же раньше мы не были подругами и она вообще мало с кем общалась.
— Я… — она притормозила, едва мы очутились в длинном пустом сейчас коридоре первого этажа, — я очень благодарна тебе, Оксана.
— За что? — изумилась я.
— За то, что тебе было не все равно. И за то, что ты не осудила меня за трусость. И знаешь… этим ты придала мне сил стать смелее. Изменила во мне что-то. Оксан?
Последние ее слова ускользнули от моего сознания. С противоположного конца коридора к нам приближался Матвей. Немного исхудавший, очень коротко стриженный, с несколько заострившимися чертами лица, но это был он.
— Это он? — неожиданно дернула меня за рукав Елена. — Оксана? Твой бывший муж?
— Да. — Мои ноги будто приросли к полу, а во всем теле разливалась, набирая мощь, лютая стужа, что превратила меня в недвижимого истукана.
— Охрана! — закричала, что есть сил Елена, выводя меня из ступора и бегом поволокла в сторону черного входа. — Охрана! В школе посторонний!
Я бежала за ней бездумно, все еще не в состоянии избавиться от видения неизбежно надвигающегося на меня личного кошмара. Мы очутились на улице, пересекли бегом школьный двор, выскочили на улицу, понеслись по ней, как вдруг рядом раздался визг тормозов.
Спустя еще секунду передо мной возник Лекс и Елена буквально втолкнула меня ему в объятия.
— Слава богу, Александр! — сказала она сквозь бурное дыхание. — Он там! Его каким-то образом в школу пропустили!
Едва я ощутила руки Саши, обнявшего меня, паника отхлынула и пришло удивление.
— Вы знакомы? — оторопело я посмотрела в лицо мужчине.
— Не сейчас, — отрезал он и отпустил. — В машину садись.
Александр
За эти дни нашего странного счастья я успел повидать Оксану всякой. Сонной, пьяной от возбуждения, испуганной, сияющей внутренним светом, неописуемым моим закостенелым языком, сердитой, расслабленной, решительной. Но вот такого лица, каким оно было, когда я засек их с Корниловской женщиной бегущими через школьный двор, у моей синеглазки я не видел никогда. Я только как раз из машины вылез, чтобы размяться чуть. В брюхе урчать начало от запаха хот-догов, готовящихся в паре десятков метров от места моей стоянки. Уже собрался пойти прикупить себе пожевать, как увидел их, вылетевших из-за угла. То есть из школы выбежали через черный вход. Елена впереди, как локомотив, тащила Оксану за собой с отчаянно-решительным видом, а на ту глянул — и внутри все от боли, гнева и испуга зашлось. У моей девочки не лицо было — застывшая маска ужаса с провалами, казалось, не видящих ничего, кроме внутреннего кошмара, глаз. Они к воротам и на улицу, я — в тачку и им наперерез. Вылетел, сканируя все за их спинами и принимая Оксану у Лены. Она в первый момент прямо деревяшкой какой показалась, настолько вся заледеневшая, но в моем захвате мгновенно расслабилась. Ага, расслабилась и давай вопросы сейчас ненужные задавать. Эх, вот я же топил за то, чтобы выложить ей все по чесноку, так нет, Лёха уперся — не надо, попрет она нас. А и поперла бы, мы что, реально бы ушли? Да не вариант это уже тогда был.
Запыхавшаяся Елена крикнула мне, что бывшего синеглазки моей как-то в школу охрана пропустила. А мы с братом знали ведь, знали, что такое относилось к событиям с высокой вероятностью, потому как охрана в той школе так, одна фикция, тем более сейчас, когда занятия закончились. Охранники оба — пенсионеры, сидят, в газету уткнувшись, или вообще дремлют на радостях, что стало потише в этом дурдоме, и если целенаправленно не привлечь их внимание вопросом, они ни черта и не заметят. Все проверено нами. Потому даже и не приняли во внимание попытку Оксаны уговорить нас ограничиться только провожаниями-встречами.
Ну вот и кто оказался прав, девочка моя?
— Елена, тоже садитесь в машину, — велел я, подталкивая явно не готовую отлипнуть от меня девушку к пассажирскому месту.
— Да не стоит… — начала она, но в этот момент со школьного двора вырулил ублюдок Швец и я остановил ее резким движением и дернул головой, веля садиться и не пререкаться.
Она мою Оксану вытащила, а я ее брошу тут один на один с долбанутым на всю голову садистом, которого от злости может повести в хрен знает какую сторону? Мало того что такое развитие событий неприемлемо для меня, так и случись что, Корнилов мне башку отвернет на раз. Я его морду жуткую там в кафе над ней хорошо запомнил. Отвернет и не поморщится. И прав будет.
— Девушки, закройте и заблокируйте двери, — приказал, направившись навстречу уроду поганому.
— Саша! — окликнула меня дрогнувшим голосом Оксана. — Не на… не надо… не как он.
Я кивнул, не оборачиваясь. Принял, понял.
Быстро прошел десяток шагов, стремясь перехватить Швеца как можно дальше от тачки. Он меня, естественно, прекрасно видел, но затеял представление с игнором. Шагнул в бок, пытаясь обойти, что тот столб посреди дороги, и глядя исключительно на свою цель, она же моя женщина.
— Еще шаг — и я тебя вырублю, — негромко сообщил ему я.
Эх, не наблюдай за мной сейчас пара полных застарелого ужаса синих глаз, я бы так и сделал, слова не говоря. Срать мне, что белый день, народу полно вокруг и школа напротив. С такими мразями разговоры вести — пустое. Но вбить этого козла в асфальт, чего мне хотелось, нет, даже требовалось аж до тянущей зубной боли, было никак нельзя. Сейчас нельзя, пока Оксана смотрит. Потому как нельзя, ни в коем разе нельзя, чтобы я и этот выродок-садист оказались для нее где-то на одной замаранной кровью и насилием доске.
Швец отступил на шаг, останавливаясь, и приподнял одну бровь в притворном изумлении эдакой аристократической особы, что якобы только меня заметила. Смазливый гондон, на таких бабы ведутся запросто. Волосы пока не отросли, и зоной от него еще разит, не на уровне амбре, конечно, но это чувствуется. Зато вон в костюмчик элегантный прикинулся, рубашка белоснежная, на брюках стрелки — порезаться можно, запонки сверкают, шузы блестят. Франт *баный. Любила ведь его Оксана, любила. А вот забыла ли?
— Прошу прощения, мы знакомы? — с холодным, способным по земле размазать кого-то повпечатлительней пренебрежением спросил он.
Одна фраза, а сколько презрительного превосходства в ней, причем явно привычного, отрепетированного. Да только я не поклонник театра, сучонок.
— Нет, и желания такого не имею — сводить знакомство с у*бком, издевавшимся над моей женщиной, — ответил ему с усмешкой, демонстративно сунув
