Днем Джей обычно писал стихи, а когда они выходили на прогулку и Алисса обрывала клумбы в парке Мак-Артур, он читал их ей. Спали они на поношенном матрасе, крепко обнявшись. Часто Алисса просыпалась оттого, что чувствовала, как о ее живот мягко трется его возбужденный член. Эти мгновения их совместной жизни она ценила особенно: чувствовать, находясь, в сущности, еще во сне, его желание…
Теперь, как бы оглядываясь на прожитое, Алисса понимала, что та пора была самой запоминающейся в ее жизни. Как жаль, что она длилась так недолго. Всего два месяца потребовалось ей, чтобы осознать: для Джея все его мечты — это отнюдь не игра. Не мимолетное увлечение или каприз. Все, что он говорил насчет спасения людей и упрочения мира, он говорил серьезно. А Алиссе казалось тогда, что это слишком трудоемкое и бесполезное занятие.
«Прославившись, ты сможешь делать для людей гораздо больше», — пыталась она урезонить его в тот последний день.
«Что ты предлагаешь? Вернуться домой и включиться в отцовский бизнес? И этим я, по-твоему, спасу мир?»
Она внимательно посмотрела на него. С того времени, как они убежали из дома, у него уже успели отрасти волосы. Одежда износилась и воняла. Тогда Алисса еще подумала: «Если бы его сейчас увидела мать, то наверняка пришла бы в ужас».
«И члены Женской федерации Атланты тоже были бы немало потрясены, если бы узнали, что я когда-то жила так», — подумала она сейчас.
Она глянула в иллюминатор на застывшее внизу море кустистых белых облаков. И с чего это она вдруг решила разыскать Джея? С чего это она вообще задумалась над этим? «Наверно, потому, — ответила она себе, — что до сих пор люблю его». Ей вспомнилось, как на протяжении многих лет вечерами она украдкой от семьи лихорадочно переключала телевизор с одного канала на другой, отчаянно надеясь хоть мельком увидеть его на экране, услышать его голос. Тот самый голос, которым он когда-то читал посвященные ей стихи. Только тогда, в Сан-Франциско, первый и последний раз в жизни Алисса ощущала себя желанной и любимой.
Да, если бы она тогда осталась с ним, жизнь сложилась бы по-другому. Она посмотрела бы мир, узнала, что такое настоящая культура, настоящие страсти и настоящие приключения.
Но у нее не хватило мужества.
А хватит ли теперь? Вот вопрос.
Алисса появилась в главном зале русской чайной без пяти девять и быстро окинула внимательным взглядом длинное и узкое помещение, заставленное маленькими столиками, за которыми уютно расположились завсегдатаи этого заведения. Мэг сидела у самой стены. Алисса отметила про себя, что впервые видит ее в костюме. Приветственно махнув Мэг рукой, она направилась к ее столику, гадая про себя: почему такая красивая женщина столь упорна в своем стремлении выглядеть заурядным адвокатом? Чуть поярче тона, немного безделушек, какой-нибудь не столь приземленный легкий жакет, плиссированная юбка — и Мэг, Алисса была в этом совершенно уверена, привлекла бы к себе немало внимания со стороны окружающих мужчин.
— Прости, немножко опоздала, — сказала она, опускаясь на обитую кожей лавку, тянувшуюся вдоль стены. — Я в этом городе всегда всюду опаздываю.
— Где ты остановилась?
— В «Плаза». Окна выходят на Пятую авеню, вид мне очень нравится. Одно слово — Манхэттен. Следовало бы, конечно, остановиться в «Хелмсли», но меня там всегда охватывают приступы клаустрофобии.
Подозвав официанта, она заказала себе вина. Потом, порывшись в сумочке, достала сигарету и золотую зажигалку «Картье».
Мэг удивленно повела бровью.
Алисса огляделась по сторонам и со вздохом произнесла:
— Ничего не говори. Сама вижу, что здесь не курят.
— Увы.
— Черт, меня это просто бесит! — Она швырнула сигарету и зажигалку обратно в сумочку и сложила руки на столе. — Чем больше мне хочется курить, тем меньше мест, где это разрешается. Честное слово, вот если бы я была кем-нибудь из твоих пользующихся дурной славой клиентов, мне тут же принесли бы пепельницу. Если не две.
— Отнюдь не все мои клиенты пользуются дурной славой.
— Дурная слава приходит вместе с вниманием бульварных репортеров. Над чем ты трудишься сейчас? Кровосмешение? Убийство? Мне хочется знать все в мельчайших подробностях!
— Извини, это как тайна исповеди.
— Да ну! С тобой просто скучно! А я-то думала, что наконец увижусь с человеком, с которым можно будет поболтать о чем-нибудь кроме благотворительных балов и спонсоров.
Сказав это, Алисса подумала: «Вот я и проговорилась. Аккуратно. Благотворительные балы и спонсоры. Запустила пробный шар».
— А ты расскажи мне про это, — попросила Мэг. — По крайней мере это приятнее того, чем я занимаюсь.
Алисса только махнула рукой.
— Ничего приятного. Честное слово. Ну… каждую осень я устраиваю грандиозное гала. В этом году в пользу бездомных. — Она вздохнула. — Это такая проблема… Даже в Атланте. — Она попыталась изобразить на лице выражение озабоченности. — До деталей пока еще не дошло, но я уже решила сделать из этого вечера нечто незаурядное. Чтобы потом говорили о нем на всех континентах.
— Уж если кому это и удастся, так только тебе.
Алисса улыбнулась. Продолжать говорить о гала не было смысла. Крючок закинула и пока хватит.
— Кстати, ты поговорила со своим другом насчет меня?
— С Данни? Да. Он сказал, что с удовольствием встретится с тобой завтра, но вместе с этим просил передать, что розыск пропавших возлюбленных — не его конек.
— Я заплачу ему, — пожав плечами, проговорила Алисса. — И заплачу прилично, можешь не сомневаться. Передай, что я жду его у себя в номере в десять утра. Второй этаж, сторона, выходящая на Пятую авеню.
Мэг пометила это в своем блокноте.
Подошел официант и поставил перед Алиссой бокал вина.
— А ты не просила Данни, чтобы он помог тебе? Я имею в виду, отыскать твоего парня? — спросила Алисса, когда они вновь остались одни.
Мэг рассмеялась:
— Не думаю, что это была бы хорошая мысль.
— Почему же?
— Просто… Скажем так, мне придется это сделать самой.
— Господи, да я же ведь говорила вам: все ради смеха. Помнишь? Чтобы узнать, как могла бы сложиться у нас жизнь. Ты что, боишься, что ли? Он женат? Ну и что? Лично меня это не останавливает.
Мэг провела пальцем по ободку своего бокала:
— Боюсь, дело не только в этом.
— А в чем же тогда, Мэг? Ради всего святого, расскажи! Неужели все так плохо?
— Ну… он заметный в обществе человек. Этого достаточно?
Алисса в изумлении открыла рот. Господи, неужели? Все складывалось для нее настолько удачно, что она просто боялась в это поверить.
