добрались к ужину. Когда Катя уже настояла на том, чтобы поесть. Оторваться друг от друга не было никаких сил. Поэтому и не отрывались. В четыре руки, обнимаясь и целуясь, сообразили еду. Ветров сварил кофе, пока Катя прижималась к его широкой спине и рисовала на ней узоры. Обхватывала его руками.
— Ох, подожди, я сейчас, — спохватилась Катерина. Принесла из коридора свой рюкзак. Достала небольшую коробочку. — Что это? — Это гирлянда-штора. Повесишь? — На окно? — Да! Знаешь, как здорово будет!
Вадим полез на подоконник. Через пару минут кухня уже освещалась мягким белым светом сотни крошечных лампочек. — Такие бывают ещё жёлтые. И синие. И разноцветные, — Кате очень нравилось, как получилось. — Мы всё сделаем, как ты захочешь. У нас будет самый лучший дом в городе. — Почему? — Потому что тут будешь ты.
Вадим вдруг подумал, что вот как раз сейчас он нарушает данное Катиному отцу обещание — не торопить. Но от того, как Катя заботились об уюте этого дома, у Ветрова перехватывало дыхание и хотелось и вовсе форсировать события.
Он не задумываясь назвал её сегодня женой. Само вырвалось. Так естественно и просто. "Моя жена". Колечко на Катином пальчике давало надежду, что так и будет. Скоро.
Романтика романтикой, но на самом деле всё это требовало серьёзных решений. И с Катиной учёбой, и с переездом. Жить с женой по разным городам, наверное, можно. И многие так живут. У сослуживцев вон семьи аж в Вологде или в Питере. Такого расклада не хотелось категорически.
Они сидели на кухне за ужином. Всё время касаясь друг друга. Слово за словом Катя вытянула из Вадима всё, что происходило последние дни.
С самого начала. От звонка вахтенного офицера, что в гальюне сняли из петли матроса Сергеева. Тот шесть месяцев уже прослужил. — Я так по трапам по тревоге не бегал, как тогда бежал. Ворвался в лазарет. Слава богу, Селиванов этого матроса уже в чувство привёл. — Селиванов, получается, его спас? — Да, док дело свое знает. Он на меня, конечно, в обиде с лета. Но на службе не отразилось. Отразилось бы — его бы на "Разящем" уже не было. — Из-за меня? — Кать, Артём Сергеевич — взрослый уже мальчик. Он всё правильно понял. И офицер он хороший. И врач. — А потом? Этот Сергеев рассказал, из-за чего он так? — Куда ж он делся. Рассказал. Сначала доку. Тот ему даже посочувствовал. Потом мне. Потом прокуратуре. Потом ещё маме своей и сестре. Они приехали Ленобласти. Только первому он это другу своему матросу Михальчуку рассказал. И тот его не поддержал. — Он из-за девушки? Да? — Как догадалась? — Ты сказал, что ему Артём посочувствовал. Стало понятно. Только я с Артёмом даже и не знакома толком. — Катюш, я, конечно, немного ревную. Но в тебе вот совсем-совсем не сомневаюсь. А этот Сергеев в школе ещё за девушкой ухаживал. И она вроде отвечала ему даже, надежда была. Или авансы какие-то давала. Кто их уже знает. А тут, понимаешь, статус сменила. Замуж вышла. Фотографии навыкладывала. Вот Михальчук и прошёлся по её моральным качествам. Хотя, собственно, чего… Сергеев её замуж не звал. Она ему ничего не обещала. Эти два архаровца подрались в кубрике. Об этом я узнал, получается, спустя почти сутки. А потом Сергеев думал-думал. И надумал. Ничего лучше не нашёл. Ну и началось.
— Вадь, и что будет? — Ну, что… Старшину разжаловали уже. За то, что не доложил о драке. Мне вкатают выговорешник. Вроде в личное дело не будут заносить. Сергеев в госпитале. Комиссия будет. Полежит, домой поедет. Или на берегу дослуживать будет. На боевом корабле с такой психикой не место. Я ещё раз вместе с доктором весь личный состав просмотрю. Нам в море через десять дней.
Катя вздохнула. — Жаль, Новый год не сможем вместе провести. — Да уж. Вот так получается. Подожди, я хочу тебе кое-что отдать. Вадим поднялся, сходил в коридор. — Держи. У тебя должен быть свой комплект. Это от верхнего замка. Это от нижнего. Это почтовый ящик. — Мне? Катя за минуту до этого ещё хотела спросить Вадима про блондинистую докторшу из госпиталя. Но сейчас все вопросы выветрились из головы. — Конечно тебе. У хозяйки должен быть свой ключ. Если ещё задумаешь приехать, всегда сможешь попасть домой. Так? Катя повисла на Вадиме. — Спасибо!
Глянули на часы, уже поздний вечер. Катя боялась спросить. Вадим её опередил. — Мне на службу к восьми. Но в двенадцать тридцать я железно вернусь. На обед. И потом смогу тебя проводить. Правда только до такси. Ты спи утром. — Вот ещё! — фыркнула Катя, — Ты на завтрак что любишь? — Овсянку. Бутерброд с сыром. И кофе. — Заказ принят.
После нежной ночи Катя была полна сил. Слышала, как встал Вадим, ушёл в душ. Выскользнула из постели.
Ветров вернулся одеваться, не нашёл Катю там, где оставил. Зато с кухни вкусно пахло. — Катя, это что? — Овсянка. Ты же сказал. — Я такую кашу не ел никогда. — Я там на полочке изюм нашла. И вот яблоко. Вкусно? — Ооочень!
Ветров собрался на службу. Катя подала ему портфель. Так бабушка утром деду подаёт. Вадим обнял её у порога. Поднял воротник. И вышел в темень.
С улицы глянул на кухонное окно. Оно сияло множеством маленьких лампочек. Катя махала ему рукой.
Заметил, как прохожие оглядывается на это окно. Да, такого ни у кого в городе нет. А его Катюша сделала.
Катя вернулась было в постель, обняла подушку Вадима. У неё есть ещё время, чтобы приготовить обед. И ужин. И испечь что-нибудь. Так что некогда разлеживаться.
60.
Вроде сутки всего прошли, как она ехала в том же самом такси. Пожилой водитель глянул на неё понимающе. Ничего не сказал. Высадил в Мурманском аэропорту.
На сердце было легко. Это несмотря на то, что они расставались до февраля. Тогда Вадим приедет в академию на сессию. И Катя постарается провести в Питере максимум времени. Все выходные точно. И среди недели смотается. Решили, что нечего ей в общежитии делать. Снимут квартиру. На её протесты, что это дорого, Вадим только плечами пожал.
— А на кого мне ещё тратить? И потом, Кать, твой будущий муж получает приличное денежное содержание. Плюс северные. Плюс боевые.
А Катя прикидывала, что кататься к Вадиму на свидания за родительский счёт — так себе идея. Хотя ни Лёля, ни папа её в средствах не ограничивали. Ещё и бабушка с дедушкой Кузьмины подкидывали.
Надо искать срочно,
