— Это только я и ты, Эйдин.
— Да, — усмехнулась я. — Я и ты.
— Мы все равно не назовем ребенка Дженной, если будет девочка.
Я прорычала:
— Но оно милое!
— Этого не произойдет. Ненавижу это имя.
— Почему? — недовольно спросила я.
Кейн пожал плечами.
— Просто ненавижу, хорошо?
Я простонала:
— Ладно, как скажешь.
Кейн посмеялся надо мной, когда я скрестила руки на груди, и это меня разозлило.
— Не буди зверя, Кейн. Я сказала «хорошо». Прими это и не купайся в своем самодовольстве, или я выбью его из тебя.
— Черт возьми, — пробормотал он, — гормоны сегодня не дремлют.
— Прошу прощения?
— Ничего, просто сказал, что ты сегодня такая красивая.
Чушь.
— На мне легинсы, рубашка огромного размера и кардиган.
— Ага. Красивая.
Я закатила глаза.
— Ты полон этого дерьма.
— Хотел спросить: ты больше не носишь джинсы, последние две недели всегда только легинсы. Почему?
Я нахмурилась.
— Я беременна двадцать недель и один день, Кейн. Ты можешь заметить, что мой живот стал больше, но еще выросли мои бедра и задница. Старые джинсы больше не подходят.
Было больно говорить это. Но это действительно так.
— Так почему бы не купить другой размер?
Меня затошнило.
— Потому что другой размер для меня — двенадцатый! Я никогда не носила двенадцатый. Всегда десятый.
Кейн взглянул на меня, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу.
— Забыл разницу между размерами одежды ирландцев и американцев. Что значит двенадцатый в Штатах?
Я надула губы:
— Шестнадцать.
— На самом деле у тебя сейчас шестнадцатый? — спросил Кейн, его глаза расширились от удивления.
— Нет, у меня двенадцатый, просто в Штатах это шестнадцатый.
— Да, но ты только что сказала, что это то же самое…
— У меня двенадцатый, Кейн. Двенадцатый.
— Понял.
Я фыркнула:
— К тому времени, когда у меня родится твой проклятый ребенок, я, вероятно, буду тридцатого размера!
Кейн закусил нижнюю губу.
— У моего ребенка есть аппетит, что я могу сказать?
— Я могла бы много чего сказать, но не собираюсь этого делать, — прорычала я.
— Если ты так беспокоишься о том, что набираешь вес, почему бы тебе не позаниматься со мной?
— Потому что мне не нравится заниматься спортом. У меня от этого крапивница.
Кейн рассмеялся:
— Дерьмовые оправдания вызывают у меня крапивницу.
— Ну, извини, — возразила я.
Кейн вздохнул:
— Давай, мамочка. Позволь мне разобраться с этим.
Я посмотрела на Кейна прищуренным взглядом.
Он усмехнулся:
— Ты же знаешь, что я имею в виду настоящую тренировку. Но… секс со мной тоже был бы для тебя адской тренировкой.
Да, точно.
— Как и секс с любым мужчиной.
Шутливое настроение Кейна исчезло.
— Ты не будешь заниматься сексом ни с одним мужчиной, кроме меня, пока ты беременна.
— Почему нет? — с любопытством спросила я.
Я бы не стала заниматься сексом ни с одним мужчиной, будучи беременной ребенком Кейна, но то, что он сказал, что я не могу, вывело меня из себя.
— Потому что ты беременна моим ребенком, — сказал Кейн твердым тоном. — Скажем так — если ты трахнешь кого-нибудь, мне будет очень больно, и я убью ублюдка, с которым ты это сделаешь. Это достаточно веская причина?
Угрозы меня не удивили, но упоминание о том, что это причинит ему боль, было неожиданным.
— Тебе было бы больно, если бы я была с другим мужчиной во время беременности?
Кейн кивнул.
— Да, так и есть. Прямо сейчас в твоем теле есть частичка меня, и она меняется и растет с каждым днем. Я просто хочу, чтобы ты принадлежала мне и никому другому. Я сейчас очень серьезен, Эйдин. Не знаю, что сделаю, если кто-то прикоснется к тебе.
Я проглотила комок, внезапно образовавшийся у меня в горле.
— Кейн… Это… это на самом деле очень мило.
Он пожал плечами.
