Бросив полотенце на кровать, он вышел из комнаты.
Выбравшись из ванной, Джуд замоталась в полотенце.
На ее лице появилось решительное выражение.
Соседняя комната была не освещена. Когда глаза Джуд привыкли к темноте, она заметила у окна одинокую фигуру в кресле и пошла вперед.
— Лука! Ox! — воскликнула она, натыкаясь коленом на угол стола.
Вспыхнула лампа.
— Что ты здесь делаешь? — раздраженно спросил он.
— Пытаюсь поговорить со своим мужем, — потирая ушибленное место, проговорила Джуд.
— Я сказал все, что мог, а ты очень ясно высказала мне свое мнение.
— Ради бога, не будь таким упрямым ослом! — начала Джуд. — Ты можешь один раз выслушать меня до конца? Я все равно от тебя не отстану. Меня шокировали слова той женщины, — признала она. — Но я еще раз все обдумала и все поняла. — — Теперь ты считаешь, что меня остается только казнить?
— Что-то здесь не так. Должно быть какое-то объяснение.
— И у тебя есть теперь готовое объяснение, Джуд?
— Никакого объяснения у меня нет, — заявила она ему. — Я просто знаю, что ты не мог так поступить.
Он ничего не ответил. Более того, его лицо было скрыто в тени, и она не видела его выражения. Чтобы придать себе уверенности, она глубоко вздохнула.
— Я понимаю, что ты не собираешься рассказывать мне, что произошло тогда, — решительно, но с ноткой отчаяния в голосе произнесла Джуд. — Ты не привык давать отчет о своих поступках. Никто не смеет комментировать твое поведение без риска нарваться на неприятности. Но должна заявить тебе, великолепный Лука Ди Росси, что я всего лишь обыкновенный человек, и при всей твоей гордыне… Я была согласна любить тебя, не дожидаясь взаимности, хотя это, согласись, нелегко… — Он резко втянул в себя воздух, это немного сбило ее мысли, но она так сильно хотела высказать ему все, что, собравшись с духом, продолжила:
— И вот сегодня, когда я уже почти поверила, что ты, возможно, начинаешь что-то чувствовать ко мне, эта женщина бросила в твой адрес ужасные обвинения. Я ждала от тебя объяснений, но ты просто стоял и хранил благородное молчание… — Она выдохнула и потерла ладонями щеки, чтобы справиться с охватившими ее эмоциями. — Ты хочешь моего доверия? Может быть, уже поздно об этом говорить, но я тебе верю. Если ты не простишь меня за то, что я так прореагировала на слова той женщины, значит, ты — самый большой глупец на свете! Ведь я нужна тебе, Лука Ди Росси! — закончила она и перевела дыхание.
— Ты все сказала?
Джуд кивнула. По крайней мере, думала она, я выложила все свои карты на стол и выговорилась без утайки, о чем совершенно не жалею.
Теперь оставалось ждать, к чему приведет ее откровенность. У нее замерло дыхание, когда она увидела, что Лука двинулся с места и подошел к ней.
Сейчас все станет ясно. Он остановился в шаге от нее и заключил в ладони ее лицо, глядя на нее сверху вниз восхищенным взглядом.
— Конечно, ты нужна мне, сага mia, я давно об этом знаю. Я просто хотел, чтобы ты сама это поняла. Если бы я упустил тебя, то был бы последним идиотом! — (Джуд засмеялась и кивнула.) — Тогда мне не было бы прощения! Ты завоевала мое сердце, без тебя я просто не смог бы жить.
— Я не собираюсь покидать тебя, Лука, разве что ты сам прогонишь меня, — Я не могу себе этого позволить, ведь ты берешь меня таким, какой я есть, по крайней мере я так понимаю.
— Значит, наш брак — финансовое соглашение?
— Нет, наш брак — это любовное соглашение, — поправил он.
— Но почему ты никогда мне этого не говорил? — воскликнула Джуд, вспоминая, сколько она страдала из-за этого.
— А ты сама? — вставил он недовольно. — Почему никогда не говорила, что любишь меня? Ты вела себя, словно я для тебя всего лишь сексуальный объект.
Джуд засмеялась, видя его недовольную мину.
— Это верно, но, кроме того, я люблю твою прекрасную душу.
Застонав, Лука резко притянул Джуд к себе и стал целовать ее волосы, шею, кончик носа, потом приник к ее губам. Джуд в избытке чувств обвила его шею руками и отдалась поцелуям.
— Ведь сегодня наша первая брачная ночь, — пробормотала она, вздрагивая. — Кажется, с утра прошла целая вечность.
Лука согласно кивнул, продолжая обнимать ее.
— Да, сегодня наша первая брачная ночь, и нам необходимо немедленно заняться любовью…
— Ну, если это так необходимо… — Она, смеясь, взвизгнула, когда он подхватил ее на руки и впился в губы жарким поцелуем.
— Ты проснулась? — спросил Лука, убирая розовый лепесток с ее волос.
Джуд открыла глаза и сладко потянулась.
— А ты, похоже, не сомкнул глаз, верно?
— Я смотрел на тебя.
Его глаза излучали любовь, и от этого тепло разлилось по всему ее телу. Я счастлива, думала она.
— Я хочу рассказать тебе о Валентине.
Она испуганно взглянула на него и поднесла палец к его губам.
— Ты не должен ничего объяснять мне, Лука.
— Я хочу рассказать тебе, — сказал он, целуя ее в ладонь. — Это известно только мне и еще одному человеку, и ты должна пообещать, что никто ничего от тебя не узнает. Дело в том, что Валентина — не моя дочь. Я никогда не встречался с ее матерью.
Джуд ахнула.
— Она не твоя дочь, тогда кто же…
— Я не пытаюсь никого защищать, но Марко был тогда очень молод…
— Марко? Марко — отец Валентины? — Джуд была потрясена.
Лука утвердительно кивнул.
— Когда Корради явились ко мне с претензиями, я почти сразу понял, в чем дело. Тогда Марко впервые назвался моим именем, если не считать штрафов за парковку.
— Но почему он отказался от собственного ребенка?
— Когда я призвал его к ответу, он признался во всем. Он был с ней всего одну ночь. Когда девушка сказала ему, что беременна, он запаниковал. Мать Марко всегда идеализировала его, и он боялся, что она узнает.
— Значит, ты взвалил на себя ответственность за его проступок?
— Это нельзя назвать проступком, дорогая, ведь появился ребенок, — поправил Лука таким мягким голосом, что у нее защипало в глазах. — Марко не имел возможности воспитывать ребенка ни морально, ни материально. Если бы я сказал правду, что бы стало с Валентиной? Она Ди Росси.
— Значит, ты все время молчал.
— Тогда Корради не стали поднимать шум, чтобы не опорочить свое бесценное имя. Они замяли скандал в связи с самоубийством дочери и по той же самой причине были рады отдать мне ребенка. Конечно, у меня не очень хорошая репутация… Ложь отвратительна, но иногда правда бывает слишком жестокой, Джуд, — задумчиво продолжал Лука. — Но нельзя, чтобы ребенок жил, зная, что от него отказался собственный отец.
Досталось тебе, любимый, думала Джуд, нежно гладя его по волосам.
