пошли к лифту. Пока мы спускались в лобби, моя свободная рука продолжала разглаживать нижнюю часть платья. Я говорила себе, что счастлива от того, кто я есть, но это не делало представление Девона для меня проще.
— Ты в порядке? — Его голос звучал обеспокоенно.
— Просто немного нервничаю, — призналась я.
Он взял мою руку и поднес к своим губам, его глаза встретились с моими.
— Обещаю, что буду вести себя наилучшим образом.
Я подняла бровь.
— Я буду идеальным джентльменом.
— Спасибо. — Я импульсивно поцеловала его в щеку, а затем прижалась губами к его уху. — Но только с моей матерью, я надеюсь.
Он одарил меня дьявольской улыбкой, которая заставила меня пожалеть, что мы договорились идти куда-то сегодня вместо того, чтобы остаться дома.
Водитель ждал у двери элегантного черного лимузина, который арендовал Девон. Он забрался в машину первым, чтобы мне не пришлось скользить на сиденье, и когда я села внутрь, у меня перехватило дыхание.
— Что не так?
Я хмуро посмотрела на него, на мгновение заставив его почувствовать неловкость, прежде чем ответила:
— Мне больно задницу.
Он рассмеялся и обнял меня за плечи, притягивая ближе к себе. Он говорил тихо, чтобы водитель не услышал:
— Я обещаю, что компенсирую это.
Да, определенно сожалею, что не заперлась с ним в гостиничном номере еще на один день.
Я положила руку на его колено и скользнула вверх по бедру, наслаждаясь ощущением его мышц под штанами.
— Я собираюсь потребовать с тебя эту компенсацию.
Движение было на удивление хорошим для Лос-Анджелеса, и мы добрались до отеля «Беверли Уилшир» за рекордное время. С одной стороны, это было хорошо, потому что означало, что у меня не было больше времени, чтобы зацикливаться на своей тревоге, но, с другой стороны, это было плохо, потому что я больше не могла откладывать встречу.
Работник гостиницы открыл дверь лимузина и помог мне выйти первой. Когда Девон подошел ко мне, то взял за руку, держа ее достаточно крепко, чтобы я поняла, что, несмотря на заверения, он тоже немного нервничает. Он посмотрел на меня сверху вниз, и я кивнула. Вместе мы направились к отелю. Было несложно найти зал, в котором проходил аукцион. Все, что нам нужно было делать, это следовать за чередой людей с бокалами вина и шампанского.
Сотни людей уже были здесь, они расхаживали и изучали произведения искусства, висящие на стенах, и скульптуры на выставочных подиумах. Некоторые из людей были из высшего света, как моя мать, их было легко заметить, но большинство было таких, как Девон, богатых представителей индустрии и миллионеров, которые сделали себя сами. Я внезапно почувствовала себя более расслабленно. Это было не настолько плохо, как вечеринки, которые обычно устраивала мама дома.
— Может, выпьем перед тем, как посмотреть произведения искусства? — спросил Девон.
Я пожала плечами. Мои нервы все еще были на пределе. Возможно, выпить — это именно то, что мне нужно.
Он оглядывал толпу в поисках одного из официантов с подносами, когда снова заговорил:
— Что пожертвовала твоя мама?
— Не уверенна, — сказала я рассеянно. — Думаю, несколько картин.
Именно тогда я услышала это. Ни с чем не сравнимый пронзительный смех моей матери. Это не был ее настоящий смех. Нет, настоящий смех был гораздо более приятным, но в десять раз более редким явлением, чем тот фальшивый звук, который она издавала на своих вечеринках.
— Это она, — сказала я и посмотрела на Девона снизу вверх.
— Пойдем поздороваемся, — ухмыльнулся он мне.
Я взяла его за руку и повела за собой. Я заметила ее достаточно легко. Как и всегда, она была одета по последней моде для женщин ее возраста, а волосы были идеально уложены. Не думаю, что я когда-либо видела ее не идеально собранной. Когда я была моложе, то думала, что она была такой, потому что была кем-то вроде супергероя или кого-то в этом роде, но когда я стала старше, то поняла, что ее гардероб был частью ее арсенала и способом показать людям, каково ее положение в жизни, без необходимости уподобляться низшему классу и говорить об этом вслух.
— Крисси! — Она не скрывала своего удивления от того, что увидела меня. — Я… так счастлива, что ты смогла прийти. — Ее глаза скользнули в сторону, сузившись, когда она оценила все в Девоне, начиная от кроя его смокинга и заканчивая его чуть более длинными, чем ей нравилось, волосами. — И ты привела с собой… друга.
Я одарила ее натянутой и вежливой улыбкой.
— Это Девон Ричи, мой… — Я не была уверена, как его назвать.
— Поклонник, — мягко перебил он. Он протянул свободную руку. — Я рад наконец-то познакомиться с матерью Крисси.
— Девон Ричи. — Ее губы скривились от явной неприязни. — Я слышала о тебе. Крисси говорила, что ты ее… — Она позволила своей фразе оборваться, будто ей было невыносимо говорить эти слова.
— Босс, мам, — сказала я за нее. — Он мой босс.
— Мне нравится думать об этом как о партнерстве. — Он улыбнулся мне. — Более чем в одном смысле. — Одним плавным движением он освободил свою руку от моей и положил ее мне на спину, обхватив мое бедро ровно настолько, чтобы было ясно, что мы вместе.
Выражение лица моей матери ясно давало понять, что она не одобряет, но я знала, что она не будет выяснять отношения здесь, не когда тут так много важных людей вокруг. Она вела себя скованно, будто ее смертельно оскорбили.
— Извините, у меня есть дела, которые требуют моего внимания. Я только что поняла, что забыла добавить кое-какую картину к тем, что я жертвую.
Когда она ушла, Девон усмехнулся.
— Все прошло хорошо.
Я смотрела, как уходит моя мама, и что-то грызло меня, но я никак не могла уловить что именно. Казалось, она специально сказала, что должна пожертвовать что-то еще. Что-то было не так.
— У меня плохие ощущения на этот счет, — сказала я. Я поспешила за ней, не дожидаясь, чтобы увидеть, последовал ли за мной Девон. Неприятное ощущение внизу живота усилилось, когда я увидела, что моя мама разговаривает с кем-то, кто, как я полагала, отвечал за экспонаты аукционов.
— Я все-таки решила пожертвовать эту тоже. — Она жестом указала на картину на стене, на которой была надпись «Не продается».
Одного взгляда было достаточно, чтобы подтвердить то, что я уже знала. На картине на стене была изображена безмятежная сельская местность. Это была красивая картина, выполненная четкими широкими мазками. Художник нарисовал ее так, что картинка выглядела не просто пейзажем, который он увидел на обочине дороги, остановился
