Я смотрю на нее в изумлении, затем перехватываю пару пиджаков, чтобы они не упали на пол. Она с благодарностью улыбается, явно ожидая, что я понесу их вместо нее. Это должно означать, что у нас постоянные отношения.
Но вместо этого я приподнимаю ее подбородок, которым она придерживает одежду, кладу почти выпавшие пиджаки наверх, и снова опускаю ее голову. Заметив, что мы одни в холле, легонько целую ее в носик.
- Когда ты перестанешь изображать из себя работницу из квартала бутиков, загляни ко мне. Нам надо поговорить.
- Ладно, - тихо отвечает она. – А я думала, что изображаю из себя члена общества анонимных шопоголиков, - в ее глазах изумление. Шоппинг всегда приводил мою девочку в приподнятое состояние. Мне стоит запечатлеть этот взгляд в своей памяти. Боюсь, что в последний раз.
Жизнь иногда бывает чертовски несправедливой.
Захожу в свой офис и сажусь за стол. Смотрю на мониторы, пытаясь понять, что сейчас показывают в утренних новостях, но мне это не удается. Мысленно вспоминаю основные моменты, связанные с моими профессиональными достижениями:
- мне двадцать пять;
- меня номинировали на премию «Пибоди», самую престижную награду в медийном бизнесе;
- у меня подписан контракт на огромную сумму на должность старшего продюсера в самой высокорейтинговой передаче, которая только может быть на ТВ;
- очень быстрый карьерный старт;
- исполнительный продюсер, который готов вышвырнуть меня, если я не справлюсь;
- кошмарный репортаж, который будет испытанием для моей любимой и для меня;
- если мы не сделаем его, можем попрощаться с дальнейшей карьерой;
- мне надо сообщить ей эту новость;
- и как прикажете это сделать?!
Открывается дверь и появляется слегка взъерошенная Келс, выводя меня из раздумий.
- Эй, солнышко, что случилось?
- Только что вернулась со встречи с боссом. Мы получили наше первое большое задание.
- Правда? Это здорово! – ее глаза блестят от возбуждения. Она чуть не скачет от радости по офису и наконец усаживается на краешек моего стола. – И какой репортаж мы будем готовить на этот раз?
- Ну, сейчас у нас в работе будет два репортажа. Про первый ты знаешь. Он одобрил нашу идею про культы как индикаторы настроений в нашем обществе.
Боже, какая же я трусливая!
- Прекрасно! Я прямо сейчас начну входить в курс дела. Хочу провести исследования по культу ведьм и альтернативным религиям.
- Звучит неплохо, - ладно, Кингсли, соберись с духом и действуй. Пора доказать, что ты стоишь те семьсот пятьдесят тысяч долларов, которые тебе причитаются согласно контракту. – А я поеду в Огайо, чтобы собрать материал для второго сюжета.
- Когда мы уезжаем? – тут же спрашивает она.
- Не мы, а я, любимая. Мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь и продолжила свои исследования. А я постараюсь узнать побольше по второму сюжету, посмотреть, что там есть интересного, - мои глаза устремлены на ручку, которой я вожу по столу, всеми силами стараясь не смотреть на нее.
- Так, Таблоид, - ее рука опускается на мое плечо. – Что там за второй репортаж, и почему ты так расстроена из-за него?
Глубоко вздохнув, я начинаю разглядывать текстуру моего стола. Черт. Я труслива как заяц. А ну-ка выше нос, Кингсли. Поднимаю голову и смотрю на нее.
- Этот сюжет не понравится ни одной из нас, солнышко, но мы не можем его избежать. Ленгстон очень четко дал мне это понять. Мы его сделаем и сделаем хорошо, или же можем попрощаться с нашей карьерой. Без вариантов.
- Харпер, мы ему покажем, на что способны. А теперь расскажи мне вкратце, о чем речь.
Я нежно беру ее руку в свою, поглаживая большим пальцем по тыльной стороне.
- Там идет речь о применении смертной казни в США, о постоянных дебатах на эту тему, причем не с точки зрения этики, а справедливости такого наказания. Ленгстон хочет узнать, не является ли парень из Огайо еще одним невиновным, которому вынесли такой приговор.
- Мне кажется, все они считают себя невиновными.
- Ты права. Мало кто признает свою вину в содеянном.
В глазах Келс появляется намек на догадку, в чем состоит преступление героя нашего расследования:
- А что он натворил?
- Он изнасиловал и убил молодую женщину. Также подозревают, что он повинен в изнасиловании нескольких других женщин, хотя против него не были выдвинуты дополнительные обвинения. Суд присяжных признал его виновным, несмотря на отсутствие доказательств того, что он был в доме жертвы в день убийства и что есть несколько свидетелей, которые подтвердили его алиби. Возможно, что его подставили. Или же просто арестовали по первому подозрению из-за некомпетентных действий полиции.
Келс бледнеет у меня на глазах. Ее руки начинают дрожать. Она смотрит на меня и шепотом произносит только одно слово:
- Нет.
Я выпускаю ее руку только чтобы закрыть дверь в офис. Возвращаюсь обратно и крепко обнимаю ее:
- Любимая, боюсь, что у нас нет другого выхода.
- Я не могу, Харпер. Я не буду! Это уже слишком! – она отстраняется от меня и смотрит со злостью мне в глаза. – Скажи ему «нет», - в ее глазах появляются слезы. Она сердито смахивает их рукой, но они все так же блестят в уголках ее глаз.
Я плохо переношу ее слезы, и она знает это. Каждый раз, когда она плакала раньше, я шла на попятную. Но не на этот раз. На кону стоит вся моя карьера, и я не могу пустить ее по ветру как горстку пепла.
- Келс, ты должна понять. Он дал нам задание, чтобы проверить нас. Вопрос стоит ребром – или мы справимся, или должны уйти отсюда.
Она вырывается из моих рук и пятится назад до тех пор, пока не упирается ногами о край дивана.
- Отлично, - судя по отрывистому кивку ее головы, она очень рассержена. – Ты поедешь готовить этот репортаж. Ты встретишься с еще одним психопатом, а я нет. Я уже свое получила по полной программе. Не хочу больше иметь дела с этим дерьмом и получать такие задания от него или от тебя.
Мне так и хочется посмотреть вниз, не начала ли я истекать кровью от этих слов. Там должна накапать целая лужа. Ничего не отвечаю ей, понимая, что слова делу не помогут. Келс уже заняла оборонительную позицию, и мой ответ может только еще больше разозлить ее. Она стоит прямо передо мной, и кажется от злости стала повыше ростом.
- Это не тебя держали в той комнате много дней, прикованной как животное! Не тебя били и пытали по его малейшей прихоти! Не ты выслушивала про те ужасы, которые он сотворил с другими, обещая, что то же самое сделает и со мной! Не твою честь, мужество, душу вынул этот ублюдок, - она тычет пальцем в меня все сильнее с каждым произнесенным обвинением.
