хуже всего.
— Хорошо, что попросил, если действительно раскаиваешься, — серьёзно замечаю я.
— Действительно, — вновь смотрит он на меня. — Знаешь, Цветочек... Пусть это банально, но общение с тобой заставляет меня быть лучше, чем я был вчера.
— Да, ты ужасно самодовольный и наглый, но, Ронни, ты не плохой человек. Не абсолютно плохой для того, чтобы менять себя.
— Ты просто не знаешь всего, Цветочек, — мрачнеет его взгляд.
Я касаюсь ладонью его щеки и предлагаю:
— Прошлое в прошлом, ладно?
— И не важно, с чего началось наше общение? — загорается его взгляд.
— Какая теперь разница, если мы сидим в лодке посередине озера, без возможности разбежаться в разные стороны, верно? — улыбаюсь я. — Ты очень постарался для того, чтобы у меня не было пути назад, Лейн.
— У нас обоих его нет, — глухо выдыхает он.
А следом обхватывает мой затылок пальцами и притягивает к себе, чтобы поцеловать.
Бесконечно сладкое мгновение я наслаждаюсь теплом чужих губ, а затем на меня лавиной обрушиваются все мои страхи. Я отстраняюсь и шепчу:
— Прости, Ронни, но давай не будем спешить, ладно?
— Мы, разве...
Лейн видит что-то в моём лице и серьёзно кивает, а затем вынуждает меня вновь прижаться спиной к его груди, чтобы крепко обнять за плечи:
— Как скажешь, Цветочек. Как скажешь.
Глава 20. Ронни: я должен был предвидеть это
Я хочу войти в свою комнату, но слышу струнное звучание из спальни Бо, и замираю на пороге. Улыбаюсь, прислушиваясь к мелодии, а затем неожиданно решаю зайти к сестре.
Даже в дверь стучу.
— Ро? — удивляется она, когда я заглядываю в комнату. — С каких пор ты стучишь в дверь?
— Поговорим?
— Конечно, — ещё сильнее удивляется она, убирая с бёдер гитару. Подтягивает колени к груди и хлопает ладонью по ковру рядом со собой: — Присаживайся.
Я смотрю на гитару и усмехаюсь. Это я бросил ей вызов, когда нам было по тринадцать лет. Бо быстро научилась играть и не прекратила, когда выиграла спор. Ей понравилось, ну а мне нравится, как она играет.
Иногда из наших споров выходит что-то хорошее.
Интересно, наш последний вызов друг другу войдёт в число таких?..
Я опираюсь на кровать и сажусь на пол:
— Кажется, мы сто лет не общались, да?
— Есть такое ощущение, — улыбается Бо. — У тебя всё в порядке?
— Всё просто отлично, Бо, и я не шучу. Как у тебя? Наверное, бесит ездить в школу на автобусе? Ты, наверняка, считаешь меня эгоистичным придурком? Завтра едем вместе, Мел поймёт.
— Вообще-то... — отводит она глаза. — Меня уже давно отвозит в школу Дилан.
— Дилан? На своём байке? — поднимаю я брови.
— Да, и это ужасно круто.
— Так у вас... У тебя получается? Делаешь всё, чтобы выиграть?
— А ты... — настораживается она, выискивая что-то в моих глазах. — Разве нет?
Я отворачиваюсь, чтобы произнести глухо:
— И я делаю всё, чтобы выиграть...
На это и был расчёт.
Именно эти слова я произнёс Цветочку сегодня днём. Я заморачивался с записками, которые подкидывал девчонке в шкафчик; передавал ей через приятелей вкусные гостинцы; преследовал её и потратил кучу времени и сил на сегодняшнее свидание.
И при этом испытывал радостное предвкушение.
Никакого напряга, злости или желания послать всё к чёрту.
Мне по-настоящему хотелось сделать Мелиссу счастливой.
Потому что она мне на самом деле нравится.
— Мы поступаем плохо, верно? — вдруг спрашивает Бо. — С теми, на кого спорим. Так нельзя.
— Хочешь отказаться? — смотрю я на неё.
— А ты? Представлял, что будет, если Мелисса узнает о споре?
Ей будет больно. Наверное. И какого тогда будет мне?
— Тебе всерьёз нравится Холд, — делаю я неутешительный вывод. — И давно?
Теперь отворачивает она, чтобы глухо произнести:
— Как оказалось, очень давно...
Я сжимаю зубы и смотрю прямо перед собой.
Холд — подонок. Его отношения с девушками ограничиваются лишь кроватью.
— Ты с ним спала?
— Что? — оскорбляется Бо. — Как ты... Это не твоё дело, Ро, но нет. У нас... Дилан не такой, как все о нём думают, ясно?
— Уверена?
— Более чем! — злится она. — Да ты на себя посмотри! Или на меня! Играем с судьбами живых людей! Разве, Дилан, или кто другой, может быть хуже нас с тобой?
Я морщусь, чувствуя что-то вроде стыда, и признаю:
— Ты права на счёт того, что мы поступаем плохо.
— Правда? — мгновенно остывает Бо, в её глазах появляются слёзы. — Значит... Мы отменим... отменим спор?
— И ты прекратишь общаться с Холдом? — спрашиваю я сквозь зубы.
— А ты оставишь в покое Мелиссу? — холодно интересуется она в ответ.
Мы молчим, терзая друг друга напряжёнными взглядами, и одновременно отворачиваемся, чтобы произнести вместе:
— Нет.
В комнате повисает тишина.
Оставить Мелиссу в покое? Ни за что и никогда. Думал ли я, что так будет, когда всё начиналось? Нет, конечно. Я был самонадеянным идиотом. Но теперь моя симпатия к Цветочку — непреложный факт. Я узнал её, узнал себя с другой стороны, и мы с ней... Мы, чёрт возьми, отличная пара! Я не откажусь от этого по доброй воле.
Вероятно, с Бо случилось тоже самое?
Я смотрю на свою сестру. Она необыкновенный человек: трогательная, добрая, умная, усердная и красивая. Со своими причудами, конечно, но кто вообще без них? Так почему именно она не может быть той, кого мерзавец-Холд будет по-настоящему ценить?
Очевидных причин нет.
Да и сама Бо уверяет меня в том, что Дилан лучше, чем кажется.
Ему же и будет хуже, если она ошибается. Я об этом позабочусь, при необходимости.
— Ладно, — киваю я. — Сдаюсь.
Бо коротко улыбается и смотрит на меня:
— И я сдаюсь.
— Это что-то новенькое для нас, да? — усмехаюсь я, чувствуя себя так, словно освободился от бремени.
— Иногда, нужно проиграть в одном, чтобы выиграть в другом, — философски замечает она, а затем выдыхает: — Как камень с души. Если честно, меня эта ситуация жутко терзала. Я почти сошла с ума.
— Холд настолько хорош? — подразниваю я её.
— Заткнись, — толкает она меня в