— Спасибо, наверное.
— Не хочу, чтобы тебе было больно или чтобы ты кого-нибудь убил, так что даю тебе слово. Я буду подавлять свои сексуальные позывы.
Кейн ухмыльнулся.
— Я бы не стал заходить так далеко. Испытай все свои сексуальные влечения, какие захочешь, просто сделай меня своим парнем, когда захочешь реализовать эти влечения.
Момент был упущен.
— Ты такая свинья.
— Знаю.
Я подергала коленом вверх-вниз.
— Мы уже почти на месте? Мне нужно в туалет.
— Тебе всегда нужно в туалет. Ты ходишь туда по пятьдесят раз в день.
Я ударила его по плечу.
— Это одна из радостей беременности, папочка.
— Назови меня папочкой еще раз. А еще лучше, зови меня Большим папочкой.
Я рассмеялась, и Кейн тоже.
Это то, что мы часто делали в последнее время, когда были вместе. Мы дразнили друг друга, иногда ссорились, но в основном вместе смеялись. Это была приятная перемена — не хотеть все время избивать его до смерти.
Прошло двадцать минут, мы припарковались и вошли в больницу Кумб. Зарегистрировались и сели в зоне ожидания, чтобы дождаться, когда меня вызовут. Мы сидели в окружении беременных женщин и их мужей, друзей или парней.
Кейн обнял меня за спинкой стула, когда мы сели, и по какой-то глупой причине мне это понравилось. Не знаю почему, просто понравилось. Но не Кейну. Могла сказать, что ему было безумно неудобно находиться рядом с таким количеством людей, даже если большинство из них были беременны.
— На что похожа процедура? — спросил он, оглядывая комнату. — Тебе нужно сделать что-нибудь особенное или просто пойти в комнату и лечь?
Я пожала плечами.
— Я была здесь только один раз, и это было в отделении неотложной помощи. Не знаю, что такое настоящий прием.
Кейн кивнул, затем посмотрел направо, когда женщина, одетая в белую униформу, позвала меня по имени.
— Эйдин Коллинз, третий кабинет на анализ крови.
Я простонала:
— Мне нужно сдать анализ, хочешь подождать здесь?
Я спросила только потому, что знала, как он боится игл.
— Сколько игл они будут использовать? — спросил он меня с диким взглядом.
Я нахмурилась.
— Только одну, милый. Только одну.
Он сглотнул.
— Я пойду с тобой, просто на случай если понадоблюсь тебе.
Оу.
Я улыбнулась.
— Тогда пойдем.
Мы встали и подошли к медсестре, которая указала на пол.
— Следуйте по красной полосе, пока не дойдете до кабинета номер три.
И начала вызывать по имени другую женщину на анализ крови.
Я взяла Кейна за руку, когда он потянулся ко мне, и почувствовала бабочек в животе.
— Держись поближе ко мне, здесь очень оживленно. Не хочу начинать какое-то дерьмо, если кто-то врежется в тебя.
Вот это да.
— У тебя не будет проблем в роддоме.
— Знаю, что нет, потому что ты будешь держаться позади меня.
Умник.
— Хорошо, — вздохнула я. — Показывай дорогу, Герминатор.
Кейн зарычал, и это заставило меня улыбнуться.
Он действительно ненавидел это прозвище.
Мы шли по красной линии на полу, пока не подошли к кабинету номер три. Кейн постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл ее.
— Эйдин Коллинз, — сказал он.
— Да, пусть заходит.
Кейн повернулся в сторону и жестом пригласил меня войти. Я прошла мимо него и резко остановилась перед медсестрой средних лет, которая сидела на стуле рядом с больничной койкой.
— Запрыгивай, милая.
Было слишком высоко для меня, чтобы запрыгнуть, но я прекрасно могла забраться наверх. Я протянула Кейну свою розовую папку, которую мне дали, когда мы регистрировались, и подошла к кушетке. Я скользнула на койку и нахмурилась, глядя на свои бедра. Когда села, они стали размером с Австралию, и я возненавидела это.
— Как ты сегодня? — спросила меня медсестра с улыбкой на лице.
— Все хорошо, спасибо. А Вы?
Я наблюдала, как она надела жгут мне на руку.
— Я в порядке, дорогая. Можешь сжать руку в кулак и расслабить ее для меня?
