– Отмени, не пожалеешь.
Ее хрипловатый смех напомнил, как не хватало ему этого женского лукавства, этих долгих кокетливых игр.
– Похоже, ты уже что-то задумал.
– Я нем как рыба. Так мы встречаемся в следующую субботу?
В ее смехе появились более глубокие, интимные нотки.
– Договорились, Максимилиан. Ты заключил-таки сделку.
– Великолепно! Сообщи мне номер твоего рейса, я вышлю в аэропорт машину. Да, и не забудь отменить встречу с принцем.
Войдя в президентский номер, который Макс всегда заказывал, когда она приезжала в Нью-Йорк, Ники с радостной улыбкой смотрела на знакомое изящное убранство комнат, модную мебель, свежие цветы, на огонь, живо потрескивающий в камине. Она была немного разочарована, что Макс не пригласил ее к себе в «Прэгер-тауэр», но настаивать ни на чем не стала. Это была их первая встреча после семимесячной разлуки, и создавать осложнения из-за такой мелочи было бы по меньшей мере неразумно.
Ники сняла черное кашемировое пальто и бросила его на светло-голубую софу, оставшись в черных кожаных брюках и супермодной черно-белой тунике, свободно обтекающей ее стройную фигуру. Как только принесли шампанское «Дом Периньон» и посыльный доставил ее вещи, она в изнеможении опустилась в кресло: «Боже, как я устала!» На этой неделе агент гонял ее на прослушивания пять раз, а в результате – сплошное разочарование. «Это было замечательно, мисс Уэлш, но не совсем то, что нам нужно». Не совсем то, что им нужно!
Тупицы! Знают ли они вообще, что им нужно?
Постаравшись выкинуть из головы неприятные воспоминания, она сбросила замшевые туфли и водрузила свои длинные ноги на журнальный столик. По телу ее стало распространяться приятное тепло, холод и напряжение растаяли. Ники вытянулась и стала думать о Максе, об их воссоединении и о предстоящем уик-энде.
Дверь открылась.
– Привет, малышка.
Ники вскочила и бросилась в его объятия и поцеловала, торопливо расстегивая пуговицы на куртке. Макс не замедлил ответить на ее страстный поцелуй.
– Вот это приветствие! Как ты долетела?
Он не чувствовал никакой неловкости, не нужно было никаких извинений, которых другая женщина ждала бы от него после столь долгого отсутствия.
– Ты не хочешь сесть поближе к огню? – предложила Ники. – И давай рассказывай мне о своих делах. – Она знала по опыту, что ее любовник избавляется от груза своих забот, только когда выскажется.
– Да-да, хорошо, но сначала я хочу тебе кое-что преподнести. Вот. Запоздалый рождественский подарок.
Ники со смехом перевела взгляд с коробки на Макса.
– Что там?
– Открой и увидишь.
Затаив дыхание, Ники потянула за широкую золотую ленту и сняла крышку. На какой-то миг она застыла и лишилась дара речи. Затем просияла и вытащила подарок из коробки. Такой красивой шубы из рыси ей еще не приходилось видеть.
– О-ох, Макс! – Она надела шубу и высоко подняла воротник, запустив пальцы в мягкий, пушистый мех и кружась на месте. – Макс… Макс… Макс!
– Кажется, тебе понравилось?
– Понравилось? Дорогой, это же потрясающе… просто мечта! – Ники закинула руки ему на шею и крепко прижалась к нему.
Ее била нервная дрожь: да, пожалуй их воссоединение обещает стать более серьезным, чем она предполагала. Макс всегда был щедрым на подарки, но не до такой степени. Далеко не всякий мужчина, даже такой богатый, может позволить себе дарить шубы от «Ревиллон».
– Будем здоровы, – сказал Макс, протягивая ей узкий бокал.
– За нас, – продолжила Ники, – и за этот необыкновенный вечер.
Ники старалась не давать волю своим необузданным мечтам, хотя сразу, как только Макс позвонил ей на прошлой неделе, почувствовала, что он сильно изменился. Об этом говорили прежде всего и сам звонок, и тон разговора. Затем неожиданная новость о том, что он уехал из дома, а теперь вот эта великолепная шуба. На что же это все похоже, как не на скорую женитьбу? Она чуть не рассмеялась. Да, это в стиле Макса – плюнуть на традиции и подарить в качестве свадебного подарка не бриллиант, а шубу.
– За нас, – повторил Макс.
Ники сняла шубу и расстелила на диване, нежно поглаживая пушистый мех. Потом взяла Макса за руку и привела к камину.
– Давай мы попробуем снять твою усталость и напряжение, – проговорила она, опускаясь на колени позади его кресла, и слегка нажала ему большими пальцами у основания черепа, как ей показывал Рафаэль.
Макс наклонил голову и застонал от удовольствия.
– Тебе нравится? – спросила она.
– Замечательно. Боюсь, к этому можно пристраститься.
– Ну что же, мы могли бы что-нибудь придумать.
– Не хочешь ли ты сказать, что готова летать сюда каждую неделю и делать мне массаж?
– Я хочу сказать, – поправила Ники, наклонившись и слегка прикусив ему ухо, – что согласилась бы сделать наш договор постоянным.
Макс обернулся и удивленно посмотрел на любовницу, но, увидев смятение в ее взгляде, сразу все понял.
– О Боже, Ники! Прости, если я…
Ники встала: вид у нее был уязвленный и смущенный.
– Макс, пожалуйста! Не говори ничего. Я, наверное, просто не смогу сейчас выслушать стандартный набор твоих извинений.
– Боюсь, тебе придется это сделать, потому что, кроме извинений, мне сказать нечего.
И она забыла о данном себе самой обещании.
– Скажи, что хочешь на мне жениться.
– Ники, мы уже давно все обсудили.
– Я подумала, что теперь все… обстоит иначе.
– Почему? Из-за того, что я оставил Луизу?
– Да… и еще… из-за шубы.
Она услышала, как Макс вздохнул.
– Я просто хотел подарить что-нибудь особенное. Что-нибудь такое, чего тебе всегда хотелось. Мне очень жаль, если ты неправильно меня поняла.
Ники подошла к столу и налила себе шампанского.
– Значит, ничего не изменилось?
– Ничего, если ты имеешь в виду развод, Ники. Луиза психологически не готова к такому резкому шагу. Да, она довольно спокойно восприняла наше расставание. Но развод – это совсем другое, потому что может иметь для нее совершенно катастрофические последствия.
Макс говорил истинную правду, умолчав лишь о том, что теперешнее положение его очень даже устраивало: он был не готов сейчас связывать себя обязательствами с Ники и, скорее всего, никогда не будет готов. Но Макс этого не сказал. Есть предел мужской искренности, который может выдержать женщина.
Он ласково спросил:
– Ведь мы же не будем ссориться по этому поводу, правда? Тем более в наш первый день.
Ники слегка покачала головой, но не повернулась к нему.
– Что это значит? – спросил Макс, подходя и кладя ей на плечи руки.
– Это значит, что ты тупица.
