— Да, примерно так.
— Не думаю, что от какой-то машины можно набраться храбрости.
— А от этой можно. Если захотеть. Но ты должна хотеть этого очень сильно, Сьюзи. — Он оперся о тракторную покрышку. — Этот заказ на сорок плат означает не только то, что у нас появился свой бизнес, понимаешь ли ты это? Он дает нам шанс подвергнуть самих себя испытанию. Такой шанс выпадает немногим. Нам надо получить больше заказов, дать рекламу. Мы не повторим ошибки, которую совершили разработчики «Альтаира». Мы будем предлагать не просто набор комплектующих — каждая проданная нами плата будет полностью собрана, причем с отменным качеством.
Его планы были настолько нереальны, что Сюзанна забеспокоилась. Все эти разговорчики о могуществе богов были прекрасны. Только правда заключается в том, что он имеет машину, которая вроде бы нужна всем, но об этом никто даже не подозревает, и вдобавок ее собирают в гараже у женщины, делающей прически покойникам. Как он может строить свое будущее на столь зыбком фундаменте? И как она может так рисковать своим будущим?
— Комплектующие очень дороги, — уклончиво сказала она. — Сколько будет стоить создание сорока плат?
— С оптовыми скидками — полагаю, где-то около двенадцати тысяч. И потом, нам надо сделать корпуса. Что-то простенькое, но классное. У меня уже есть один парнишка, он разрабатывает печатную плату, чтобы упростить сборку. Ты когда-нибудь видела хоть одну печатную плату?
— По-моему, да. Не уверена.
— Это фибергласовая панель, покрытая тонким слоем меди. Медь вытравливают до тех пор, пока на фибергласе не останутся только узкие медные дорожки — что-то вроде тонких проводков.
— Медь проводит электричество, — сказала она. — По крайней мере это мне известно.
— Правильно. А фиберглас не проводит. Компоненты устанавливают в отверстия, проделанные в этой панели. Правильно подобранные компоненты, элегантный дизайн — и вот тебе компьютер на одной плате. По моим прикидкам, сборка каждой платы должна обходиться нам примерно в триста долларов. Пинки будет платить нам по пятьсот, а продавать за семь сотен. Доход будем вкладывать в производство плат, а там, глядишь, наладим производство полностью укомплектованного компьютера — с терминалом, монитором, со всей механикой. И уж тогда-то в один прекрасный день мы сметем с дороги ФБТ!
— А у тебя есть двенадцать тысяч долларов?
— У нас с Янком в сумме наберется примерно две тысячи, но часть этих денег придется использовать как залог за платы. Один парень, мой знакомый, предлагает мне восемьсот пятьдесят за стереосистему. Вот такие дела.
С тремя тысячами долларов в кармане Сэм собирался обставить ФБТ! Но она любила его и поэтому постаралась скрыть испуг.
— А в банки ты пробовал обращаться?
— Этими банками заправляют тупицы. У них напрочь отсутствует воображение. Это какие-то ископаемые. Натуральные динозавры!
Стало очевидно, что в банки он и впрямь обращался.
Подняв босоножку, Сюзанна вытряхнула набившийся под ступню песок.
— И что ты сейчас намерен делать?
Он испытующе посмотрел на нее:
— То есть что мы намерены делать, не так ли? Ведь ты — часть этого дела. Или собираешься сбежать домой к папочке и Кэльвину?
В его глазах желтыми бликами отразился свет прожекторов школьного двора. Она поежилась.
— Ты несправедлив ко мне.
— Мне не нужны всякие там рассуждения о справедливости. Я хочу знать: ты с нами или нет?
— Я хочу быть с тобой, Сэм.
— Я спрашиваю не об этом.
Он загонял ее в угол, и это ее испугало. Она неуклюже сползла с протектора и посмотрела за его спину на темные границы спортплощадки.
— У меня нет денег. Если ты на это рассчитывал, то знай, что я не смогу помочь тебе. Всем заправляет мой отец.
