не разговаривать до конца дня, и какое-то время это получается, но потом наступает время обеда.
Я иду к нашему обычному столику, отчаяние снова накрывает меня, и все возвращается на круги своя.
Девушка Грейвен вернулась. Она опускается на мое место рядом с Мэддоком. Он даже не смотрит в ее сторону, но она широко улыбается и словно демонстрирует, что привязана к нему, и это действует мне на нервы.
Кэптен подходит ко мне, и голова Мэддока резко поворачивается в нашу сторону, глаза прикрыты этими чертовыми очками, которые я возненавидела.
– Что не так? – спрашивает Кэп.
Когда я не отвечаю сразу, взгляд Кэптена скользит по столу, затем возвращается ко мне.
– Он не хочет ее, Рэйвен.
Я ничего не могу с собой поделать, из меня вырывается смех.
Чувак, это какое-то хреновое дерьмо – мое новое будущее говорит мне, что его брат не хочет девушку, занявшую мое место, которое я сдала без боя.
Хотя на самом деле какой у меня был выбор?
Донли каждые пару дней отправляет сообщение прямо на мобильный Кэптена, где обязательно упоминает Зоуи. Иногда не текстовое, а например, фото, как она наслаждается мороженым, а потом Кэп звонит Марии, и конечно же, Зоуи ела рожок в тот же день.
Я пыталась убедить его поехать за ней, послать всех к черту. Мы выполняем нашу часть сделки, он заслуживает свою дочь и должен чувствовать ее безопасность, но Кэптен отказывается.
Он говорит, что пока не хочет забирать ее, так как она будет вынуждена оставить все, что знала, и переехать в отель, где у нее даже не будет своей комнаты. Он хочет привести ее домой, но когда у него будет готовый дом, чтобы переход был плавным и не испугал ее.
Мы оба знаем, что Донли делает это только для того, чтобы убедиться, что мы ведем себя в соответствии с договоренностью, и никакой реальной угрозы для нее нет. Это была бы совершенно другая история.
Как бы то ни было, мы делаем то, о чем нас просили.
Зоуи в безопасности.
Мэддок здесь, где ему и место.
– Рэйвен, – снова пытается Кэп.
Я поворачиваюсь к нему.
– Я знаю, что сейчас все кажется хреновым, и я не буду притворяться, что это не так, но ты была создана для этого.
– Прекрати это делать. – Я свирепо смотрю.
Он в замешательстве:
– Что делать?
– Перестань вести себя так, как будто ты не отдавал свою жизнь за мою, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Я никогда бы тебя об этом не попросила. Перестань вести себя так, будто я не собираюсь все испортить. Перестань говорить мне, что я создана для этого. Я долбанутая белая ворона. Я гребаный шторм, ожидающий своего часа.
– Ты справишься.
– Я сломаюсь. Я причиню тебе боль и буду ненавидеть себя.
Кэптен подходит ко мне, его ладони находят мои щеки, он поднимает мою голову, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
Он открывает рот, но не успевает заговорить.
Позади нас раздаются крики, Ройс в панике зовет его.
Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мэддок бьет кулаком по лицу Лео, а затем быстро ударяет стулом Коллинза по спине.
– Черт, – вырывается у Кэптена, когда он бежит в столовую, но ему не приходится его останавливать.
В секунду, когда Кэптен ударяет Мэддока по плечу, он вырывается, роняет второй стул и бросается к выходу… к тому, в середине которого стою я.
Он останавливается прямо передо мной, его тяжелое дыхание обдает мое лицо.
Между его бровями образуется глубокая складка, вена на челюсти бешено пульсирует.
Покажи мне свои глаза, здоровяк.
Он показывает.
Он срывает очки со своего лица, и все внутри меня рушится, кость за костью разлетается вдребезги, и я понятия не имею, как я все еще стою на ногах.
Он чувствует это, и напряжение в его глазах отражает мое.
Боль.
Необходимость.
Неспособность обладать.
Наша новая реальность.
Он протискивается мимо, но я слышу быстрый шепот, который жалит сильнее, чем любой порез.
– Я передумал.
Передумал…
– Он не получит тебя.
Меня… о боже.
Нет…
– Я все исправлю, детка, просто будь дома.
А потом он уходит.
Мое зрение затуманивается, мышцы слабеют, но прежде чем я успеваю упасть, чья-то рука подхватывает меня, чтобы поддержать.
– Встань прямо, – шипит Виктория, медленно поворачиваясь и ведя меня в холл.
– Что, черт возьми, я устроила?
Она прижимает меня к стене, ее глаза блуждают по моему лицу с напряженным хмурым взглядом:
– Что ты имеешь в виду?
Когда я зажмуриваюсь, качая головой, она ударяет меня плечами о стену, и глаза распахиваются.
– Ты в порядке? – Она смотрит на меня.
Мое тело становится еще тяжелее, и я отворачиваюсь:
– Что это вообще теперь значит?
– Рэйвен, – кричит она.
– Я в порядке, Ви, – отвечаю я, потирая виски. – Просто… голова раскалывается.
Ройс и Кэптен присоединяются к нам в следующую секунду, оба хмурые.
Ройс скользит в мою сторону, обнимает меня за талию. Он с легкостью взваливает весь мой вес на себя. И наклоняется, чтобы прошептать:
– Я же говорил тебе, цыпочка только для виду.
– Трахни ее.
– Что только что произошло? – тихо спрашивает Кэптен.
Ройс бросает на брата непонимающий взгляд.
– Как ты думаешь, что случилось, чувак? Он вышел из себя. Ты прикоснулся к ней, утешил ее от боли, которую, как он думает, он причинил ей. Единственная девушка, которую он, блядь, никогда бы не обидел.
Взгляд Кэптена становится жестким.
– И я буду продолжать это делать. Ей никогда не будет больно одной. Никогда.
Ройс грустно улыбается, его рука сжимается на мне.
– Я знаю, брат. И он тоже. И это еще труднее проглотить.
Я ненавижу все это.
Я смотрю на Ройса:
– Проводишь меня в класс?
– Да, Рэй-Рэй, – хрипит он. – Пойдем.
Мы вчетвером выходим из столовой, в первый раз в жизни отправляясь на занятия пораньше.
Рэйвен
– Добрый день, Волки. Надеюсь, вам понравился обеденный перерыв.
Я вскидываю голову, когда включается громкоговоритель, голос Коллинза Грейвена эхом разносится по школьному коридору.
Нашей школы.
– Да, я знаю. – Он на мгновение замолкает. – И это было особенно прекрасно благодаря возвращению Мэддока Брейшо.
Мои ноги дергаются, и я медленно отталкиваюсь от пола.
Взгляд Ройса скользит к двери, его брови сходятся вместе, когда он замечает мою панику.
– Видите ли, я уже некоторое время кое-что скрываю, но наконец вся банда в сборе, и я могу поделиться новостями, но давайте не будем спешить, хорошо? – Слышится его высокомерное хихиканье. – Видите ли,
