я бровь.
Лали стушевалась, но ненадолго. Сначала опустила взгляд, потом опять подняла на меня глаза.
– Да. Это я и есть, – все же сказала она, и у меня все внутри оборвалось.
Я смотрел на женщину, в которую так быстро и бесповоротно влюбился, и гадал, что из сказанного Лерой правда, а что – нет.
– Значит, ты мать Снежаны? – сложив руки на груди, как будто этот жест мог спрятать меня от свалившейся на голову реальности, спросил я.
– Да. Я ее мать.
– Поэтому ты и кормишь ее грудью? Нет никакого похищенного ребенка?
– Нет, – призналась Лали, и спросила: – Ты ведь уже знал? Я имею ввиду, когда приехал домой?
– Да, знал. Но надеялся, что ты скажешь, что это не так.
– Ты не хочешь, чтобы я была матерью Снежаны? – спросила Лали, и в голосе ее появились нотки горечи.
– Я не хочу считать, что все это время ты мне врала, – отрезал я, поднимаясь на ноги.
У меня внутри все кипело, но я сосредоточиться не мог на том, что чувствую в первую очередь. Только знал, что ощущения похожи на какую-то черную дыру, в которую и улетают все эмоции.
– Я врала вынужденно! – воскликнула Лали. – Боялась, что вы с Лерой заберете моего ребенка.
– Именно поэтому пришла ко мне беременной, чтобы я о нем знал? – не сдержался я. – И поэтому согласилась, когда Лера предложила тебе стать няней?
– Да, именно поэтому! – с жаром сказала Лали, и мне этого уже было достаточно.
Даже слишком. Я вообще не представлял, как все это пережить и как из всего выйти, будучи в здравом уме. Сейчас все настолько смешалось, что мне нужно было лишь одно – остаться одному и подумать обо всем этом. А потом, возможно, принять какое-то решение. Вот только бы знать, какое.
– Илья! – окликнула меня Лали, когда я направился к выходу, намереваясь уехать на эту ночь куда-то, где смогу побыть в одиночестве.
Я развернулся на полпути и вскинул руку, давая ей понять, что буду говорить сам.
– Мне нужно время, Лали. Потому что я уже ни хера не понимаю в этом всем. Пока оставайся здесь, ты нужна Снежане. А потом решим, что с этим делать.
И быстро, пока не передумал (потому что очень хотелось это все же сделать) направился к выходу из дома, чтобы сесть за руль и уехать туда, где не будет никого и ничего, кроме бутылки виски.
– Подожди!
Короткое слово вырвалось у меня само по себе и прозвучало крайне отчаянно. Я понимала, что нужно сейчас отпустить Илью, дать ему обо всем подумать и просто переварить то, что он узнал. Но также я чувствовала, что мне сейчас просто необходимо знать, что напела ему Лера. И есть ли у меня причины опасаться того, что он лишит меня ребенка – я тоже хотела знать. Прямо сейчас. Потому что его «пока оставайся» не внушало мне спокойствия. И я знала, что просто сойду с ума, если буду вынуждена гадать о том, что будет дальше. И бояться. И пусть сейчас было разумнее промолчать, терпения на это у меня попросту не было.
– Что? – спросил Илья, когда пауза затянулась и я вдруг поняла, что не сказала ни слова.
– Скажи… пожалуйста, что наговорила тебе Лера?
Я поймала в ответ изучающий взгляд, словно Родионов примерял на меня слова своей жены и решал – так оно или нет. А значит, сомневался.
– Она сказала, что ты пыталась продать Снежану бездетной женщине. Лера привела ее на встречу.
– Это неправда! – вырвалось у меня возмущенно и теперь уже я вглядывалась в Илью, пытаясь понять – неужели он поверил этим словам? Нет, даже не так! Неужели он допускал просто мысль, что я могла так поступить?
Нет, я понимала, что мы друг друга почти не знаем. Что с женой он прожил куда дольше и у него больше оснований верить ей, чем мне. Но ведь этот человек видел, как Лера способна лгать! Он своими глазами наблюдал за тем, как я обращаюсь со Снежаной! Он мог заметить, что она для меня значит! И сейчас он, признававшийся мне в любви еще вчера, сегодня думал, что я могла продать свою дочь….
– И ты ей поверил? – выдавила я, не в силах скрыть возникшую внутри горечь.
Его ответное молчание резало больнее ножа.
– Я не знаю, кому и чему верить! – взорвался в итоге Илья. – Знаю лишь, что ты мне солгала!
– У меня были на это причины! – почти выкрикнула я в ответ.
– Я не хочу сейчас ничего слушать, – отрезал Родионов. – Я уже сказал тебе – все решим потом!
И с этими словами он вышел, а я больше не пыталась его остановить. Главное я уже услышала.
Сегодня Лера наплела ему, что я пыталась продать свою дочь, и он сомневался во мне – как минимум. Завтра она наврет ему что-нибудь еще и Родионов вышвырнет меня отсюда в два счета. И случится именно то, чем угрожала мне уже однажды Валерия – меня лишат всех прав на дочь.
Конечно, можно было сидеть здесь и ждать чуда. Того, что Илья остынет и все поймет. И я очень хотела ему довериться, и так и сделала бы, если бы не была матерью. Если бы не боялась до полусмерти потерять своего ребенка.
Он не верил мне и у меня тоже не было причин верить ему с этого момента. Я знала лишь, что должна защитить свою девочку. Человек, которого я любила, снова превратился в угрозу для меня и Снежаны. Сегодня я не узнавала в нем того, кто говорил, что любит меня и хочет прожить со мной жизнь. Хотя нет, мне он такого напрямую не говорил. Он сказал это Лере и это могло быть всего лишь отмазкой с целью избавиться от жены.
Я наверняка поступала неправильно. Но просто шла по пути наименьшего риска. Потерять Илью мне было страшно и больно, но жить как на пороховой бочке в страхе, что меня лишат дочери –
