я не могла тоже. Поэтому сделала то единственное, что диктовал мне материнский инстинкт.
– Лиль, – выдохнула я, когда подруга ответила на звонок. – Мне нужна твоя помощь.
Лилька примчалась ко мне уже через полчаса. Лицо у нее при этом было возбужденное – мой крик о помощи явно взбудоражил ее авантюристскую натуру.
– Ну, рассказывай, – потребовала она прямо с порога.
Я понимала, что она – моя последняя надежда. Если Лиля мне не поможет – рассчитывать больше не на кого. Поэтому быстро и кратко выложила ей всю правду.
– Надо мотать, – решительно кивнула подруга, когда я договорила. – Кто знает, чего от этого богатея ждать?
– Поэтому я тебя и позвала, – ответила, нервно заламывая руки. – Мне некуда идти и у меня совсем нет денег…
– Это мы решим, – отмахнулась подруга. – У меня есть достаточно средств.
– Я тебе все верну, – пообещала я. – Еще ты говорила, что твой новый ухажер очень влиятельный человек….
– Так и есть, – кивнула Лиля. – У него есть связи в полиции и не только.
– Если Родионов нас найдет и попытается отобрать Снежану….
– Мы дадим ему отпор! – провозгласила подруга с видом героя революции, ведущего за собой повстанцев. – Не он один такой богатый и крутой!
От ее настроя я ощутила, что сама успокаиваюсь и становлюсь увереннее. Обежав глазами комнату, я спросила :
– Что нам теперь делать?
– Ну как что? – удивилась Лилька. – Собирай вещички и уходим огородами!
Я невольно улыбнулась, хотя от страха зуб на зуб не попадал. Уже почти стемнело и я сильно сомневалась, что Родионов сегодня придет сюда ночевать. И все же каждая проходящая минута заставляла меня нервничать все сильнее. Поэтому, когда подруга скомандовала собираться, я охотно бросилась упаковывать вещи. Взяла только самое необходимое и то, что принадлежало мне самой. Свою одежду и самое основное для Снежаны. Все, подаренное Ильей, включая духи, я оставила на своих местах.
Когда сборы были окончены, я, чуть поколебавшись, все же чиркнула короткую записку, которую положила на кухонный стол :
«Мне тоже нужно о многом подумать».
– Выходим так, словно просто идем гулять, – сказала Лиля, когда я, держа Снежану на руках, прикрыла за собой дверь квартиры, в которой оставляла все свои нелепые надежды на счастливое будущее.
– Хорошо, – ответила коротко.
– Отойдем подальше от дома, а потом вызовем такси. Чтобы никто не видел, как мы уехали, – продолжала наставлять подруга и я, доверившись ей полностью, просто пошла следом.
– Куда поедем? – спросила, когда мы остановились в затемненном безлюдном переулке и Лилька вызвала туда такси.
– В хату моего милого, – хмыкнула Лиля. – Она запрятана в лесу и ее даже с воздуха не разглядеть, как он мне рассказывал. Хрен кто найдет!
– А зачем ему такой дом? – спросила я. Не то, чтобы мне было это очень интересно, просто разговор позволял хоть как-то унять дребезжащие нервы.
– Ну так чтобы от жены прятаться, – усмехнулась подруга.
Я посмотрела на нее с удивлением. Та в ответ выставила вперед ладони в защитном жесте.
– Не смотри на меня так! Я что, виновата, что всех нормальных мужиков разобрали еще щенками?
– Да я ничего, – передернула в ответ плечами. – Просто ты ведь замуж хотела….
– И хочу! Но пока мне и с ним неплохо.
– Ладно, – сказала я. – А он не нагрянет в этот дом неожиданно? А там буду я….
– Предоставь эти заботы мне, – отмахнулась Лиля. – Вон, смотри, наше такси приехало.
Садясь в теплый салон, я решительно подавила очередные сомнения в правильности того, что делала. Назад дороги отныне не было.
– Илья! Илюш, просыпайся!
Б*я! Это что, голос Леры? Какого вообще черта я его слышу?
Я сел на постели и поморщился, когда в висках выстрелом прогремела боль. Бухать надо меньше, Родионов. А лучше – вообще завязать с этим ко всем чертям.
– Держи, тут аспирин и минералка, – произнесла жена, и я приоткрыл один глаз.
Лера не исчезла, как и стены нашего с ней дома, в который я приехал еще вчера вечером после того, как меня ошарашили сразу обе женщины. Пришлось искать утешения у третьей – бутылки коньяка.
– Спасибо, – прохрипел я, прикладываясь к животворящему Нарзану. Отпил сразу половину, покосился на аспирин. После коротких раздумий все же принял таблетку – ходить весь день с такой адской мигренью было выше моих сил. – А ты как вообще тут оказалась? – спросил у жены.
Помнил ведь, когда приехал сюда вчера, что Леры не было. И помнил как нажрался в хлам и лег спать в своем кабинете. Вон и проснулся вроде там, где упал. На диване.
– За вещами заехала, – подернула плечами жена. – Мы же разводимся с тобой как-никак. Буду жить отдельно.
– А! – только и сказал я и, с трудом поднявшись на ноги, отправился в душ.
Головная боль стала отступать, а вот туман в башке никуда не делся.
«Это неправда!» – звучал в памяти голос Лали, когда я сказал ей то, от чего у меня до сих пор мурашки по спине бегали. Что она пыталась продать нашу с ней дочь…
Нашу, черт бы все подрал! Рожденную от меня Лали! Которая знала, как я хочу отыскать мать Снежаны, и молчала все это время.
Когда я вышел из душа, Лера уже организовала кофе на кухне.
– Садись, Родионов, хочу с тобой кое-что обсудить.
Я мысленно чертыхнулся. С туманом в голове я был не особо активным собеседником, но раз уж Лера мне что-то хотела сказать, было глупым бегать от нее. Жена могла пролить свет на все случившееся, как сделала это вчера.
– Слушаю, – коротко сказал я, придвигая к себе чашечку американо.
– Я… в общем, хочу знать, что ты думаешь делать дальше, – сказала Лера и улыбнулась.
Как давно я не видел именно этой улыбки жены… Наверно, с тех пор, как между нами начала расти та пропасть, перешагнуть которую мы оба были
