усмехаюсь я. — Мне всегда казалось, что он как-то подозрительно косится на наше офисное здание.
— Нет, я ей такую красивую пафосную речь заготовил. А она, — сокрушённо качает он головой.
— Я догадываюсь, чем она закончится, твоя красивая речь. Тем, что ты всё равно мне не скажешь, пока не будешь уверен. А ты не уверен, иначе сказал бы прямо: дворник!
— Дворник! — передразнивает он. — Нет, всё же определённо эти гормоны делают тебя злее.
— Злее? Это ты меня ещё по утрам давно не видел, — хмыкаю я. — Сбегаешь ни свет ни заря. И не догадываешься, что у жены токсикоз.
— Бедненькая моя, так что же ты ничего не сказала? — протягивает он руку, чтобы участливо пожать мою. — Я бы уже давно купил тебе какое-нибудь супер-пупер лекарство.
— Вижу, ничего-то ты не знаешь, Артём Сергеевич, о токсикозах, — гордо задираю я нос и передразниваю его в ответ: — Купил! Лекарство! Не придумали ещё таких лекарств. И ты мне зубы не заговаривай. Так и кто у нас дворник?
— Я пока не уверен, — улыбается он. — И надо бы сначала поговорить с твоим Бережным. Надеюсь, он всё расставит на свои места.
— Как я тебя за это ненавижу! — всё же бью я его по ноге. И он картинно морщится. — За скрытность. За загадки. За излишнюю самостоятельность.
— Мы договаривались, что я смогу говорить тебе не всё.
— Вот только поэтому ты ещё без гипса. А телефон Бережного я тебе лично давала. И думала, ты давно уже к нему съездил.
— Вот видишь, как плохо жить порознь. Мы ничего друг о друге не знаем. Надо срочно это исправлять. А то «Съездил!», — снова передразнивает он меня. — Не сильно много чести? Но кое-что я действительно сделал. Приостановил слияние компаний. И твой Бережной уже сам позвонил и договорился о встрече.
Да, для человека, который полгода ходил вокруг меня кругами и ни намёком не выдал свои чувства — это нормально: такая выдержка и умение ждать. Ну, а мне, видимо, придётся смириться и довериться, ведь я сама выбрала его в мужья.
— А твоя Эллочка на этой встрече будет? — не могу я не ответить на это его «твой Бережной».
— Скажу тебе больше, — загадочно наклоняется он ко мне. — Там даже ты будешь. Мы именно на эту встречу и едем. Правда, она полчаса как началась, — смотрит он на часы. — Но ведь твой Бережной терпеливый парень, подождёт, правда?
— Мой Бережной очень терпеливый парень. А вот мой муж, похоже, напрашивается на хорошую трёпку.
— О, да! — закатывает он глаза. — Как же давно я этого хочу! Ты и я. И больше никого. И ничего. И хорошая… трёпка. Да!
— То есть нам больше не надо ждать никаких других анализов? Мы не родственники и этому можно верить?
— Да, счастье моё, — подтягивает он меня к себе, пока мы стоим на светофоре. — А ещё можно никуда не переезжать из этого города. Ничего не бояться. Больше не прятаться, и ничего не скрывать.
— Точно?
— Конечно. Открой бардачок, — отпускает он меня, чтобы нажать на газ и продолжить движение.
— Всё на английском, — всматриваюсь я в жёлтый конверт экспресс-почты DHL.
Но такой знакомый бланк ДНК-анализа, что я оттуда достаю, не требует перевода. Правда, бумага тонкая, с водяными знаками, а не те обычные листы формата А4, что я до этого держала в руках.
Но главное, те же, нолик в нолик «0,1 % вероятности», что я вижу в пояснениях после наших имён и всех этих локусов и аллелей.
— Я заказал его в «ДиЭнЭй-Диагностик», но в главном офисе, не в местном. Мне пометили его как повторный и предупредили об этом. Так я и узнал, что в их общей базе уже есть первичный образец. И повторный совпал с ним один в один.
— Серьёзная контора, — хмыкаю я.
— Очень. Поэтому можешь не сомневаться, эти анализы достоверные, — протягивает он руку. — Нашим детям никакие генетические проблемы, связанные с близким родством родителей, не грозят.
— Чёрт, как же хорошо! — с облегчением выдыхаю я, прижимаю руки к животу и откидываюсь затылком на сиденье. И не могу сказать, что я сомневалась, но всё же этот червячок «а вдруг» не давал покоя. — Какие чудесные новости, Тём! Наконец-то! А ещё у нас минус два подозреваемых: Захар и Светочка. Они в этом не замешаны.
— А ты в них сомневалась? — выгибает он удивлённо одну бровь.
— Не смотри на меня так. Ты сказал подозревать всех, — довольно вытягиваю я ноги. И не хочу больше с ним спорить. Хочу просто насладиться этим моментом, что всё у нас действительно хорошо.
В офис мы приезжаем к концу дня, опоздав на час с лишним на назначенную встречу.
Но Мой Невозмутимый опоздал бы и на три часа, если бы пришлось везти Захара на рентген. Потому что Захар ему друг, а это всего лишь рабочая встреча. Которую, впрочем, сам Бережной не согласился переносить, потому что Мой Деловой всё же хороший бизнесмен и предупредил о непредвиденной задержке.
А ещё он предложил мне отказаться идти с ним, если мне это неприятно: видеть их вместе, или одного из них. И не факт какого именно, потому что злой деловой Танков тоже бывает невыносим. Но я никак не могла упустить такой шанс.
И глядя на стоящую у окна переговорной Эллочку, уже об этом не жалею.
Она стоит к нам спиной, а вот Бережной, опирающийся крестцом на подоконник, явно распушил перед ней пёрышки.
О, как хорошо мне знакомы эти скрещенные на груди руки. Этот натянутый на упругих мышцах, едва не трещащий по швам пиджак. Этот взгляд искоса, исподлобья. И голос, вдруг ставший на пару тонов ниже, мягче, бархатистее.
— Геннадий Викторович, — нейтрально приветствует его Танков, пожимая руку. — Спасибо, что согласились подождать.
— Вам спасибо, Артём Сергеевич, — так же нейтрально по-деловому отзывается Бережной. — И спасибо, что Элла Маратовна согласилась скрасить эти недолгие минуты ожидания.
«Да ладно! — хмыкаю я, занимая стул, отодвинутый для меня Артёмом. — Но надеюсь, не только я, но и Маратовна услышала, что для него ничего не значили эти полтора часа, когда рядом была такая привлекательная девушка».
Элла садится напротив меня. А вот эти двое, как петухи на ринге, ожидаемо, на торцах небольшого стола, стоящего в малой переговорной.
— Поскольку это именно я попросил о встрече, — открывает замок на лежащей перед ним кожаной папке Бережной, — я и начну. И не буду скрывать, что интерес у меня к вашей компании небольшой, — одаривает он меня взглядом. — И даже