— Не нужны мне твои деньги, — сердито ответил он. — Я совсем не поэтому хочу, чтобы ты была со мной. Черт побери! Неужели ты думаешь, мне нужны от тебя деньги?
— Нет, конечно же, нет. — Однако на какое-то мгновение Сюзанне показалось, что это именно так. — Сэм, у меня нет ничего — ни одежды, ни денег, ни места, где остановиться.
— А я и не просил от тебя никакого чертова приданого! Мы дадим тебе какую-нибудь одежду, а жить будешь со мной. Но ты в деле или нет, Сьюзи?
Он был, как всегда, категоричен. Внезапно Сюзанне показалось, что темнота в дальнем конце спортплощадки таит неясную угрозу.
— Я же сказала. Я хочу быть с тобой.
— Ты не можешь, оставаясь со мной, не быть частью этого дела.
Что тут скажешь? Она всегда была практичной особой. И единственной непрактичной вещью, которую она позволила себе в своей взрослой жизни, была любовь к Сэму Гэмблу.
— Все не так просто.
Сюзанна отвернулась от Сэма, но он опять подступил к ней вплотную.
— Ерунда. Я хочу знать!
— Не дави на меня!
— Черт побери, но я же хочу знать! И не надо расставлять все эти искусственные барьеры. Готова ты пройти этот путь до конца или нет? Хватит у тебя отваги подвергнуться такому испытанию?
Сюзанна заговорила быстро, торопясь выпалить все прежде, чем он ее остановит:
— Это не просто вопрос мужества. Я должна быть практичной. Мне ведь нужно содержать себя.
— Это не самое важное в жизни! Содержать себя — еще не самое главное. Тебе не нужны ни одежда, ни деньги. Это просто отговорки. Речь идет о твоей душе. Вот что действительно имеет значение. Это все, чем на самом деле владеет каждый. Ты что, не понимаешь? Если ты хочешь, чтобы твоя душа выжила, чтобы она развивалась и процветала, вместо того чтобы съеживаться и высыхать, как было в мавзолее Фалькон-Хилла, то тебе нужно решиться. Тебе придется послать всех к черту и наплевать на опасности.
Как он умеет говорить, как умеет! Она обхватила себя руками, пытаясь защититься от ночи, холода и угрозы, притаившейся в дальнем углу спортплощадки.
Он схватил ее за руку. Его глаза засверкали.
— Сьюзи, послушай меня! Мы живем на пороге нового общества — там все будет совершенно иначе. Неужели ты этого не чувствуешь? Старые методы уже не срабатывают. Людям нужна информация. Люди хотят управлять. Они хотят могущества! Посмотреть на печатную плату Янка, так это просто набор электронных деталей. Но ты должна видеть за ней волну — такую маленькую волну на воде где-то в стороне, далеко от берега, такой маленький бугорок на поверхности воды, бугорок, который еще только-только начинает формироваться. Но этот маленький бугорок приближается. И чем ближе он подходит, тем большую набирает скорость. И потом, очень скоро, ты глянешь вверх и — о Господи! — это уже совсем не тот маленький холмик, а огромная, грандиозная стена воды, поднявшаяся так высоко, что закрывает уже полнеба. И ты увидишь белый гребень, который начнет формироваться на верхушке, словно корона. И этот белый гребень будет становиться все больше и больше, он начнет пениться и изгибаться на вершине волны. А потом ты услышишь шум. Эта приливная волна будет набирать скорость и начнет реветь. И этот рев скоро станет таким громким, что придется затыкать уши. И тут ты начнешь отступать. Ты не захочешь, чтобы волна сбила тебя с ног, и начнешь отступать все быстрее. А потом — потом наступит момент, когда ты все поймешь. Поймешь, что, как бы быстро ты ни бежала, все равно эта сучья волна обрушится на твою голову. Она обрушится на головы всех людей на свете. Эта волна и есть будущее, крошка! Это и есть будущее, и оно заключено сейчас в машине Янка. И когда эта волна ударит, ни один из нас не останется тем, чем был прежде!
