— Полина… — раздается где-то позади, но я не могу отреагировать. В глазах начинает темнеть, и до самого последнего мгновения я смотрю в лицо сыну.
Только бы с ним было все хорошо…
— 33 Назар -
Никас с утра пораньше рвется в бой. И я его отчасти понимаю. Все же “АдамКорп” — его детище. Его и его отца. Да, так вышло, что он сделал свой выбор и остался с Евой. И судя по довольному лицу не жалеет об этом. Хотя и скучает.
Мы проходимся по основной документации, и когда разговор доходит до контракта с Емельяновым, Ник вдруг стопорит.
— Погоди, а с ним-то уже подписали?
— Нет. Все как-то не складывается. А тут еще и некоторые детали всплыли.
— Не понял, что именно?
Вкратце пересказываю о роли Емельянова в судьбе Полины, а также про его связь с Осмоловым.
— Охренеть у вас тут замес, — выдает брат. — И что думаешь? Контакт принесет выгоду, но…
— Но?
— Но, откровенно говоря, слышал я про этого Емельянова не самые лестные отзывы.
Киваю, соглашаясь.
— Так-то да, но компании это будет очень выгодно. Хотя знаешь, морально я готов отказаться от сделки.
Ник понимающе ухмыляется.
— Дай угадаю, как только нашлась Полинка, передумал?
— Если понимаешь, чего спрашиваешь? — ворчу на него.
— Да ладно тебе. Но если интересно мое мнение — к черту контракт. Семья важнее.
Мне действительно важно было услышать это. Потому что “АдамКорп” для меня стало своего рода спасением после развода. И относился я к этой компании куда трепетнее, чем к отцовской.
— Спасибо… — меня прерывает звонок мобильного. Мама. — Погоди, отвечу. Да, мам?
— Назар, срочно домой. У нас ЧП.
— Что именно? — резко спрашиваю, направляясь к дверям. Ник провожает меня удивленным взглядом, а затем шагает вслед.
— Полина, она… Ее подстрелили. Врачи пока мало что говорят, но ее отвезли в клинику.
— ЧТО?! А Платон?
— Не пострадал.
— Ясно. Скидывай адрес. И присмотри за сыном.
Убираю мобильный и практически бегом выбегаю из задния. Торможу только возле машины, когда брат мешает открыть дверь.
— Ключи давай, — требует он.
— Мне некогда!
— Ты в таком состоянии за руль сядешь зачем? Давай, поехали.
Благодарно киваю и больше не спорю.
— Что случилось? — спрашивает Никас, когда выезжаем с парковки.
— Мама сказала, в Полину стреляли. Черт, я даже не спросил, сколько раз и почему охрана допустила это…
В груди бахает так, что я едва сдерживаюсь. До меня начинает в полной мере доходить новость — подстрелили. То есть выстрелили, и Полина теперь…
Жмурюсь, пытаясь собраться с мыслями. Нельзя раскисать. Не сейчас.
Первая мысль — Ржевцев добрался. Вторая — Емельянов постарался. Но сейчас даже не это самое главное. Куда важнее узнать, что с Полей.
— Ясно. В клинику? — киваю.
Адрес мать скидывает оперативно, и мы, нарушая все мыслимые правила, оказывается там уже спустя полчаса.
Наверное, я выгляжу как-то чересчур дико, раз меня без слов и возражений сразу отводят на нужный этаж, предварительно упаковав в халат и бахилы.
— Идет операция, ждите. — Вот и все чего я смог добиться.
— Сядь, — говорит Никас. — Нужно подождать.
— Как? — беспомощно выдыхаю. — Как просто подождать? Она же там, Ник, одна, на столе, и, черт знает, что с ней делают, сколько у нее ранений…
В горле пересыхает, и впервые чувствую влагу на глазах.
— Ты нужен ей сильный. Давай, брат, соберись. Пока она там, нужно решить остальные вопросы — не закрывать же глаза на то, что произошло.
— Да ты прав.
Я уверен, что отец уже в курсе случившегося. Поэтому для начала связываюсь с Олегом. То реагирует четко и по делу.
— Понял, принял. Дай мне полчаса. Все выясню.
— Я думаю, что Емельянов может быть причастен, — успеваю вставить в разговор.
— Проверю.
И все.
