официантка с ручкой и блокнотом, которая все запишет четко с твоих слов. Если водки, то 200 грамм… Есть люди- чужие и приветливые. С которыми можно обо всем, но не о сокровенном. Не о том, что на сердце- что семья твоя чужая давно, дети- чужие. Жена- смотрящая вдаль многозначительно. И кто у нее, в этом взгляде-сосед Мишка или разочарование по тебе- красавцу в белом кителе на палубе. Идеал любить легко. Сложно любить реальность. А вместе им не ужиться. Реальность смазывает идеал в черную обыденность. Идеал- слишком хорош, чтобы влиться в тривиальность реальности. Печально это все. Прозаично. И никто тебе об этом не расскажет. О таких вещах принято молчать. Как молчат моряки о том, что у них было в других портах при заходе корабля. Как молчат их жены, коротающие долгие одинокие ночи, как могут и с кем могут.
Вообще, это все только со стороны выглядит красиво. В реальности все очень непросто… Жизнь семьи моряка как парадная форма, надетая на человека- внешняя сторона всегда безупречная, с иголочки, а внутри спрятана вся неприглядная правда… О сложностях быта жен и матерей моряков предпочитают не говорить, так принято.
Ты ж понимаешь, как семьям моряков приходится нелегко, боевые походы и учения могут длиться как месяц, так и девять. Конечно, разное случается, Аврора. И часто семьи распадаются как раз из-за неверности жён, которые не могут усидеть на месте. Да, и не смотри на меня так. Женщины тоже живые существа. У них и чувства, и эмоции. Знаешь, тяжело любить героя на расстоянии, когда под боком пусть и не такой героический, зато адекватный, рукастый, реальный… Мужики тоже хороши. После походов возвращаются к жёнам и детям, а потом по валютным проституткам бегают. Так и раньше было, и сейчас. Думаешь, твой дед от меня не гулял? Гулял, знаю. В Калининград ездил к одной шлёндре. Думала, уйдет к ней. Город маленький, все друг друга знают, всё обсуждают. А Роман твой? Вот он так же своими глазищами холодно-загадочными посмотрит на очередную кралю у далекого берега- и что ты сделаешь? Как узнаешь? У мужчин все иначе. Не как у нас. Это у тебя любовь до гроба такая, что ты слепнешь от нее. А у него все между ног.
-Хватит, бабуль,- не хотела больше слушать ее. Не хотела. Не могла. Голова гудела. В душе зрело неприятное предчувствие, ни чем не объяснимая тревога,- устала, поговорим с утра?
Она тяжело вздохнула, снова тоскливо посмотрев вдаль. Я поймала себя на мысли, что ее откровения сейчас были не до конца искренними. Что-то она утаивала. Что- то свое. То, что покоилось на дне этого самого ее печального взгляда в пустоту. У каждого своя любовь. И она, конечно, бывает и печальной, и некрасивой к себе и окружающим…
-Спи, Аврора,- произнесла тихо и поцеловала в голову.
А я все не могла заснуть. И когда на рассвете задребезжал мой телефон всплывшем на дисплее сообщением Романа «Как ты?», тут же ему набрала. И все мои тревоги вмиг обрели реальную форму…
Глава 27
Глава 27
Я был на Балтике уже десятый месяц. Думал, не понравится совсем. Калининград мне всегда казался каким-то расхлябанным городом. Вернее, его люди. С двойным дном, не перестающие смотреть на Запад, то и дело презрительно оглядывающиеся на других соотечественников, закатывая глаза, мол, мы Европа, а вы… С детства в голове зудящим гвоздиком сидел факт- отсюда ведь и началось в свое время революционное движение во флоте в годы революции 1917 года. Не должно быть так. Неправильно это. Армия и флот- опора страны, ее стабильность, ее твердыня. Я ошибался. Балтика была другая, не такая, как Северное море, но не менее заслуживающая уважения.
Здесь и правда мятежный дух. Да, не суровый, как у нас, а именно мятежный. Балтийское море всегда беспокойно. Штормы - это круглогодичные реалии. Иногда даже летом так задувает, что волны достигают дюн, а на причале на пирсе в Балтийске перепрыгивают за дамбу- бетонные буи вдоль причала. Завораживающее зрелище. Оказывается, это такая традиция. Летом дети Балтийска прибегают сюда и встают на бетонный парапет, закрывают глаза и ждут, когда их окатит волной. Зимой отчаянные смельчаки- наверное, влюбленные или с разбитым сердцем, тоже умудряются это делать- кто ждет беспощадного и отрезвляющего удара моря, кто- с визгом и разливающимся по крови адреналином пытаются успеть увернуться от этого самого удара.
Мой первый и, видимо, последний май в Балтийске выдался дождливым. Местные говорили, что раз на раз не приходится. Погода в самый красивый месяц весны здесь очень переменчива- то солнце, озаряющее все вокруг янтарным блеском, то дождь со свинцовыми тяжелыми тучами. А тут- как назло, все время стеной ливни. И море агрессивное, неприветливое. Холодно, конечно, пацанам на дежурстве стоять. Многие тогда болели. Может быть, именно потому я и запомнил то 9 мая. Вру, конечно, я запомнил его совсем по иной причине.
Было солнце. Невесть откуда прорвавшееся через заслон непогоды, буйное, шальное. Опьяняющее людей радостью и долгожданной весенней свободой, когда даже самая скукоженная, сухая душонка норовит раскрыться и улыбнуться его игривым лучам. Мы участвовали в торжественном параде по случаю Дня Победы, а потом, счастливые и веселые, были отпущены в увольнительную. Наша команда была дружной. Особенно ее офицерский состав. С матросами было сложнее- они контрактники, только определяются со своим выбором. А мы реально испытывали друг к другу чувство братства и солидарности. Я старался соблюдать устав, не забывать о субординации, но и взаимоуважение ребятам прививал. Кто-то из руководства в Главштабе улыбался снисходительно и говорил, что все изменится спустя пару годков- мол, он совсем молодой капитан. Заматереет, очерствеет, забронзовеет. А я не хотел так. Я товарищ был своим ребятам. Слишком много всего мы проходили вместе, чтобы гадить и пользоваться своим положением. Город переливался всеми оттенками радости. Красивые женщины, дружелюбные мужчины, почет и уважение старикам в медалях, детишки, выряженные в военную форму… Шарики, цветы, Георгиевские ленты, идеально наглаженные стрелки на штанах и до блеска натертые звездочки на погонах. Мы были преисполнены сопричастности к великому делу, к великому наследию. Именно в такие дни и чувствуешь свою связь
