На это Уокер ответил:
— Сегодня воскресенье.
Брови Лекси сошлись на переносице.
— Ты прав. Сегодня воскресенье.
Вот оно. Эмоция. Не что-то важное, но смятение, смешанное с нетерпением.
Он принял это и без колебаний, черт бы его побрал, пошел за добавкой.
— Так вот, мужчина выходит из тюрьмы, находит себе жену, приводит ее в свой дом, заботится о делах, выходит на работу, чтобы ее обеспечить, и в первый же выходной его жена не едет в садовый центр за растениями в идиотской попытке поставить свою печать на доме. Она остается дома со своим мужем, и он трахает ее до полусмерти.
Он наблюдал, как румянец заливает ее щеки, как вспыхивают глаза, и ему это понравилось. Это был не свет Лекси, но это было что-то. Что-то большее, чем смущение и нетерпение, и это он тоже принял.
Затем Тай увидел, как она расправила плечи, прежде чем ответить:
— Ты прав, Тай. Мужчина только что вышел из тюрьмы и женился, это я понимаю. Но я также понимаю, что, возвращаясь домой после работы, он не отправляется на тренировку в спортзал, а, как ты выразился, трахает свою жену до полусмерти. Но ты этого не делал. Даже сегодня утром, — она махнула рукой в сторону двери, — ты не занимался утренним сексом с женой, а отправился на пробежку. Это ты установил правила, так что, очевидно, мое поведение вполне нормально.
— Может, я не трахнул свою жену сегодня утром, потому что утомил ее ночью, — ответил он и увидел, как Лекси, теряя терпение, всплеснула руками.
Вот оно. Он пошел за этим. Принял. Больше.
— Ну, прошлой ночью ты ее не утомил. Ты спал на гребаном диване! — огрызнулась она.
— Ты сама провела эту черту, Лекси, — огрызнулся он.
И вот тут-то она вышла из себя, разнеся в клочья, его уже и так державшийся на волоске самоконтроль. А он держался на волоске потому, что она подтачивала его с того момента, как он увидел ее рядом с «Чарджером» под жарким, как адское пекло, солнцем Южной Калифорнии, и после того, как она погасила свет, продолжала его подтачивать.
— Нет, Тай, это ты провел черту, когда в одну секунду я лежала в твоей постели и твой язык был у меня во рту, твои руки на мне, и, клянусь Богом, клянусь Богом, больше тебе ничего не нужно было делать, я была так близко, — она подняла руку, держа большой и указательный пальцы на расстоянии дюйма друг от друга, — чтобы кончить только от этого, а в следующую секунду ты забрал все это у меня. Все это, и ты, бл*ть, точно знаешь, о чем я говорю, потому что в следующую секунду я уже стояла на ногах, ты был в двух футах от меня, но с таким же успехом мог бы все еще находиться в гребаной Калифорнии, а потом я увидела, как ты отключился.
От ее слов у него перехватило дыхание, но он сумел выдавить:
— Что?
— Ты меня слышал, — отрезала Лекси и, повернувшись, сказала: — Теперь я ухожу. Вернусь через пару часов.
Ну, нет, мать вашу, она никуда не пойдет.
— Не уходи от меня, — прорычал Уокер.
Лекси не ответила, продолжая двигаться к лестнице.
Вот тогда-то Уокер и пошевелился.
Она уже спустилась на две ступеньки, когда он обхватил ее за талию и поднял обратно. Лекси врезалась в него спиной, другой рукой он крепко обхватил ее поперек груди, развернулся, поставил ее на ноги и повел вперед, прижимаясь губами к ее уху.
— Я сказал, не уходи от меня.
— Тай, — прошептала она, теперь он чувствовал вздох, удивление, может, даже шок, и их он тоже примет. Черт бы его побрал, он знал ее чуть больше недели и готов был принять от нее все, что угодно.
Лекси подняла руку и обхватила его предплечье у себя на груди.
Он отпустил ее талию, снял с плеча сумочку, бросил ее на пол и снова вернул руку на место, не переставая вести Лекси, остановившись лишь у дивана.
— Почему ты выбросила свадебный букет? — громыхнул Тай ей в ухо, она не ответила, он осторожно встряхнул ее и отрезал: — Почему?
— Это всего лишь цветы, — прошептала она.
— Это не просто цветы.
— Тай…
— Почему?
