нахмурилась Надя.
— В смысле? Вероятнее всего, погибшая обронила его во время борьбы.
— Борьбы? — побледнела Надя.
— Ну, — следователь сгреб снимки и запихнул их обратно, — не сама же она ему шею подставила. Отбивалась. Обнаружено несколько посмертных гематом.
— Поверьте мне, Павел никогда бы не поднял руку на женщину!
— Я следователь и ни во что не верю, кроме фактов, — Залесский внимательно посмотрел на Надю. — Я даже вам не верю. Вот вы защищаете своего жениха, а сами…
— Да боже мой! — покачала головой Надя. — Если вы про Дениса, то ведь все совсем не так, как вам может показаться. Мы с ним в одной школе учились, его дядя — мой начальник. И вообще, я к Кораблеву как… как… как к младшему брату!
— Ну знаете, — Кораблев сгреб бумаги и ринулся к дверям. — Пошел я!
— Иди, иди, Кораблев! — отмахнулся Залесский.
Когда дверь за капитаном захлопнулась, следователь устало вздохнул:
— Вот видите, Надежда Николаевна, у вашей уверенности довольно кривые ноги, а посему, очень неустойчивая позиция.
Надя бросила взгляд на моросящий за окном дождь и тоже вздохнула.
— А почему вы не рассматриваете Тураева как возможного убийцу?
— А почему мы вообще должны рассматривать его? Погибшая написала ему сама о том, кто, — сделал ударение следователь, — хочет ее убить.
— И это тоже не кажется вам странным?
— Что именно?
— Ну, то, что она пишет об этом в смс, а не говорит, к примеру, за завтраком?
— Вероятно, на тот момент, она даже не догадывалась о том, что с ней произойдет.
— И поэтому, сама назначив встречу Павлу и видя его приближение, пишет об этом в сообщении?
Залесский вскинул брови.
— А откуда вы знаете, что она назначила встречу Ржевскому?
Сцепив пальцы, Надя отвела глаза и спокойно ответила:
— Это первое, что пришло мне в голову, и я подумала…
— Во-о-от, — протянул следователь. — И оказались абсолютно правы. Что-то там между ними произошло, в результате чего гражданка Тураева была убита. И причину этого, я уверен, мы скоро узнаем. Когда найдем вашего… — он кашлянул. — Когда найдем гражданина Ржевского. То, что он скрылся с места преступления, только отягощает его вину. Да, оперативные действия по обнаружению улик не были проведены с должным рвением. Так что ваша находка, вне всяких сомнений, стала дополнительным звеном в цепочке улик. И как вы понимаете, не в пользу гражданина Ржевского. Нам бы с вами еще съездить туда, чтобы вы на протокол показали, где нашли запонку. Вы как, готовы?
— Да, конечно… — прошептала Надя, а затем встрепенулась: — То есть вы хотите сказать, что Павел был там вечером? Во сколько это случилось?
— Экспертиза установила более точное время. С половины девятого до девяти.
— Понятно. И куда, по-вашему, Ржевский потом мог деваться?
— Ну, — развел руками Залесский, — подался в бега! Ориентировки уже везде, так что ждем результат.
— А как же цветы?.. — растерянно пробормотала Надя.
— Что вы сказали?
Она помотала головой:
— Нет, ничего… Поехали, Олег Иванович, я покажу вам то самое место.
— Хорошая машина, только маленькая, — сказал Залесский, с трудом пробираясь в салон, — и неудобная.
— Подарок, — ответила Надя, стряхивая дождевые капли с кончика носа. — Как оказалось, тоже не очень удобный…
— Вы, Надежда Николаевна, все загадками говорить изволите, — зыркнул на нее следователь, запахивая широкий плащ. — Как будто не понимаете, что только все усложняете. И себе, и следствию.
— Я понимаю…
— Нет, не понимаете! — Он поерзал на сидении, пытаясь пристроить ноги. — Только подумайте, сколько времени мы потеряли! Несерьезный вы человек, как я посмотрю.
— Ну знаете! — вспыхнула Надя. — Проблема не в том, что я нашла запонку, а в том, что вы ее не обнаружили! Мне вот сейчас даже интересно стало, как бы ваше серьезное следствие без нее справилось! Хотя, — она дала по газам, и Залесский схватился за ремень безопасности, — вам же все равно! Вам наплевать! Вам лишь бы обвинить!
Следователь закатил глаза, и Наденька заметила его гримасу в боковое зеркало.
— Что, я не права?
— Вы ведь адвокат, Надежда Николаевна, так что не надо мне тут ваньку валять. Не боитесь, что вас дисквалифицируют из коллегии?
— За что же, позвольте спросить? — скривила губы Надя, все же почувствовав неприятный холодок под ложечкой. — Я сама пришла к вам с уликой. Или вы думаете, я должна была вызвать опергруппу на место преступления? Так ведь вы вполне могли предположить, что я же сама ее и подбросила!
— А вы подбросили?
— Вы издеваетесь? — Надины пальцы с такой силой сжали руль, что побелели костяшки пальцев. — Я бы за Павла жизнь отдала!
Ухмылку следователя Чарушина ощутила кожей.
— Невероятно! Просто невероятно, что я сейчас сижу тут с вами и пытаюсь что-то доказать в то время, как вы мне тут разные гадости говорите! Грубый вы человек, товарищ следователь.
— А не надо ничего доказывать, Надежда Николаевна. Доказывать моя работа. А ваша… — он поморщился, глядя на дорогу. Дворники разгоняли воду по стеклу, каждый раз отбрасывая не меньше литра в обе стороны, а проезжающие автомобили покрупнее, словно специально, обдавали Надину машину фейерверками грязных брызг. — Вы бы потише ехали, что ли! Зачем так гнать?
— Предельно допустимая скорость, — буркнула Надя. — Все так едут. Так что там по поводу моей работы? Надеюсь, услышу что-то новенькое, а не вот это вот все! — передернула она плечами.
Свернув на объездную дорогу, Чарушина мысленно распрощалась и с той обувью, которая была сейчас на ней. Ведь могла же предположить, что события примут именно такой поворот, однако, опять не подумала, не сообразила.
— Ладно, можете говорить как есть, — сказала решительно. — В конце концов я это я. Уволят? Ладно, переживу. А маховик правосудия, уж тем более, переживет потерю не самого удачливого и нужного винтика.
— Гайки.
— Что?
— Винтик мужского рода.
— Так вы еще и шовинист? Женоненавистник? — вспыхнула Надя.
— Помилуйте, что это вы на меня всех собак повесили?
— Да я бы вам не то, что собаку, хомяка бы не доверила! Вы же уже все для себя решили! Что Ржевский убийца, а я врунья, — она утерла гневную слезу. — Он не мог этого сделать. Не мог! Но если вдруг все-таки… — Чарушина не смогла закончить фразу и, закусив губу, умолкла.
По левую руку мелькнул проезд в Сказкино. Надя бросила быстрый взгляд в сторону шлагбаума и шмыгнула носом. Залесский тоже молчал, продолжая держаться за ремень и смотреть прямо перед собой.
— Я там больше ничего не трогала. Ну, то есть, там ведь больше нечего было трогать, — выдохнула она. — Ну подумайте, вдруг бы эту запонку нашел
