Гарри фыркнул, замер, а затем кончил с моим именем на губах.
— Фейт!
Я рухнула на кровать, уверенная, что больше никогда не смогу двигаться. Гарри лежал на мне, сильные руки не давали ему придавить меня своим весом. Но он не двигался. Он оставался во мне так долго, как только мог, его губы осыпали поцелуями мою шею, а мои волосы сбились в клубок в его руках.
Повернув голову, я сказала.
— Ты буквально вдавил меня в матрас.
Гарри хрипло рассмеялся, и этот звук, когда он вот так лежал на мне, показался мне знакомым. Слишком знакомым. Прежде чем я успела подумать о чем-то еще, он отодвинулся в сторону и обнял меня.
Несколько минут мы лежали в тишине, переводя дыхание. Я подняла голову и увидела, что мы лежим на огромной кровати с балдахином, столбики которой были позолочены. Мы лежали в центре, но по обеим сторонам оставалось много места. Мои глаза расширились при виде размеров комнаты. Я была уверена, что она такая же большая, как вся моя квартира. Стены были выкрашены в темно-синий цвет и украшены панелями, что делало ее похожей на усадьбу. Под большими зеркалами стояли антикварные комоды. Под окном, за которым виднелось уже потемневшее небо и огромный Манхэттен, а вдали виднелся Центральный парк, стояла кушетка.
— Гарри, какой вид, — сказала я и оторвала голову от его плеча. Я встала с кровати, прихватив с собой простыню, и обернула ее вокруг себя, подойдя к огромному окну. Я вдохнула и выдохнула, в который раз осознав, насколько разными были наши жизни.
Я почувствовала, что Гарри стоял у меня за спиной, и прислонилась к нему, мое сердце замерло, когда он обхватил меня сильными руками. Я почувствовала, что он все еще голый.
— Вот это вид, — сказала я и увидела вдалеке бегунов, бегущих по парку. — Это прекрасно.
— Я согласен, — сказал он, поцеловав меня в шею. Я улыбнулась, зная, что он даже не смотрел в окно. Я повернулась в его объятиях и посмотрела на него снизу. В свете наружных фонарей он выглядел как ангел, каким его представлял мой контуженный мозг. Я обернула простыню вокруг него, и наша обнаженная кожа соединилась в объятиях.
— Нельзя, чтобы папарацци Верхнего Ист-Сайда застали тебя голым.
— Им понадобится чертовски хорошая линза. — Он откинул мои волосы с лица, затем обхватил мою щеку и поцеловал. Этот поцелуй был неторопливым, его язык медленно ласкал мой.
Когда мы прервались, я улыбнулась и сказала.
— С таким размером члена… — я взяла его в руку и нежно погладила. — Им не нужен большой объектив. — Гарри хмыкнул, но толкнулся в мою руку. Я почувствовала, что он снова твердеет. — Уверена, что астронавты на космической станции видят его с высоты. Это их шоу для мастурбации. Я прочистила горло, обретя голос космонавта. — Приготовьтесь, мальчики. Гарри Синклер снова у своего окна.
— Они могут продолжать смотреть, — сказал Гарри, притянув меня ближе. Он упирался в мое бедро. — Ты единственная, кого хочет мой «массивный член». — Мои глаза закатились от удовольствия, что Гарри говорил так грязно.
— Скажи еще раз «член», — сказала я и улыбнулась, когда Гарри опустил свой лоб к моему и прошептал «член». Я застонала и позволила ему прижать меня к стене у окна.
— Тебе было хорошо? — спросил он с нотками игривости в голосе, которых я никогда раньше не слышала.
— Еще, — потребовала я, сбросив простыню и обхватив его бедро. Я прижалась к его эрекции. — Дай мне больше. Все грязные слова.
В груди Гарри зазвенело от удовольствия. Между поцелуями он говорил.
— Киска, попка, клитор, сиськи… — он улыбнулся мне в губы и прошептал. — Дамский сад.
Запрокинув голову назад, я рассмеялась.
— Нет! Только не этот гребаный жуткий дамский сад! — пытаясь отдышаться, я почувствовала, что рука Гарри все еще лежала на моей щеке. Когда я вытерла слезы с глаз, то увидела, что он наблюдал за мной, его глаза были мягкими и… счастливыми. Они выглядели счастливыми. Мое сердце забилось так быстро, что я подумала, что могла потерять сознание.
