гала-концерте и кто сопровождал Атласа, — от него, черт возьми, замирало сердце. Сочетание красоты и смерти.
— Дыши, светлячок, — шепчет Атлас. — Они пришли на мероприятие.
— Зачем? — заикаюсь я.
— Потому что я попросил их об этом.
— Хорошо, но это не объясняет, зачем им сюда приходить, — шиплю я, наблюдая, как правящая семья Редхилла осматривает пространство вокруг себя, слышу лай собак и смех. Не знаю, когда я перестала бояться, что Атлас тоже был частью этой семьи, но сейчас все вернулось.
Застыв, я отстранилась от него, мои руки сжались в кулаки, но он не дал мне уйти далеко.
— Ты спишь в моей постели, я трахаю тебя, и ты выкрикиваешь мое имя, но ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной?
— Дело не в этом, — я покраснела до самых пальцев ног. — Я не такая, как они.
— Амелия тоже не была, — шепчет он, прежде чем отпустить меня и направиться к своему брату. Они обнимаются, прежде чем он целует Амелию в щеку и пожимает руку крупному мужчине. Там было еще несколько человек: миниатюрная девушка с длинными черными волосами и смуглой кожей, за которой следовал тот, кого я узнала как Девона, врача, который обработал мои раны после инцидента с Марией.
Я стою в стороне, пока они разговаривают между собой, выглядя обычными, как все, но в тоже время какими-то потусторонними. Их сила была ощутима, опасность, которой они обладали, легко почувствовать, глядя на их напряженные плечи, оценивающие глаза.
Я полагала, что не зря они занимают самое высокое место в рейтинге.
Амелия заметила меня и мгновенно улыбнулась, схватив черноволосую девушку, а затем направилась ко мне.
— Эмери! — Амелия улыбается, одетая в толстый вязаный джемпер и сапоги, которые на любом другом человеке выглядели бы обыденно, но на ней это выглядело изысканно и элегантно. Девушка поменьше, стоящая сбоку от нее, смотрит на меня, и в ней, как и в Амелии, чувствуется царственность, но я не видела ее в доме в тот раз, когда Атлас брал меня с собой.
— Это Сьерра, — представила ее Амелия. — Лучшая швея в городе
Сьерра закатывает глаза.
— Она просто предвзята, потому что я шью все ее платья, приятно познакомиться!
— Мне тоже, — неловко улыбаюсь я, поймав взгляд Атласа, стоящего за спиной Сиерры.
Он почти игриво вскидывает бровь, и мое сердце практически замирает в груди: что, черт возьми, происходит? Неужели я сплю?
— Полагаю, ты имеешь к этому отношение, — одобрительно улыбается Амелия.
— К этому? К чему "этому"?
— Атлас, — усмехается она. — Он кажется более спокойным в последние дни.
— Не думаю, что это имеет отношение ко мне, Амелия.
— Ну, я не знаю, — пожимает она плечами, глядя на мужа и Атласа. — Я еще не видела его таким.
— Каким?
Ее лицо смягчается, когда она снова смотрит на меня, на ее губах появляется нежная улыбка.
— Как будто он хочет жить.
Я не знала, как на это реагировать, но весь день размышлял об этом. Мероприятие прошло успешно, почти половина собак была передана в новые дома или находилась в процессе передачи, и даже сейчас, наблюдая за происходящим, я не могла не прокрутить в голове слова Амелии.
Что случилось с Атласом, что он не хочет жить?
Я вижу его сейчас, разговаривающего с Девоном в углу, пока Амелия пытается убедить Габриэля, что им нужен щенок, которого она сейчас держит на руках.
— Просто посмотри! — она умоляет. — Скажи мне, что это не самое очаровательное существо, которое ты когда-либо видел.
Габриэль поднимает бровь и что-то тихо шепчет ей на ухо. Мне приходится подавить свой собственный румянец, когда я догадываюсь, что он только что сказал ей, особенно когда ее собственные щеки вспыхивают, и она оглядывается по сторонам, проверяя, не услышал ли кто-нибудь.
— Если ты хочешь собаку, leonessa (прим. пер. — львица), — серьезно говорит Габриэль. — Тогда я подарю тебе собаку.
Я тихонько смеюсь: сегодня у них будет новый член семьи. Оставив их, я выхожу из большого зала, который мы используем для тренировок и который на сегодня превратили в место для встреч, и направляюсь к стойке регистрации, чтобы проверить, как обстоят дела с документами на сегодня. Делла сидит на своем месте, складывая все в папку и внося детали в компьютер.
— Эй, Делла, — я улыбаюсь ей, беря в руки пачку бумаг. — Отличный сегодня день.
— Лучший! — она лучится. — А это оставили для вас, — она протягивает мне конверт и возвращается к набору текста, стуча ногтями по клавиатуре.
Нахмурившись, я смотрю на имя, написанное от руки на лицевой стороне, затем осторожно открываю его и достаю чек на пять миллионов, адресованный приюту. Я в шоке вдыхаю воздух и задыхаюсь, когда понимаю, от кого этот чек.
Я поднимаю голову и вижу его.
Он стоит в конце коридора, засунув руки в карманы, и наблюдает за мной, на его губах играет мягкая улыбка, и когда он приглашает меня следовать за ним, я не колеблюсь.
◦●◉Атлас◉●◦
Ее руки впиваются в мою рубашку, притягивая меня ближе, язык проникает сквозь мои губы с настойчивостью, которая точно говорит мне, к чему все идет.
— Я не могу это взять, — дышит она, целуя, толкая меня дальше в комнату, как будто она контролирует эту ситуацию. Она уже должна была знать, что когда речь идет о сексе, то процесс принадлежит мне.
Но это не была главная проблема, и я не собирался этим пренебрегать. Обхватив девушку за бедра, я поднимаю ее, ноги обвивают мою талию, и поворачиваю нас так, чтобы ее изящная попка оказалась на столе.
— Ляг на спину, светлячок, — приказываю я.
Ее грудь вздымается, но она послушно ложится.
— Во-первых, это не переговоры, чек — это пожертвование. Во-вторых, мило, что ты думаешь, что можешь контролировать эту ситуацию.
— Атлас, — она пытается подняться, но я накрываю ее тело своим, заставляя вернуться на поверхность.
— Я владею этим, — прохрипел я. — Я владею тобой в спальне.
— Мы не в спальне, — говорит она, сузив глаза. — Но я не об этом.
— Пожертвование не обсуждается. Ты его примешь.
— Я не могу.
— Сэйнты — твои новые спонсоры, Эмери. Я не допущу, чтобы ты вышла замуж за кого-то другого, чтобы сохранить это место.
Ее глаза расширились.
— Что?
Мой палец гладит ее по щеке, спускается к челюсти, пока я не провожу кончиком по ее дрожащей нижней губе.
— Почему? — шепчет она.
Я неотрывно смотрю в ее глаза.
Потому что благодаря тебе каждая минута стоит того, чтобы жить.
Я не говорю этого, вместо этого
