И как ни силюсь сейчас, не могу придумать вразумительный ответ, который бы ее удовлетворил.
— Боишься? — Удивленно выдыхаю, когда Малинка громко вскрикивает, увидев огромную акулу.
Возможно, дело даже не столько в размерах, сколько в том, что та подплыла к стеклу совсем неожиданно. Да и освещение здесь довольно тусклое, так что я сама, признаться, вздрогнула.
— Нет, конечно, — уверенно заявляет она. — Вот еще!
— А я, если честно, испугался, — хитро признается Максим. — Вот это зубастик!
— Испугался? — ахает дочь. — Ты?
— Очень, — кивает он. — Может, дашь мне руку?
— Лаадно, — снисходительно протягивает она и вкладывает свою ладошку в его пальцы.
Внимание Алины тут же переключается на других обитателей подводного мира, а я же как завороженная смотрю на ее отца. Он не просто сияет! Горский улыбается от уха до уха, освещая помещение, словно мощная лампочка.
На рыб он больше не смотрит. Впрочем, как и под ноги, от чего неоднократно спотыкается. Сейчас его внимание всецело приковано к их переплетенным рукам.
Несмотря на то, что еще несколько дней назад Алинка без смущения забиралась к нему на руки и даже обнимала за шею, сейчас он будто впервые прикасается к ней.
И я его понимаю. Тогда это была просто веселая девчушка его подчиненной, с которой ему нравилось проводить время. Возможно, таким образом он восполнял тоску по Святославу…
Сейчас же любое прикосновение ощущается для него по-другому. Это уже не просто милая девочка, она его дочь. Родная. И вроде как единственная.
Мы выяснили, что Святик не его сын, но вот о других детях я как-то не поинтересовалась. Впрочем, вряд ли бы он с таким трепетом относился к Алине, если бы уже познал прелести родительства. Хотя, откуда мне знать? У меня всего одна дочь. Да и уверена, если когда-нибудь появится второй ребенок, любить их я буду одинаково.
Так что мои предположения не больше, чем пустые догадки. У него там целый детсад может быть. Пора смириться, что я абсолютно ничего о нем не знаю.
Кстати об этом… В очередной раз выуживаю из сумки телефон и сердце пропускает несколько ударов, глядя на значок входящего сообщения в почте.
Наконец-то!
“Неужели вы поговорили? Рассказывай все! Ты ему рассказала? Как он отреагировал? Господи, Яра, умеешь же ты держать интригу! Я с ума тут сойду, пока ты соизволишь ответить.
П.С. причем здесь те старые письма? Я, конечно, сделала скрины, но что-то вообще не понимаю что у вас там происходит!”
Не ты одна, Юлька, не ты одна… Вслух я это, конечно, не произношу и даже ответное письмо не спешу ей набирать. Сейчас меня куда больше волнуют прикрепленные файлы.
Первое письмо я лишь бегло просматриваю, так как примерно помню его содержание. А вот остальные читаю внимательно, пытаясь понять, что могло спровоцировать страх Оксаны.
И не понимаю. Абсолютно.
Да, последнее письмо выглядело немного истеричным. Юлька грозилась лично прийти в офис и обыскать каждый квадратный миллиметр в поисках Роберта. “Включая туалет и кабинет вашего начальства!”
Но это же… неужели Окси восприняла эти угрозы всерьез? Судя по безумному количеству возмущенных смайликов с паром из ноздрей, понятно же было, что это лишь крик отчаяния. Или все-таки нет?
В любом случае, что ей стоило рассказать Максиму правду? Впрочем, правда, как выяснилось, у каждого своя. Вполне может быть, что она искренне верила в то, что мы угрожаем ее карьере. Но почему? Почему она не показала письма своему другу? Зачем играть в этот испорченный телефон? Да и Горский… просто поверил на слово своей подруге. Легко. Не сомневаясь. Не попросил доказательств.
Вряд ли бы он достиг таких высот в бизнесе, если бы наплевательски относился к деталям. Нет, в то, что для него действительно важно, он вникает дотошно. Даже в Эмираты за нами поперся, чтобы лично познакомиться с Саидом.
Поэтому вывод можно сделать лишь один. Ни я, ни мои письма тогда не были для него важны.
