Грустный голос, свободное время, желание пообщаться при условии, что мы уже не работаем вместе… Похоже, ей плохо. Наверное, журнал горит синим пламенем…
– Фаина Витальевна! – встретила меня Агния. – Сегодня Лукашевский и Бородина отменили встречи, говорят, проехать немыслимо! А Кукушенко уже приехал!
– Хорошо, я его сейчас же приму.
Иван Кукушенко был очень талантливым художником. Но характером отличался сквернейшим. Однако мне удалось убедить его в том, что оформление книги Рейли может принести ему европейскую известность. И он клюнул.
– Только имейте в виду, Иван, что сроки железные, любая задержка чревата грандиозными убытками и крахом. Для вас.
– А если задержка будет не по моей вине?
– Ее не будет. Уверяю вас. Мы же не враги себе. Поэтому я…
– Подождите, как вас, Витальевна.
– Вообще-то Фаина, но можно и просто Витальевна.
– Тогда буду звать вас Витальевной. Уж больно имя ваше вам не идет. Так вот, Витальевна, я должен прочитать книгу, прежде чем…
– Вы по-французски читаете?
– Я похож на человека, читающего по-французски?
– Ни капельки! Если честно, вы не похожи на человека, который читает все книги, которые оформляет! Я права?
– Ну, в общем и целом… Но это же суперпроект! Мне иногда достаточно просто поговорить с автором – и я попадаю в масть.
– Вы предлагаете отправить вас в Париж, чтобы поговорить с Рейли через переводчика?
– Я не такой нахал…
– Да ну?
– Представьте себе.
– Иван, я дам вам что-то вроде развернутой аннотации к роману. Мы же не требуем иллюстраций, только внешнее оформление. Пока! Когда книга пойдет, вернее, если она хорошо пойдет, а это во многом зависит и от вас, мы непременно выпустим и иллюстрированное издание и поручим его вам. Вы не спеша прочтете и будете делать, что захотите. А пока так. Книга в работе.
– Мне говорили, что вы суровая баба. Выходит, не врали. Но мне такие нравятся. Без дураков! Ладно, согласен, какой крайний срок?
– Ну, скажем, первое февраля?
– Ну, это уж вы загнули. Новый год, сами понимаете… Потом пока раскачаешься… войдешь в колею…
– Иван, если вы собираетесь уйти в запой…
– Я не запойный! Просто я люблю волю…
– Хорошо. Крайний, но действительно крайний срок – пятнадцатое февраля. Но в таком случае я должна иметь запасной вариант.
– Что это значит? – насторожился он.
– Ну, если вы намерены так долго возиться с этим проектом, я закажу оформление кому-нибудь еще, ну а потом уж выберем…
– Ну вот… Приехали. На таких условиях я не работаю.
– Если вы беретесь сдать работу к первому февраля, я ни к кому больше обращаться не буду.
– Точно не будете?
– Конечно, зачем тратить лишние деньги? К тому же если мы обратились к вам, то, значит, хотим именно вас. Я просто вас предупредила.
– Черт с тобой, Витальевна! Сделаю к первому февраля. Хотя у меня и другой работы завал.
– Отлично! Просто не надо сильно расслабляться. До православного Рождества – и хватит.
– А там Старый новый год.
– Это уже не мои проблемы. Но если вы вовремя не сдадите…
– А как насчет аванса?
– Нет.
– Так не принято.
– Иван, мы с вами еще не работали, репутация у вас, прямо скажем, не ахти… Но вы талантливы, даже очень, учитывая все это, я клятвенно заверяю вас в том, что оплачу вашу работу в тот же день, как вы ее принесете.
– Вот прямо первого февраля?
– Да. Поверьте, это неплохо. После новогодней расслабухи деньги будут нужны.
– Ох, да… Молодец баба! Понимаешь нашего брата! Годится! Давай договор, подпишу!
– Подпиши. Только сперва прочитай, а то потом…
– Да уж прочту, не боись!
Он довольно долго читал текст договора, потом подмахнул его.
– Витальевна, а ты красивая, зараза! И деловая, жуть!
С этими словами он вышел из кабинета.
Я решала какие-то сиюминутные вопросы, подписывала документы, но около трех отпустила всех по домам. И позвонила Аните.
– Я могу через минут сорок быть у метро. Скажи, к какой станции тебе удобно будет подъехать?
– Ну, скажем, к Сухаревской.
– Хорошо, это и мне удобно. Тогда ровно через час на Сухаревской.
– Договорились. Если что, на связи!
– Фаинчик! Выглядишь потрясающе! Ты влюбилась? Надеюсь, на этот раз взаимно? Расскажешь? – засыпала меня вопросами Анита. Она, как всегда, выглядела безупречно, хотя и несколько устало.
Мы обнялись.
– А как у тебя? Как твой Дмитрий Сергеевич?
– Расскажу. Но это уже перевернутая страница. А у тебя, похоже, роман только начинается?
– Уже начался, и я, кажется, выйду замуж.
– Да ты что! Поздравляю! За кого?
– Анита, ты первая! Что у тебя стряслось?
– Я продала журнал!
– Господи! Что такое?
– Кризис! Рекламы почти нет… В редакции разброд и шатание… Да и сил больше нет. Не хочу!
– А кому продала? Он будет выходить?
– Продала Жукову. Но мне уже неважно, что будет с журналом. Когда я вспоминаю, как все начиналось… Энтузиазм, дружба, восторг, маленький сплоченный коллектив, желание быть на высоте, даже некоторый, я бы сказала, упоительный снобизм, который мы могли себе позволить… И во что это вылилось? В порезанное платье от Шанель? В интервью с Мыловой и ей подобными?
– Мне страшновато тебя слушать… Ты описываешь то, что сейчас происходит в издательстве. Впрочем, это дело известное… Театральные студии… То же самое. Начинают с энтузиазма, а заканчивается все традиционным гадюшником… Грустно.
– Значит, сейчас у вас эйфория?
– Ну, в общем, да. Нашли несколько перспективных авторов, готовим убойный международный проект, шуганули Мылову…
– Это я уже слышала. Она на всех тусовках поносит вас последними словами.
– Анита, мы опять сбились на мои дела. Что у тебя? Кроме журнала? Кстати, ты хоть хорошо его продала?
– Неплохо, брэнд-то раскрученный…
– А что на телевидении?
– Пока все хорошо, даже рейтинги растут. И я так это полюбила… Даже не понимаю, откуда у меня брались силы на журнал, телевидение сжирает все время и силы… Думала, сойду с ума без журнала, а на самом деле вздохнула свободнее… Странно, да?
Я молча кивнула.
– Еще поругалась с сыном… Он начал пить… Я решила взяться за него, но он стал в позу…
И девка его не желает никакой помощи от меня, а он у нее под пятой… Боюсь, это плохо кончится… У меня что-то прервалось с ним… Мы не понимаем друг друга… Он, видимо, не прощает мне моей карьеры, иными словами, недостаточного внимания к нему… И я пока не знаю, как с этим быть… Грустно. И страшновато за него… Да не страшновато, а просто страшно! Она умолкла.
– А Дмитрий Сергеевич?
– О, это забавно!
– Вы расстались?
– Да. Но как!
– А что?
