— В отдельном помещении, — передразнил брат. — У тебя хоть телефончик помощницы остался?
Сенька полез за мобильным. После многотрудных переговоров, из которых стало ясно, что помощница надеялась на иной предмет беседы и вообще-то ждала Семена к ужину, все-таки выяснилось: контора, где Глафира работает секретарем, находится на первом этаже, но опознавательных табличек не имеет.
— Ну что ты будешь делать! — разозлился Степан. — Спроси хоть тогда, как Глафира выглядит, будем в коридорах ее ловить.
Сенька сделал страшные глаза, из чего следовало, что вопрос о внешности Глафиры совершенно неуместен в разговоре с другой женщиной. Женщина между тем все надрывалась по поводу ужина.
— Мы что же, будем куда не попадя вламываться? — причитал Степан. — Ты завязывай секс по телефону, ты дело говори, балбес! Спроси, как начальника зовут.
— Говорит, что не помнит, — зажав трубку ладонью, сообщил Семен.
— Ну и куда мы попремся? А еще орал, «оперативно, оперативно!» Все он узнал! Тут этих офисов сам видишь сколько!
— И везде секретарь по имени Глафира, да? — ехидно поинтересовался Семен. — Погоди, придумаем что-нибудь, дай с девушкой попрощаюсь.
Степан вышел из машины, хлопнув дверью. Потом передумал и влез обратно, насмешливо щурясь.
— У тебя же Танюшка имеется! Уже два месяца! — напомнил он брату.
Тот изо всех сил показывал руками, глазами, и даже ушами пытался, что сейчас не время это обсуждать.
Наблюдая за ним, Степан веселился, позабыв даже, что их операция под угрозой срыва.
Наконец Семен отделался от дамы и начал размышлять вслух.
— Значит, смотри, салон обуви и парикмахерская отпадает, агентство недвижимости тоже…
— Почему?
— Я про это агентство слыхал, стало быть, оно процветает, а Света сказала, что конторка у Глафириного начальника мелкая.
— Она хоть красивая, эта твоя Света? — отвлекся Степан.
Брат показал ему кукиш.
— Ладно, я просто спросил. У меня таких Свет навалом, понятно? И каждую хоть щас на конкурс красоты!
— Ты от зависти не лопнешь, дружочек? — нежно проворковал Сенька.
— Чему завидовать-то? Если бы я с помощницей этой разговаривал, она бы мне не только адрес, она бы мне Глафирину биографию целиком и полностью расписала!
— Тоже мне мастер допроса!
— Семен Андреевич!
— Степан Андреевич!
Переговоры, как обычно, зашли в тупик. С этого момента нужно было либо расходиться, либо запасаться тяжелыми предметами и баррикадироваться.
Остановились на первом варианте. Степан остался в засаде, Семен отправился на разведку.
* * *
Двери с табличками он, в соответствии с указаниями Светы, проигнорировал.
И постучал в первую без опознавательных знаков.
— Входите! — пискнули оттуда, и Сенька ввалился в затхлое помещение, едва не врезавшись в диван, на котором громоздились какие-то коробки.
Он выглянул из-за коробок и улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. Дамы всех возрастов и наций приходили от нее в полный восторг.
Однако, девушка, оказавшаяся перед ним, впадать в экстаз явно не собиралась. На личике — скуластеньком и бледном — проступила лишь рассеянная улыбка.
— Здрасте, — Семен решил не терять времени понапрасну и сразу пошел напролом: — Вы, наверное, Глафира?
— Нет, — рассеянная улыбка превратилась в удивленную. — Я — Олимпиада.
Он хохотнул.
Приятно иметь дело с человеком, обладающим чувством юмора. Олимпиада она! А у Эдьки губа не дура, пожалуй. Невеста, конечно, могла бы быть по-фигуристей, поярче, но и эта ничего. Главное, улыбка хорошая. Опять же реакция у девицы нормальная. Другая бы сопли мусолила, вопросы бы кинулась задавать: «да откуда вы меня знаете, да кто вы такой, да зачем приперлись, да давайте вечерком на брудершафт все и выясним, да женатый ли вы, да есть ли детишки, да зарплата какая…»
Как говорится, Остапа несло.
Из-за недавнего общения с секретаршей Ляплиева Семен на некоторое время разлюбил весь женский род, а теперь вот заново примиряется с ним. Как не примириться, когда невеста друга оказалась такой милой девчонкой?
Все это в доли секунды пронеслось у него в голове, и, продолжая улыбаться, Семен отступил к двери. О том, что милая девчонка бросила их друга на произвол судьбы накануне свадьбы, он почему-то забыл.
Она подняла на него глаза и не слишком уверенно предложила:
— Вы присядьте, подождите…
— А вы когда освободитесь? — напористо спросил он. — Мы можем сегодня поужинать?
Вот так, правильно! Первый же удар — точно в цель! Кто устоит перед пылкой влюбленностью с первого взгляда? В самом худшем случае, она пошлет его подальше, но он переживет.
А скорее всего девица назовет время. Эдьку-то она бросила!..
— Поужинать? — растерянно переспросила «Глафира».
— Именно! Поужинать! Когда вы заканчиваете работать? Я буду ждать вас! Я у ваших ног! Увидев вас, я понял, как безрадостна была моя жизнь до этого момента, как бессмысленно было мое существование в холодном, пустом доме, где я один, совершенно один!..
Не увлекайся особо, сказал себе Сенька. Притормози.
Он — сумасшедший, сказала себе «Глафира».
За стеной что-то упало, и послышался разъяренный вопль, а затем причитания тонюсеньким голоском.
Оба покосились на дверь, но как-то неуверенно.
Ладка все-таки хотела разобраться с мифическим призом и вообще со всей этой историей, в которой она волей случая оказалась главной героиней — или только мнила себя таковой?
Семен судорожно прикидывал, стоит ли продолжать атаку, или просто подождать, когда Глафира отправится на обед.
— Вы, наверное, по делу пришли? — нарушила тягостное молчание Лада. — Вы присядьте, дождитесь…
Она хотела сказать «секретаря», но Сенька не дал ей договорить, и тем самым окончательно затянул петлю на своей шее и нарушил правильный ход событий…
С этой секунды все пошло наперекосяк.
— Нет, нет, — торопливо прервал он, — я зашел совершенно случайно. Я чувствую, что меня привела судьба. Я искал только вас. Смилуйтесь, назовите время, когда вас ждать, или я умру, прямо вот здесь и сейчас!
Фух ты! Оказывается, изображать страсть так же трудно, как сдерживать ее! Вот бы никогда не подумал! Не зря все эти мыльные оперы так откровенно отдают халтурой — играть героев-любовников ох как тяжко!
Без труда прочитав в глазах девушки изумление и готовность выпрыгнуть в окно, лишь бы избавиться от него, Сенька понял, что с ролью не справился.
Помирать, так с музыкой!
— До встречи, любимая! — заорал он отчаянно и, воздев руки к потолку, попятился к выходу. — Передо мной явилась ты! Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты!