После все же набираю отца. Тот в тихом бешенстве — это чувствуется по голосу. Если коротко, то в охране и правда брешь. Единственное, что ясно — работал очень хороший профи. Такое далеко не каждому под силу. Ну, и наводка явно была. Повезло, что один из охраны среагировал довольно быстро. Даже слишком. Так что серьезных ранений никто не получил. Ребенок в порядке, только напуган. Полина — в больнице, но жизненно важных органов не задето.
Коротко, сжато и по делу.
— Ты же говорил, у тебя лучшие парни, — все же не удерживаюсь в конце.
— Разберемся, — цедит отец.
Я мечусь, словно лев в клетке. Да, я помню, что жизненно важного ничего не задето. Что операция не сверхсложная. Но все равно не могу. Просто не могу перестать волноваться за нее. У нас ведь только все наладилось. Только-только все пошло в гору, столько планов было, и что в итоге?
Как я так облажался, что не обезопасил свою семью? Положился на заверения отца, а должен был сам перепроверить всех и вся!
Когда хирург, наконец, выходит в коридор и спрашивает кто родственник Полины, двигаюсь вперед.
— Как она?!
— Тише. Вы кто?
— Муж!
— Все прошло успешно. Ничего критично, но восстанавливаться вашей жене придется долго. Ей повезло — задето только плечо навылет и вскользь левый бок. Фактически, царапина.
Пружина, заведенная внутри, чуть ослабляет свой напор, и я хотя бы могу вдохнуть.
— Можно ее увидеть?
— Сейчас она в реанимации. Если так неймется, дождитесь, пока переведут. Но недолго! Ей нужен покой!
— Хорошо, спасибо, — благодарно киваю и практически падаю на диван, стоящий неподалеку.
— Видишь, все хорошо, — говорит Ник, усаживаясь рядом.
— Я мог ее потерять… Черт, ты понимаешь? В нее стреляли! Это ведь не шутки!
Брат ободряюще хлопает меня по плечу, а я все еще осознаю, по какому краю мы прошли сейчас.
Бросаю взгляд на часы и понимаю, что Полянский так и не перезвонил. Вот ведь…
Набираю его номер снова — недоступен. И так еще раз пять. В итоге сдаюсь.
— Может, домой? — предлагает Никас. — Полина все равно спит пока.
— Ты бы уехал?
— Нет.
— Ну, вот и не неси ерунды. А ты езжай — мать успокой заодно.
— Справишься?
— Конечно, — киваю.
Брат уезжает, а жду… Жду, когда смогу увидеть ее. Пока не побуду с ней, не выйду отсюда. К черту. Пусть хоть что со мной делают.
Не знаю сколько времени проходит, когда кто-то тормошит меня и тихо спрашивает:
— Вы к Адамиди?
— Что? А, да! Можно к ней?
— Ненадолго. Спит она еще после наркоза. Минут десять. Потом придется уйти, — терпеливо объясняет медсестра.
— Конечно, спасибо.
Захожу в палату, и это чертовски непросто видеть ее такой — бледной, несчастной, болезненной. Словно все силы и энергию у нее забрали. Присаживаюсь рядом и беру осторожно за руку.
— Ты держись, Поль. Держись, родная. Не сдавайся. Мы тебя ждем. И любим.
Жмурюсь, украдкой стираю скупую слезы. Кто сказал мужики не плачут? Очень даже. Просто повод для этого должен быть… охренеть какой невеселый.
Сжимаю ее пальчики и покидаю палату, когда вижу, что медсестра настойчиво указывает на выход.
А в коридоре натыкаюсь на Полянского.
— Ты не отвечаешь на звонки! — тут же наезжаю на него. И в этот момент меня совершенно не пугает его комплекция.
— Ага, — лениво соглашается тот. — Был слегка занят, пока перетирал с Осмоловым.
— И?
— Ты, наверное, случайно забыл мне рассказать, что в парке Полина твоя наткнулась на одного человечка из прошлого…
Хмурюсь, припоминая подобное. Я как раз собирался заняться этим вопросом сегодня.
— Было?
— Было. Но там мутная тема. Не успел я…
— Вот. А успел бы, глядишь и не сидели бы здесь, — усмехается Олег. — Твое счастье, что Осмолов мужик умный, и свои инвестиции страхует.
— Поясни.
— Парень, который так ловко обошел охрану Емельянова в парке — наемник по кличке Грег. Толковый малый, хорошо работает. Видимо, у них с твоей Полиной какое-то общее прошлое… — Еще одна многозначительная пауза, а я уже начинаю звереть.
