведешь меня в ресторан. Спасибо.
— Снова перешла на “ты”?
Я уверенно киваю, отчего между нами ненадолго повисает пауза, и я начинаю опять смущаться, но не от взглядов Бориса, а от своих смелых мыслей, которые и не думают меня покидать.
Хочется накрыть его руку своей ладонью, но такого я, конечно, себе позволить не смогу, даже если выпью бокал вина. К тому же в моих мечтах всегда происходит по-другому, например, как в ту ночь, когда мы пробили колесо.
Борис открывает рот и хочет что-то сказать, и это что-то, скорее всего, мне очень понравится, судя по хитрому прищуру зеленых глазах, но голос позади его перебивает и заставляет меня вздрогнуть.
— Боря?
Поворачиваюсь и вижу знакомое женское лицо, а когда до меня доходит, где я его видела и что оно принадлежит Лениной маме, чувствую себя так, словно меня окатили ведром холодной воды.
— Здравствуй, — холодно произносит Борис, глядя на нее. Если бы таким тоном он заговорил со мной в день нашего знакомства, я бы без раздумий выпрыгнула из машины и ни под каким предлогом больше не появилась бы в доме Тихоновых.
— Я тебя случайно заметила и решила подойти поздороваться… — Взгляд Лениной мамы падает на меня, наполняясь сильнейшим замешательством, которое через пару секунд сменяется узнаванием.
— Сона! А я тебя сначала и не узнала… — ее голос вибрирует удивлением и непониманием. — Выросла так… А ты теперь в Москве? И что?..
Она обрывается, но я и сама догадываюсь, о чем она хотела спросить. Что ты делаешь в компании моего, пусть и бывшего, мужа?
— Здравствуйте, Виктория Константиновна… — еле слышно сиплю я, мечтая сползти под стол. От скандальности ситуации трясутся руки. В шестом классе я как-то оставалась в их квартире с ночевой, и наутро она готовила нам с Ленкой завтрак и заплетала волосы. — Да, я сейчас в Москве… В университет поступила…
Рот Лениной матери формирует идеальную «О», и она переводит недоуменный взгляд на Бориса. То ли от шока во мне проснулся дар ясновидения, то ли я так сильно себя накрутила, что буквально слышу ее немой вопрос: «Серьезно? Встречаешься с подругой нашей дочери?».
— Сона работает у меня в офисе, — все с тем же льдом в голосе произносит он. — А ты уже наверняка куда-то опаздываешь.
Побледнев, женщина бормочет «всего доброго» и, окинув меня беглым взглядом, уходит. Дрожащими пальцами я тянусь к стакану с водой и пью жадными глотками. В голове снуют десятки вопросов, главные из которых: что будет, если Виктория Константиновна расскажет о нас Лене? И как это повлияет на наши едва начавшиеся отношения с Борисом?
— Все в порядке? — Зеленые глаза пристально наблюдают за мной.
Я киваю и тут же отрицательно мотаю головой.
— Просто… Не ожидала встретить… Растерялась…
— Понимаю. И все же постарайся успокоиться, потому что сейчас принесут наш заказ.
С трудом выдавив улыбку, я разглядываю поблескивающие на столе приборы. Сердце по-прежнему громко стучит. Легко сказать: постарайся успокоиться. Для Бориса появление неожиданной гости ведь тоже стало неприятным сюрпризом. Я это интуитивно чувствую, даже
