Как раз в день моего приезда, ещё полторы недели назад, лечащий врач брата сообщил, что снижает дозировку препаратов, удерживающую его в коме. Этот процесс будет проходить поэтапно. Ждём пробуждение буквально на днях. А пока, мы с мамой тоже должны его подталкивать.
Оборачиваюсь на дверь, знаю, что снимают камеры и за мной в данный момент идёт тщательное наблюдение, но убеждаю себя, что никого нет и я здесь одна. Прокашливаюсь. Чувствую себя полной дурой, но открываю рот и начинаю выть. Да, пением это никак не назвать. Даже с натяжкой. В детстве я очень любила дразнить брата своим душевным исполнением. Такой фальшь любого на ноги поднимет, лишь бы удрать и спасти своё психическое здоровье.
В голову ничего не идёт, так что перемешиваю обрывки фраз из разных песен. Иногда даже ноту тянуть пытаюсь, а Даве хоть бы хны. Накапливается напряжение, начинает дрожать голос, сбиваюсь с выдуманной мелодии. На поверхность снова лезет душевная боль. Пение перерастает в откровенный вой раненой волчицы. Дыхание перемешивается с рваными всхлипами. В какой-то момент силы с надрывом заканчиваются и моя голова убито падает возле руки брата. Рыдаю прямо ему в пальцы. Не выдерживая внутреннего разрушения, удушающего удержания правды в себе, выкладываю Даве все причины страданий от начала и до конца.
- Завтра он приедет за мной… - хриплю, вытирая с лица постыдную сырость. – Срок моего обдумывания закончился… Что мне делать, Давид? – опять реву. – Мне без него не дышится нормально, понимаешь?? Я зла, обижена, мне так плохо, что иногда хочется занять твоё место и ничего не знать, не видеть… А потом снова приходит это… чувство… бессмысленности без него… я места себе не нахожу!! Я хочу провалиться в его объятия и быть свободной! Без него вот здесь всё перетянуто!! – рукой на сердце. – Я каждый раз представляю что сказал бы папа! Или ты… меня не отпускает это чёртово ощущение, что я предаю вас, думая о нём!! Я сама себе не даю выбрать! Только начну прислушиваться, как голос папы рвёт перепонки «Ты – Акилова!!! Не смей забывать!!», а в груди шёпот Игната… - «Ты теперь Розанова! Теперь со мной…». И я больше не знаю, к кому идти, Давид! Я так сильно его ненавижу, но ещё больше люблю!!! – выдыхаю с болезненным стоном и начинаю просто-напросто скулить. В один момент все мои звуки резко обрываются, и я медленно поднимаю глаза, шокировано смотря на брата. Его грудная клетка ходит ходуном, а из горла тянется глухой отрывистый кашель. Приборы вокруг его постели включают сирену.
О Боже!!!
- Помогите!!! – истошно воплю на всю палату, подскакивая на ноги и не зная, что предпринять.
Я убила брата! Я. УБИЛА. БРАТА!!!
Дверь резко распахивается и влетает целая бригада врачей.
- Out!! (Вон!) – бросает мне одна из медсестёр, указывая на выход.
Киваю, у самой зуб на зуб не попадает. Перепугана до смерти. Выбегаю наружу, влетаю носом в грудь одного из охранников.
- Тихо, девочка. – обхватывает мои плечи. – Не впадай в истерику.
Хочу начать на него кричать. Прям громким, тяжёлым, отборным матом. Прям, чтоб лёгкие выхаркнуть от бешенства. Но натыкаюсь глазами на золотую цепочку у него на шее, похожую на ту, что носит мой муж… и весь драконий рёв рассеивается, так и не воплотившись в жизнь.
Удивляя мужчину до чёртиков, припадаю к его груди и выдыхаю так, будто пробежала целый марафон. Да, это странно. Но почему-то становится легче. Я мысленно оказываюсь в объятиях другого человека. Те же сильные руки, та же широкая грудь, то же тяжёлое утробное дыхание у моих волос. Зажмуриваю глаза и успокаиваюсь.
- Бусинка… - звучит в голове ласковый шёпот и я замираю, приходя к осознанному выводу. Мир мне может принести только один человек.
- Всё нормально, Ия. - появляется за спиной один из врачей. - Можете не переживать. Это типичная реакция на вывод из комы. В любом месте может родиться импульс, к которому тот или иной орган ещё не готов. Если коротко, то происходит перегруз. Не бойтесь. Мы всё стабилизировали. Давид в норме, ему ничего не угрожает. Идём дальше, ждём его возвращения.