Взяв его руку в свою, я оттащила его от окон.
— Пойдем. Покажи мне свою квартиру. — Когда мы проходили мимо шкафа, Гарри остановил меня и открыл дверцу. Он достал два халата. Отпустил мою руку и натянул один на плечи.
— Мое обнаженное тело слишком соблазнительно? — спросила я, когда он завязывал поясок на моей талии.
— Всегда, — ответил он, поцеловав меня в губы. Он накинул халат, и мне захотелось заплакать, когда его тело Адониса исчезло под белой махровой тканью. — Но ты прав, мы не можем допустить, чтобы манхэттенские извращенцы наблюдали за твоим грешным обнаженным телом через окна с помощью своих объективов.
Взяв меня за руку, Гарри распахнул дверь, и у меня открылся рот. Его квартира была просто эпической. Другого слова не подберешь. Небольшой коридор привел нас из спальни в гостиную, заставленную плюшевой мягкой мебелью, из которой открывался вид на весь Манхэттен, а окна от пола до потолка были похожи на рамы для самых совершенных произведений искусства.
Пройдя через гостиную, я остановилась, увидев кухню.
— Ни хрена себе, Гарри, — сказала я и вошла в белую мраморную комнату. Я провела руками по гранитным столешницам и всей бытовой технике высшего класса. — Ты готовишь?
Гарри облокотился на столешницу, а я провела рукой по массе деревянных шкафов.
— Никогда.
— Какая ирония, — сказала я и, выйдя из кухни, пошла по коридору. — Что здесь?
— Мой кабинет. И еще две спальни. — Гарри открыл дверь в свой кабинет, и я ахнула. В центре стоял традиционный письменный стол из красного дерева, а вокруг него — книжные полки от пола до потолка. А потолки в этом пентхаусе были высокими.
— О, Боже, — прошептала я, проведя руками по многочисленным томам, которые смотрели на меня.
— Ты любишь читать? — спросил он, присев на угол стола. Я прошла мимо лестницы в библиотеку и прочитала названия: Властелин колец, Хоббит, Хроники Нарнии. Все мои любимые книги. — Диккенс? — спросила я, увидев целую полку, посвященную его произведениям.
— Когда у меня мрачное настроение, — поддразнил он.
Я замерла и посмотрела на Гарри.
— Джейн Остин? — все ее произведения были здесь.
— У ее произведений есть достоинства, — сказал он, как будто был судьей и присяжным всей литературы. Конечно, у HCS Media есть издательство, но все же. В его глазах остался игривый блеск. Я не могла перестать удивляться этому.
— Достоинства? — я рассмеялась и подошла к Гарри, потянув за воротник его халата. Его рука обвилась вокруг моей талии, и я растаяла. — Я думаю, что в ее работах есть нечто большее, чем «достоинства». — Я сделала вид, что размышляю над этим. — На самом деле, я бы сказала, что у тебя и некоторых ее персонажей есть общие черты.
— Неужели? — сказал он, приподняв одну бровь.
— Высокомерный.
— Я оскорблен. — В его голосе не было злобы.
— Шикарный.
— Полагаю, с этим можно поспорить.
— Ты живешь в старинном доме в Англии? Это может быть сходством. — Гарри замер, а когда я взглянула на него, то он скривился. Я пошутила. А он, судя по всему, нет.
— Совсем крошечный. — Он поднял указательный и большой пальцы и сжал их вместе, чтобы показать наглядно.
— Он действительно маленький?
— Эээ… нет.
— Например, сколько спален?
Гарри вздохнул.
— Серьезно, Фейт, мы можем не…
— Сколько, Гарри?
— Спален? Двадцать три. — Я перестала дышать. — Это только в главном доме. А еще есть флигели.
— Флигели, — повторила я.
— Дома для гостей. У нас их… несколько на территории.
— Точно, — сказала я, начиная понимать, что нас действительно разделял целый мир. Обычно мне было на это наплевать, но… двадцать три спальни, мать их!
— Это неважно, — сказал он, и я услышала в его голосе паническую мольбу не закрываться от него. Его губы были приоткрыты, и он смотрел на меня с таким жаром и нежностью, что у меня подогнулись пальцы на ногах.
Я провела руками по его волосам, и глаза Гарри закрылись от удовольствия.