— Зачем тебе это? — тихо спросила она.
Он еще раз осторожно встряхнул ее.
— Ответь мне, Лекси. Почему ты выбросила букет?
— Это были просто цветы.
— Нет, не просто.
— Ты прав. Это были не просто цветы, — тихо сказала она. — Но после того, как ты поставил меня на место, стали ими.
Он закрыл глаза и уткнулся лицом ей в шею.
Тай больше не мог. Два дня он твердил себе, что может, так будет лучше, безопаснее, но не для него, а для нее. Он впустил ее, хотел, чтобы она вошла, и она вошла. И тут увидел, что это ошибка. Затем, он повел себя как мудак, вытолкнул ее за проведенную им черту, чтобы защитить от своего дерьма, от него, и ясно дал понять, что она должна остаться там. Лекси получила его сообщение, она не могла его пропустить.
Но, Господи, он больше так не мог.
Он должен вернуть ей свет.
— Отпусти меня, — прошептала она.
— Нет.
— Отпусти.
Приблизившись губами к ее уху, Тай прошептал:
— Детка, я причинил тебе боль.
Тело Лекси в его объятиях замерло, и она прошептала в ответ:
— Нет.
— Я был мудаком, я облажался и причинил тебе боль.
— Прекрати.
Он крепче стиснул руки и прижался виском к ее волосам.
Они были мягкими и густыми, и пахли чертовски здорово. Он хотел погрузиться в них пальцами. Хотел почувствовать их на своей коже. Хотел чувствовать их повсюду, пока ее рот обрабатывал бы его член.
— Лекси, прости, что сделал тебе больно, — прошептал он ей в волосы.
— Пожалуйста, прекрати.
Он убрал руку с ее плеча на шею и потерся виском о ее волосы, а затем его губы оказались на ее шее.
— Ты честно чуть не кончила, когда мои губы коснулись тебя?
Она дернулась от смены темы, но Тай не отпустил ее, вместо этого прижав ближе.
— Я сказала, пусти, — потребовала Лекси.
— Отвечай, — приказал он в ответ. — Мой рот — все, что для этого было нужно?
— Тай…
— Отвечай, — прорычал он ей в кожу.
— Нет, — прошипела она. — Еще твой язык, и твоя нога, переплетенная с моей ногой, и ты провел рукой по моему боку.
Вот так просто. Но это была Лекси, отдающая все и ничего не берущая взамен.
Вместо того чтобы застонать, он улыбнулся ей в шею.
— И все?
— Можешь меня отпустить?
— Нет, — ответил он. — Я хочу посмотреть, что для этого потребуется на этот раз.
Она снова замерла. Она прочла его мысли. Они читались абсолютно ясно.
— Тай… — выдохнула она.
Он приблизился губами к ее уху и прошептал:
— Ты впустишь меня?
— Остановись.
— Или мне это вообще не нужно?
— Тай.
— Может, я смогу заставить тебя дать мне желаемое, пока ты стоишь в моих объятиях.
И тут он почувствовал, как она вздрогнула.
И тогда он понял, что может.
Вот почему он двинулся губами к ее шее и коснулся ее языком.
Он снова почувствовал ее дрожь.
— Господи, детка, — пробормотал он, уткнувшись ей в кожу.
— Пожалуйста, — прошептала она.
Он провел губами по ее шее и спросил:
— Пожалуйста, что?
— Отпусти меня.
— Я сделаю все, что попросишь, кроме этого.
Она ничего не сказала, но Тай почувствовал, как быстро поднимается и опускается ее грудь, и его губы двинулись к ее ушку, пока его рука перемещалась с шеи вниз по плечу, останавливаясь там, где его большой палец мог ласкать ее грудь.
И это произошло.
Он услышал тихий вдох, но не услышал выдоха.
— Дыши, Лекси, — прошептал он ей в шею.
— Тай…
— Ты собираешься дать мне это прямо так?
— Тай…
Он прикусил ее кожу и подсказал:
— Детка, да или нет.
Внезапно она пошевелилась; извиваясь в его руках, он был вынужден приподнять голову, но не успел отвести ее далеко, потому что Лекси обхватила его обеими руками за затылок, потянув вниз, чтобы он мог коснуться ее губами.
Но они не просто коснулись.
Их губы столкнулись, потому что Лекси рванулась к нему навстречу.
