со звоном падая на пол. Склонилась за ним, изумленно рассматривая мозаику под ногами. Из крохотных кусочков были собраны причудливые картинки, сплетающиеся в необыкновенное, притягивающее взгляд кружево.
«Как странно… Моя любовь разлетелась на осколки, и их не собрать. Можно только пораниться при попытке хоть что-то исправить… А у Полины рассыпавшаяся вдребезги судьба превратилась в волшебный узор, от которого не отвести глаз. Откуда она взяла силы для этого? Как смогла возродиться, а не погрязнуть в тоске и боли?»
Женщина смахнула набежавшие слезы. Ее жизнь – череда бесконечных ошибок. Она увязла в прошлом, в непреходящей жалости к самой себе, в нескончаемой обиде. Сама стала пленницей, и Лешку лишила покоя, не захотев подарить ему еще один шанс, вместо того, чтобы просто двигаться вперед, наслаждаясь жизнью. Разве у нее мало поводов для этого? Она еще молода, красива. Сердце не разучилось любить… Что же делает, стремясь войти в дверь человека, в жизни которого для нее никогда не было и не будет места? Он готов выполнить любое ее желание, но при этом останется чужим…
Как вспышка, внезапное озарение, появилось перед глазами его имя. Мирон… Ольга замерла, не веря собственным глазам. Откуда взялась надпись? Или это видение, которое сейчас исчезнет? Но буквы, складывающиеся в имя мужчины, не пропадали, играя золотыми бликами прямо над дверью. Женщина опустила глаза ниже и внезапно наткнулась на собственное отражение: она стояла перед зеркалом.
Осознание накатило ледяной волной. Это следовало понять с самого начала, но и в голову не могло прийти, что необычное, как будто французское, название ресторана стало маленькой тайной его хозяйки, использовавшей детскую игру про написанные наоборот слова…
– Добрый вечер, Ольга. Я рада снова видеть Вас здесь.
Сегодня Полина казалась еще более красивой. Созданной для любви. Обворожительно прекрасной. В зеркале отражался завораживающий танец свеч. Их живые огоньки дрожали, сливаясь в огромные золотые крылья. Ольга на мгновенье прикрыла глаза, собираясь с силами. Задала вопрос, ответ на который и так уже был известен.
– Что обозначает название Вашего ресторана?
Полина проговорила шепотом, словно делясь самым сокровенным:
– Это имя моего мужа… написанное в обратном порядке.
– Наверное, он очень горд оттого, что такое достойное место названо в его честь?
Опять знала ответ, но важно было услышать его.
– Он ничего не знает… Мы расстались пять лет назад…
Только сейчас, не сводя глаз с лица собеседницы, Ольга внезапно поняла, что та научилась улыбаться одними губами. Глаза остались серьезными. Нет, в них не было боли и тоски, которые так часто приходилось видеть во взгляде Мирона. Была неизбежность. Полина продолжала любить человека, которого не видела уже очень давно, даже не знала, где он и что с ним происходит. Приняла то, что ее постигло.
– Вы с такой любовью рассказывали о своем муже… Мне и в голову не могло прийти, что вы не вместе.
– Мы вместе…
Полина снова улыбнулась в ответ на Ольгино недоумение.
– Он по-прежнему рядом со мной, хотя физически мы далеко друг от друга…
– Разве такое возможно?
– А разве возможно отделить себя от того, с кем ты являешься единым целым? Чью боль чувствуешь как свою? Чье дыхание дает тебе силы жить?
Полина некоторое время помолчала, раздумывая над чем-то:
– Знаете, Ольга, я никогда и никому не говорила того, о чем сейчас хочу сказать Вам. Не понимаю почему, но чувствую, что это необходимо. У меня было целых семь лет безмятежной, счастливой жизни. Всего лишь семь лет. И я помню каждое мгновенье дарованного мне блаженства. Как и то, что мы казались слишком слабыми, чтобы это сберечь. Но сейчас, когда оглядываюсь назад, понимаю, что ни за что не пожелала бы себе судьбы, в которой могла бы не встретить его. Даже если бы эта другая судьба оказалась более счастливой. Он научил меня жить. И это все, – Полина обвела рукой зал, – его подарок. Как и любовь, которая продолжает согревать мне сердце даже на расстоянии. Я знаю, что он думает обо мне. Желает меня. И мое место рядом с ним никогда не займет никто другой…
Ольга слишком хорошо знала, что Полина права. Мирон по-прежнему принадлежал этой женщине. Не видя ее, жил мыслями о ней. Любил, несмотря на долгие годы разлуки. Надеялся на чудо… И именно она, Ольга, этой надежды его лишила, когда увидела обручальное кольцо. Как всегда, поторопилась с выводами и едва не совершила еще большую ошибку, воспользовавшись отданным ей ключом.
По-прежнему сжимая его в руке, наконец-то поняла, что нужно делать, и уже сама улыбнулась стоящей напротив красивой женщине.
– Полина, у меня есть к Вам одна просьба…
Он ждал. Боялся ее прихода, но понимал, что на этот раз отсрочки не будет. Его согласие было началом… конца. Конца жизни, в которой он даже вдали от любимой женщины продолжал дышать с ней одним воздухом. Хранил, как бесценный дар, память о драгоценных минутах, проведенных рядом.
Слова о том, что Полина не одна, не стали неожиданностью. Он слишком хорошо понимал, насколько прелестна его жена, и какие чувства вызывает у противоположного пола. Верить в то, что рядом с ней не окажется достойного мужчины, было, по меньшей мере, нелепо. Она заслуживала счастья, которого он так и не сумел ей обеспечить.
Мирон принял странное предложение Ольги, не ожидая ничего для себя. Давно привык не прислушиваться к потребностям тела, смирился с практически непрекращающейся болью от неудовлетворенного желания. Почти забыл ощущения от теплой воды, спасаясь в ледяном душе каждое утро после мучительных снов о жарких объятьях, тающих с приходом рассвета.
Было ясно, что Ольга заигралась в отмщение, напрасно надеясь забыть о бывшем муже в руках другого человека. Ему хватило одного только взгляда на Алексея, чтобы понять: они обречены страдать, пока живо чувство, влекущее их друг ко другу, а обида не отпустила обоих. Как глупые дети тянут в разные стороны любимую игрушку, не понимая, что могут насладиться ею только вместе.
Мужчина видел, что в случае его отказа Ольга обратится к кому-то другому, однако не был уверен в том, что боли в этом случае не станет больше. У нее вряд ли получится найти человека, согласного на то, чтобы его просто использовали. И, не желая для нее лишних страданий, решил дать то, на чем она настаивала. Если дорогой для него женщине его тело принесет облегчение, пусть это