- Боже... - сдуваюсь, как шарик. Такое пережить.
Замечаю, что всё ещё стою и обнимаю левого мужика. - Простите... - неудобно вышло.
- Ничего. Бывает. - без каких-либо натянутостей.
Отхожу, киваю в знак благодарности и, держась за сердце, спускаюсь на улицу, в прогулочный двор.
Всё позади... всё устаканится и вернётся на свои места.
Давид проснётся, мама очухается от потрясений, я вернусь к Игнату.
Завтра. Уже завтра он приедет за мной и закроет от всего на свете. У нас всё наладится, я в это верю.
Кое-как дожидаюсь следующего дня. Проходит утро. Потом день. Следом уже вечер.
Но так никто и не приезжает.
ГЛАВА 29.
ИЯ.
Уже трое суток тянется моя изнурительная пытка. Я в неведении, я в смятении, я близка к агонии.
Где мой муж? Почему он не выходит на связь? И почему никто ничего о нём не знает?
Его помощник Антон сам носится по городу и ищет начальника. Его главный безопасник, что отсиживается в соседнем номере только и делает, что чешет затылок и разводит руками.
- Сигнал потерян, Ия Владленовна. Мои парни тоже не отвечают… ситуация нестандартная.
- Подготовьте мне самолёт! – устало вскидываю рукой и собираюсь покинуть обитель начальника охраны, как он выдаёт мне:
- Не могу. Я исполняю приказ. Вам нельзя покидать эту территорию, пока Игнат Демьянович лично вас не заберёт.
Очень медленно вгрызаюсь в мужчину властным взглядом:
- Кажется, вы меня не расслышали! Я сказала, подготовьте мне самолёт!!
- Я лишён таких полномочий. – хмурится.
- Уволен!! – повелительным тоном.
- На этот счёт у меня тоже есть поручения. Я подчиняюсь только вашему мужу.
- Ты что, дядя, себя неприкосновенным возомнил? – задвинув все свои манеры подальше, быкую, как самый типичный гопник. - Я ж сейчас позвоню куда надо и тебя, с твоими ребятами, по чемоданам домой вернут!!
Не этому учил папа свою принцессу, но сам такими выпадами не брезговал. Беру пример, на эмоциях.
- Я лишь выполняю свою работу и соблюдаю все условия. – выстаивает передо мной громила.
- Нет у тебя больше работы!! – прыгаю, как моська вокруг слона. - Я сама прослежу, чтобы вся твоя группа без заказов осталась! Никто! Слышишь? НИКТО вас не наймёт! Будут гонять, как бездомных собак!
Вздыхает. На лице чёрным по белому написано, что еле терпит, чтобы не пристукнуть малявку, что ему тут указывает и угрожает.
Сам такую работу выбрал. Знал, на что идёт и с кем . Я тоже не пальцем деланная.
- Ваше право, Ия Владленовна.
- Если в течение часа мне не организуют вылет, можешь занимать очередь за пособием по безработице!! Я всё сказала! – беру такой оборот, что чуть не впечатываюсь в стену, тараном в дверь.
- Я не буду этого делать. – прилетает в спину.
- Хорошо! – рявкаю, не оборачиваясь. - Потом не жалуйся!
Чуть ли не бегом возвращаюсь в свой номер, хожу по кругу, держа в руках телефон. Что предпринять? Как мне попасть домой? Как протиснуться через это оцепление??
Что-то случилось! Я чувствую!
Глаза бездумно бегают по стенам этой клетки, а палец на автомате нажимает кнопку дозвона до мужа. Автоответчик.
У меня ломка. Судорожная, пробирающая до костей. Скручивающая внутренности. В груди колкие прострелы, словно забивают раскалённый гвоздь. Тело сводит диким страхом.
Где Игнат?
В прострации медленно передвигаю отяжелевшие ноги к ближайшему креслу, приземляюсь, как мешок картошки. Медленно тяну воздух, впиваюсь ногтями в голову. Мне нужен приток крови, снять с себя туманную пелену. От усталости плохо соображаю. От напряжения вымокла как мышь. Организм начал сбоить. Я потратила запасы энергии. Теперь приходится в прямом смысле будить себя, чтобы не сложиться где-нибудь по дороге. Тяну себя на последней капле выдержки. Клонит то ли в сон, то ли в истерику.