И все же, когда мы забредаем в кафешку неподалеку, я протягиваю ему свой телефон. Алина увлеченно разукрашивает раскраску с Ариэль, сетуя на то, что в огромном океанариуме мы не встретили ни одной русалки, а Максим хмурится и читает скрины.
Мрачно стискивает зубы. Прикусывает губу. И дышит быстро-быстро.
Но тем не менее, когда долистывает до последнего, лишь холодно выдыхает:
— Я же сказал, что верю твоей версии. Мне не нужны доказательства.
Возможно, он задумывал это, как что-то ободряющее, но вышло с точностью до наоборот.
Он будто родитель, которого вызвали к директору школы, чтобы нажаловаться на чадо. Вроде как и соглашается с педагогами, что его ребенок был не прав, но все понимают, что делать ничего с этим он не будет. Потому что это его ребенок. И он всегда будет на его стороне.
И пусть с Окси они не родственники, за эти годы у них, наверняка, успела сформироваться сильная связь. И у меня против нее ни единого шанса…
Глава 47
Глава 47
Максим
Этот день проходит совсем не так, как я предполагал. Абсолютно.
Разумеется, у меня было не так много времени на то, чтобы помечтать и представить себе в малейших подробностях то, как мы втроем будем развлекаться. Но даже нескольких жалких часов этой ночью хватило, чтобы выстроить в своей голове красивую и, главное, правдоподобную картинку.
Однако, реальность и близко не совпадает с моими представлениями.
Та легкость, которая присутствовала в наших отношениях с малышкой с первого дня знакомства не просто испарилась, ее будто напрочь выжгло беспощадное арабское солнце. И даже пепел не оставило. Лишь огромное обуглившееся пятно.
И вот на нем я и танцую, пытаясь подобраться поближе. Пусть, не к идеальным отношениям отец-дочь, но хотя бы к тому, что у нас было еще несколько дней назад. Или по крайней мере сегодня утром… до того, как Арина унала правду.
Но танец мой выходит настолько бестолковым и несуразным, что когда после обеда Ярослава напоминает о дневном сне, мы с Малинкой в унисон вздыхаем с облегчением.
О том, чтобы сдаться речи, естественно, быть не может. Но… мне банально нужно время, чтобы обдумать новую стратегию. Составить план по завоеванию сердец этих девочек. Потому что сейчас, глядя на то, как моя дочь сосредоточенно раскрашивает русалку, ни о каком “обдумать” речи нет. Все мое внимание приковано к ее лицу. Я впитываю каждую черту, каждый жест. Каждую пору записываю себе на подкорку. Мой мозг, подобно старенькому компьютеру натужно скрипит, пытаясь не только вбить в свою память ее мимику и внешность, но и пытается представить каким младенцем она была. Как делала первые шаги. Ее первые слова. Как размазывала ненавистное пюре из кабачка по столу и громко смеялась над строгим выражением лица своей мамы.
Задача невозможная и в то же время — невероятно простая. Кажется, стоит мне прикрыть глаза и я легко увижу все, что пропустил. Но вряд ли мне от этого станет легче.
Шесть лет. Шесть безумно долгих лет. Полных радости и обид. Первых разочарований, впечатлений, взлетов и падений. Не хочу даже представлять сколько важных событий в жизни малышки я потерял.
И если вернуть их я, к сожалению, не в силах, то как минимум должен сделать так, чтобы больше ничего не пропустить. Ни одного дня.
— Ты тоже будешь отдыхать? — уточняю у Яры, стоит нам добраться до их номера. — Мне кажется, нам нужно много всего обсудить.
— Я буду работать, Максим, — она закусывает нижнюю губу. — Эти дни получалось заниматься проектом только после Малинкиного отбоя, но вчера у меня на это уже не осталось сил. Не хочу подводить Зейна и Саида.
— Да, конечно, — киваю понимающе. — Я помню, что у вас вылет уже завтра. Если нужна помощь с проектом…
— Кстати, насчет вылета, — перебивает она. — Я попросила Любу поменять нам билеты на два дня позже. Раньше мне никак не закончить буклет.
— Но…, — шокированно выдыхаю, — У меня сделка послезавтра. Я чудом отхватил последнее место на ваш рейс.
