– Только посмотрите, кто к нам пожаловал! – с хищным удовольствием протянул он. – Какой ин-те-ре-есный сюрприз!
Найджел говорил с широкой улыбкой, рассеивая сгущавшиеся сумерки белизной своих чересчур идеальных зубов.
Энди попыталась что-то сказать, но во рту вдруг пересохло.
Аннабел засмеялась.
– Ах да, я совсем забыла, что вы когда-то вместе работали. Как прелестно! – затараторила она, жестом предлагая Энди присесть. – Просто воссоединение «Подиума»!
Только тут Энди заметила слева от Найджела Джессику, в бытность Энди в «Подиуме» – организатора торжественных мероприятий, а справа – Серену, младшего редактора. Обе выглядели моложе, стройнее и эффектнее, чем десять лет назад. Хотя чему тут удивляться – это же «Подиум»!
– Ну разве я не самая счастливая девчонка на свете?! – резвился Найджел. – Андреа Сакс, иди сюда, сядь рядом.
Он был в белом с ног до головы. Поверх очень узких джинсов, больше похожих на леггинсы, на нем красовалось нечто среднее между платьем и рясой. Шелковый шарф с бахромой свешивался с шеи до колен – по всей длине повторялся чуть заметный логотип «Луи Вюиттон». Несмотря на тропическую жару, ансамбль дополняли норковая папаха и фиолетовые бархатные шлепанцы.
Энди ничего не оставалось как сесть рядом с Найджелом, который наигранно улыбнулся ей.
– Нарочно ни слова не скажу о том, как ты меня бросила! Я взял тебя под свое крылышко, и вот чем… – капризно скривившись, он потянул Энди за тунику: – …ты мне отплатила! Уходом! Да еще и не попрощавшись!
После скандала в Париже Энди не вернулась в офис «Подиума» ни за единым карандашом, но написала длинное письмо Найджелу с извинениями за грубость в адрес Миранды и благодарностью за наставничество. Ответа она не получила. В последующие месяцы Энди отправила Найджелу копию письма, бросила парочку коротких «Как ты там, я по тебе соскучилась!» и даже разместила сообщение в его блоге, где он любил порассуждать о стиле. По-прежнему ноль реакции. Эмили, кстати, тоже рассказывала, что кинулась к Найджелу сразу после своего увольнения, но ее встретила только несговорчивая секретарша у закрытой двери. Эмили тоже писала Найджелу и однажды даже пригласила его на закрытую вечеринку «Харперс базар» в честь Марка Джейкобса, но ответа не получила.
Энди кашлянула:
– Извини, но я много раз пыталась…
– Пожалуйста! – возопил Найджел. – Не надо говорить о делах на празднике. Девочки, вы, конечно, помните Андреа Сакс?
Серена и Джессика не расщедрились даже на легкий кивок или фальшивую улыбку. Джессика презрительно осмотрела наряд Энди, а Серена отпила вина, глядя на нее поверх бокала. Энди медленно глотала «Пеллегрино», слушая болтовню Найджела по поводу платья Харпер и спортивного пиджака Мака. Найджел был, несомненно, чокнутым, но когда-то Энди его любила. Наговорившись, он многозначительно посмотрел на нее и отвернулся поговорить с моделью; Серена и Джессика пошли в народ. Энди понимала, что ей тоже надо встать и пойти общаться. Давненько она не чувствовала себя так неловко – десять лет, если быть точной! Энди откусила от кукурузного хлебца и отпила лимонной воды, то и дело потирая под столом живот. Это старые флюиды «Подиума» вызывают в ней столь тошнотворное чувство или дает о себе знать внеплановая беременность, о которой она пытается забыть и о которой не знает даже ее муж?
Начались тосты. Лучшая подруга Харпер, стилист, прославившаяся не столько своей квалификацией, сколько выступлениями в защиту транссексуалов, произнесла трогательное, милое, разве что слегка занудное поздравление счастливой паре. Ее сменил один из братьев Мака, профессиональный баскетболист, проведший много параллелей между Маком и Мэджиком Джонсоном, причем ни одна не имела с реальностью ничего общего. После него вышел Найджел и принялся петь рулады о том, как знал Харпер еще неуклюжим подростком, в котором нынешние толпы обожателей просто не признали бы свою звезду, ставшую таковой исключительно благодаря его, Найджела, искусству. Этот тост был встречен оглушительным хохотом собравшихся.
Когда подали десерт, Энди извинилась и вышла из-под навеса. Нашарив в клатче сотовый, она набрала номер, не задумываясь о стоимости международного роуминга. Случай был исключительный.
Эмили схватила трубку на первом же звонке:
– Что случилось? Свадьбу не отменили?
– Все в порядке, женятся, – сказала Энди, с огромным облегчением слушая голос подруги.
– Тогда какого ты мне звонишь посреди ужина?
– Представляешь, здесь Найджел! С Сереной и Джессикой. Мне пришлось сесть с ними за стол. Ночной кошмар сбывается наяву!
Эмили рассмеялась:
– Да брось, это еще ничего. Дай догадаюсь: Найджел притворился, что ты ему и не писала? Вычеркнула его из своей жизни?
– В точку.
– Скажи спасибо, что ее там нет. Вот это была бы катастрофа, – сказала Эмили.
– Второй раз за две недели она доводит меня почти до потери рассудка!
Эмили промолчала.
– Эм, ты слушаешь? Наверное, благодаришь свою счастливую звезду, что ты не здесь со мной? Сейчас Ангилья для меня утратила две трети очарования!
– Понимаешь, я не хочу, чтобы ты запсиховала… – тихо начала Эмили.
– О нет, пожалуйста! Что стряслось?!
– Ничего! Боже, как ты любишь все драматизировать!
– Эм!
– У меня невероятная новость. Может, лучшая за всю жизнь.
Энди набрала воздуха в грудь.
– Я говорила с юристом «Элиас-Кларк»! Слушай, он меня буквально преследует, нашел мой сотовый и позвонил полчаса назад – поздновато для делового звонка, скажи? Вот как им не терпится! Представляешь, он…
– Чего им не терпится, Эмили? Чего он хотел? – Сзади в микрофон произносили тосты, и вдруг Энди ужасно захотелось оказаться дома в кровати, рядом с Максом – как это было до злополучного письма.
– Во-первых, он повторил, что они настаивают на встрече. Я уж решила – подают на нас в суд за незаконное использование ее имени, за всякое там умышленное искажение фактов, и Миранда собирается нас…
– Эмили, пожалуйста!!!
– Но дело оказалось совсем не в этом! Юрист уперся и не сообщил по телефону никаких подробностей, потребовал личной встречи, но расплывчато намекнул, что их очень интересует «бизнес “Декольте”», как он выразился. Ты понимаешь, это может означать только одно!
– Они хотят нас купить.
– Да! – Энди слышала, что Эмили старается скрыть восторг, но ей это плохо удается.
– Мы же с тобой вроде договаривались, что не будем продавать журнал первые пять лет, а не спеша создадим сильное издание с прочным основанием. Мы едва три года в бизнесе.
– Ой, мы с тобой обе прекрасно знаем, что ты не упустишь такой возможности! – едва не закричала Эмили. – Речь идет о «Элиас-Кларк», крупнейшей и престижнейшей издательской корпорации мира! Такого случая может больше не представиться!
