— Мы поговорим об этом, когда будем одни. Иди, укрепляй отношения со своей предполагаемой будущей свояченицей. Пожалуйста.
— Ладно, — он упал духом. — Но ты много чего упускаешь.
— Не сомневаюсь.
— Может, позже я буду не в настроении, Энн. Ты можешь упустить шанс, и все — жизнь разрушена.
— Буду считать это должным предупреждением.
— Последний шанс, — он высунул свой большой розовый язык, как собака. Хотя, наверное, это должно было выглядеть похожим на собачий жест. Но, по всей вероятности, клыки предполагали собой более осмотрительное поведение. — Идишь? Он павда длинный.
— Ты не мог бы, пожалуйста, убрать его? — засмеялась я.
Вместо этого он схватил меня за затылок и провел своим теплым, влажным языком по щеке. Я замерла от натиска.
— Ты просто не мог этого сделать.
— Это признак любви. Думаешь, я слюнявлю кого попало?
— Ты... У меня нет слов.
— Есть женщины, которые готовы умереть за то, чтобы я лизнул их лицо. А ты даже не удосужилась оценить, как тебе посчастливилось стать обладательницей моей слюны. Теперь лизни меня в ответ, — он требовательно указал на свою челюсть. — Сделай это, Энн. Сделай это, женщина, пока я не обиделся.
Я хихикнула, и на это отозвалось все тело. Что становилось опасным.
— Мне нужно в туалет. Уходи. Прекрати меня смешить.
— Мне нравится тебя смешить.
— Да, ну что ж, если я обмочусь в трусы, то это будет куда менее прикольнее. Продолжай.
— Потерпи, — он схватил меня за запястье, его голос стал спокойным. То, как он вмиг мог переключаться с клоунского поведения на спокойное, нельзя было описать иначе, кроме как потрясающим. — Во-первых, эта информация была излишня. Во-вторых, вы с Лиззи пойдете со мной на репетицию?
— Уверен, что с этим не будет проблем?
— Да.
— Тогда мы с удовольствием, — кивнула я. Должно быть, это был самый безумно идеальный момент из всех. Вместе с моим полным мочевым пузырем и столь же наполненным эмоциями сердцем. — Только сперва нам нужно будет сделать телефонный звонок, а потом можем идти.
— Хорошо. В-третьих, признай, что соврала насчет того, что прошлой ночью тебе не понравились мои поцелуи, — его взгляд быстро поймал меня в ловушку.
Больше не было смысла отрицать; он мне нравился, и я до боли его хотела. Это началось в ту минуту, как он оказался в моем полном распоряжении. Его пальцы все еще обвивали мое запястье, когда как я прислонила ладонь к его челюсти. Ощущение его щетины, царапающей мою ладонь, и тепла, исходящего от его кожи, было божественным. Но этого было недостаточно. Мне нужно было дать что-нибудь взамен. Какой-нибудь маленький кусочек безумного, странного, похотливого веселья, которое он дал мне. Он оставался идеально спокойным, когда я потянулась и оставила осторожный поцелуй на его щеке.
— Ты прав, я соврала.
Напряженные морщинки у его рта разгладились.
— Соврала.
— Да. Прости. Просто ты вроде как ошеломил меня и... в любом случае, ты лучший.
Он вытянул кулак вверх.
— Я так и знал! Я лучший.
— Ты такой.
Простая констатация факта, но от этого у него загорелись глаза.
— Спасибо, Тыковка.
Его улыбка... у меня не было слов.
Мы позвонили матери из моей спальни, расположившись на краешке опущенного матраса. Мал был занят тем, что смотрел телевизор в гостиной с кружкой кофе в руке.
Я кивнула, и Лиззи достала свой мобильный, выбрала контакт и включила в телефоне громкую связь. Затем положила его между нами. Мою кожу покалывало. Воздух казался одновременно холодным и горячим. Блин, я это ненавидела. Ненавидела всей душой. У меня в голове образ мамы был так тесно переплетен со злостью и разочарованием, что я не могла воспринимать ее без этих эмоций. Однажды все будет по-другому.
— Привет, мам, — сказала Лиззи, ее голос лился как мед. Она уже простила маму. А я все еще не была к этому готова.
— Привет, девочки. Как вы?
Лишь от звука ее голоса в памяти всплыли те воспоминания. То, как сидя с ней во мраке, я умоляла и просила ее съесть еще одну ложечку, встать с кровати и, возможно, принять душ, вести себя как человек. Начать вести себя как взрослая и присматривать за своими дочерьми, чтобы я могла снова почувствовать себя ребенком.
— С нами все отлично, мам, — сказала я, стараясь изо всех сил, чтобы голос звучал нормально. — Как у тебя дела?
— Хорошо. На работе все нормально.
Я кивнула, как будто она могла меня видеть, испытав облегчение от того, что она все еще держится за работу, отвечает за собственные финансы. Это было хорошо. Несколько лет я имела дело с остатками на сберегательном счете, которые по какой-то причине считал нужным отправлять отец.
— Занятия проходят хорошо, — Лиззи переложила телефон в другую руку, рассказывая при этом о колледже. Потом она обняла меня рукой и начала поглаживать по спине. Милый жест, но, если честно, прикосновения в данной ситуации не помогали.
Моя сестра справлялась с такими разговорами на отлично. Она могла болтать добрых десять минут. И действительно, десять минут — достаточно долгий период времени, который можно было запечатлеть в рамку еженедельных звонков домой, так ведь?
— Что насчет тебя, Энн? — спросила она, как только Лиззи выдохлась.
— Я в порядке.
— Энн кое с кем встречается, — доложила Лиззи.
Я пристрелила ее взглядом.
— Все не так серьезно.
— Он правда замечательный, мам. Он так сильно в нее влюблен, что это можно запросто увидеть в его глазах.
— О, — сказала мама после момента молчания. — Ты же осторожна, так ведь, Энн?
Эта фраза могла многое под собой подразумевать, но я точно понимала, что имела в виду моя мать. Не забыла ли я, что мужчины — наши заклятые враги? А почему? Стоит только вспомнить, как наш отец просто взял и бросил нас! Забавно, но урок из своих подростковых лет о том, что мужчины это зло, я не так и не усвоила, как бы мама этого не добивалась.
— Да, мам, — я заправила за уши волосы, уложенные в новую прическу, и села ровнее. — Все в порядке.
Мама издала небольшой вздох.
— Хорошо. Я бы не хотела...
— Вообще-то, он хочет повести нас позавтракать, мам. Так что нам лучше идти собираться.
— Хорошо, тогда я хотела спросить: не хотели бы вы, девочки, быть может, приехать домой на День Благодарения? — ее голос звучал полным надежды, умоляющим. — Было бы здорово с вами обеими повидаться.
— День Благодарения? — спросила Лиззи, будто никогда не слышала о таком событии. — Мы подумаем над этим... конечно.
