до дрожи, но не спешу, сношаю пальцами, наблюдая, как краска еще больше приливает к ее лицу, как начинает кусать губы, сама оседает сильнее, расслабляя нижние мышцы.
Это невероятно заводит, круче любого ебучего порно. Настоящие, ничем не прикрытые, откровенные до ломоты в суставах эмоции. Лишь на секунду опускаю взгляд ниже, через ткань форменного платья торчат соски, сглатываю слюну, хочу каждый вобрать в рот.
– Мурат… а-а-а-а… Мурат… да-а-а-а… да-а-а-а…
Стонет громче, шепчет имя, очень редко позволяю женщине называть себя так, запрещаю. Меня срывает окончательно. Опускаю на пол, разворачиваю спиной, задираю подол платья, рву белье.
– Блять, сука, давай же.
Самого трясет, как перед приходом кайфа.
Освобождаю член – каменный, налитой. За несколько секунд рву упаковку презерватива, раскатываю латекс по члену. По вискам стекает пот, сердце гулкими ударами выбивает ребра и остатки разума.
Вхожу медленно, глубоко, Лиана стонет, раскрываясь и принимая меня. Это некий изврат – я имею, стоя у стены, свою горничную, так и не сняв с нее форменного платья. Хочу ее без резинки, давно это понял, но не могу нарушать свои же правила.
А они нерушимы.
Никакой привязанности, никаких детей.
Не вынесу снова потери, вскроюсь сам, а перед этим заберу с собой не одного человека.
Она сжимает меня, царапает стену, прерывистое дыхание, с каждым толчком стонет, так тихо, а у меня закладывает уши. Рву одним движением пуговицы на рубашке, они отлетают в сторону, задираю подол платья выше, смотрю на то, как она меня принимает, как розовая влажная плоть обхватывает мой член.
Оттягиваю свой оргазм, то замедляя, то ускоряя темп, несколько раз шлепаю по ягодицам, оставляя на белой коже красные следы, лаская тугое колечко ануса, слегка проникая большим пальцем. Лиана стонет громче, начинает трясти бедрами, приподнимаясь на носочках.
Кончает девочка, кончает так мучительно, сладко и громко, сжимая мой стояк до боли, стискиваю челюсти, не могу больше, нет сил совсем. Хватаю за бедра двумя руками, отрывая от пола, насаживаю на член, срываясь в бешеный темп.
Замираю. Подняв голову, глотаю воздух, я, сука, в гребаном раю сейчас. Держу так ее, Лиана упирается в стену руками, расслаблена. Медленно снимаю со своего члена, гондон весь покрыт ее соком, смотрю, как ебаный маньяк, на то, как пульсируют ее лоно и анус. Медленно опускаю на пол, а сам при этом вновь врезаюсь в нее только пальцами.
– Мурат… а-а-а-а-а… не надо… а-а-а-а-а-а…нет, нет, нет…а-а-а-а.
Трахаю так быстро, прижав ладонь другой руки к лобку, стимулируя твердый возбужденный клитор. Хватает всего несколько движений, девочка кончает, кричит, сквиртуя. Влага капает на пол, стекая по моим пальцам, вынимаю, снова натираю промежность, продлевая второй оргазм.
Крышу сносит от того, как она это делает, если бы не гости, затащил бы ее в свою комнату и не выпускал сутки. Но дети Камара требуют внимания, особенно Лейла. А Осман вообще оборзевший, считает, что даже в этой стране ему все дозволено.
Лиана делает шаг в сторону, оседает на пол, не смотрит на меня. Правильно, я ведь могу все повторить. Снимаю презерватив, бросаю на пол, заправляю член, надо сменить рубашку.
– Ты что-то хотела сказать?
– Да, – теперь смотрит, убирая с лица растрепанные волосы. – Мне нужен мой телефон – позвонить отцу и съездить в город.
– Хорошо.
Соглашаюсь легко, мне нравится видеть ее уверенный, а не затравленный взгляд, какой был раньше.
* * *
(говорят по-турецки)
– Осман, что происходит, куда он ушел?
– Ты недостаточно покорна для Хасана.
– Что такое ты говоришь? Я все делаю правильно, я добра, приветлива и дружелюбна, Фатима, скажи ему.
Девушка нервно перебирает волосы, смотрит на тетю.
– Ты совсем слепая, сестренка, не видишь, кого твой обожаемый Мурат трахает в этом доме постоянно и кто имеет власть не только над его членом, но и мозгами?
– Служанка? Что за бред? Она совсем девчонка, а Мурат – уважаемый человек.
– Аллах, Фатима хоть ты ей скажи, вроде взрослая уже, а рассуждает, как наивная дура.
Осман почесал нос, посмотрел на часы, подумал о том, что надо бы нюхнуть, но делать это при сестре и тетке как-то не очень удобно, донесут отцу, а тот может принять меры.
– Лейла, доченька, Мурат – взрослый мужчина, ты права, и у него есть потребности, так, увы, устроены все мужчины.
– О, Аллах, тетя, вот только без проповедей.
– Да, я заметила, что девушка милая, но…
– Но нужно быть хитрее, если ты уж так сильно хочешь такого мужа. Отец может и не согласиться отдать тебя за него, да и сам господин Хасанов не бежит просить твоей руки и сердца.
– С отцом я разберусь, он все сделает для меня, я знаю. Сделает все, как я хочу.
– Упрямая девчонка.
– Упрямая и глупая, да он раздавит тебя, сестренка, у него характер, и убить может.
– Не учите меня.
Девушка поднялась с дивана, топнула ножкой, отошла к окну.
– Ладно, не плачь только.
– И не делай глупостей, Лейла, ты слышишь меня? – Фатима схватилась за сердце, зная упрямый характер своей племянницы и то, что та может пойти на многое, чтоб добиться своего.
– Я помогу тебе.
– Как, Осман?
– Возьму служанку на себя, – Осман улыбнулся, расправил плечи. – Давно хочу показать ей, как нужно прислуживать, еще с первой нашей встречи.
Глава 29
Он ушел.
Взял что хотел, и ушел.
Оставив на полу россыпь темных маленьких пуговиц. Смотрю на одну из них несколько минут, тело продолжает пробивать мелкими разрядами тока, они как отголоски моего недавнего удовольствия раздирали душу на части, всхлипнула, но слез нет совсем.
Я помню его глаза: черные, бездонные, голодные. Нет, не так, в них было желание, огонь, страсть, а
