На Шейна это произвело сильное впечатление, и это было видно по его лицу. Он спросил с интересом:
– А сколько лет Россу Нельсону?
– Ему около сорока.
– А вы уверены, что он захочет помочь нам? Мне не хотелось бы, чтобы он воспринял вашу просьбу как злоупотребление дружеским расположением. В такой ситуации могут возникнуть разные сложности, – заметил Шейн. Его очень заинтриговал Нельсон, ему хотелось больше узнать о нем. Он протянул руку за своим стаканом и сделал глоток, все время краешком глаза наблюдая за Эммой.
Эмма негромко рассмеялась:
– Он мне кое-чем обязан. Он не подумает, что я злоупотребляю его дружеским расположением, уверяю тебя. – Она сощурила свои зеленые глаза и проницательно посмотрела на Шейна. – Я прекрасно знаю Росса, он будет рассчитывать получить что-то взамен. Несомненно, какие-то деловые предложения в той или иной форме. Например, ты мог бы подумать о том, чтобы осуществлять свои банковские операции, связанные с капиталовложениями, через него, и поручить его банку ведение твоих дел по ту сторону Атлантики. Не так уж это много, – закончила она немного цинично. – Ты должен запомнить, Шейн, – рука руку моет, и ничто в этом мире не достается даром, особенно в деловом мире.
– Я понимаю, – сказал он мягко. – Я уже давно понял: то, что достается даром, обычно не стоит того, чтобы иметь. Что касается Росса Нельсона, я найду, как выразить ему свою признательность. Вы можете не беспокоиться об этом.
Блэки, который с интересом следил за этим разговором, ударил себя по колену и громогласно рассмеялся.
– Смотри-ка, Эмма, какой сообразительный у меня парень! – Он покачал головой, и его счастливая улыбка выражала любовь и гордость. – Я рад, что у тебя хорошая голова на плечах. Мне будет здорово тебя не хватать. – Тень грусти появилась на его лице, вытеснив остатки веселья. – Я знаю, что это важно, даже необходимо, но мне очень не нравится, что ты снова уезжаешь – ведь ты только что вернулся. Мне очень больно отпускать тебя. Очень.
Эмма поставила свой стакан и посмотрела на Шейна.
– Когда ты уезжаешь, Шейн?
– Я лечу в Нью-Йорк в понедельник утром. И пробуду там минимум полгода, а может, и дольше. Я буду наблюдать за перестройкой гостиницы в Манхэттене и каждые месяц-полтора совершать вояжи на Карибское побережье, чтобы посмотреть, как идут дела в наших гостиницах на островах.
– Шесть месяцев! – повторила она в изумлении. – Это очень долгий срок. Мы будем скучать по тебе. – А мысленно она добавила, думая о своей внучке Саре Лаудер: «А может быть, оно и к лучшему, что его некоторое время не будет здесь. С глаз долой – из сердца вон». По крайней мере, ей хотелось надеяться, что это будет так.
– Я тоже буду скучать без вас, тетя Эмма, и без тебя, дед – без всех вас. Но вы и оглянуться не успеете, как я вернусь. – Он наклонился к Эмме и сжал ее руку. – И пожалуйста, приглядывайте, приглядывайте за этим славным старым пройдохой. Он мне очень дорог.
– Мне тоже, Шейн. Конечно, я буду заботиться о нем.
– Да-да, мы теперь будем заботиться друг о друге, – торжественно провозгласил Блэки, и в его голосе почему-то звучало чрезвычайное довольство самим собой, он думал при этом о своем Плане. – Но мы ведь делаем это уже лет пятьдесят или даже больше, а от таких привычек отказаться нелегко, уж поверь мне.
– Могу себе представить, – рассмеялся Шейн, любуясь этими двумя стариками. Они – уникальная пара. Любви и дружбе, которые они испытывают друг к другу, можно только позавидовать. Неслышно вздохнув, он взял свой стакан с виски и задумался, глядя на янтарную жидкость, сделав глоток повернулся к Эмме.
– Возвращаясь к Россу Нельсону… что он за человек?
– Довольно обычный во многих отношениях, – сказала Эмма, задумчиво глядя в пространство, как будто пытаясь мысленно представить себе Росса Нельсона. – В нем есть некоторое обаяние, и он кажется очень расположенным к вам. На поверхности. Я всегда считала, что в нем есть какая-то врожденная холодность, какая-то своеобразная расчетливость, как будто он со стороны наблюдает за собой и смотрит, какое впечатление производит на людей. У него огромное самомнение, особенно в отношениях с женщинами. Он немного ловелас и только что развелся со своей второй женой. Все это, конечно, не так уж важно. Но, с другой стороны, мне часто приходило в голову, что возможно, он не очень щепетилен… в своей личной жизни.
Она замолчала на мгновение, встретилась взглядом с Шейном и добавила:
– Впрочем, ни к тебе, ни ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Там, где речь идет о делах, я считаю Росса совершенно надежным партнером. В этом отношении тебе не о чем беспокоиться: его ум – острый, как бритва, и у него просто физическая потребность стоять на своем – его «я», разросшееся до невероятных размеров, постоянно требует самоутверждения.
– Ну и портрет вы нарисовали, тетя Эмма. Вижу, что мне придется все время быть начеку.
– Это никогда не помешает, Шейн, с кем бы ты не имел дело. – Она слегка улыбнулась. – С другой стороны, ты же собираешься обратиться к Россу за советом, а не становиться его конкурентом в делах. Ты наверняка сумеешь найти подход к нему. Больше того, я думаю, вы с ним прекрасно поладите. Не забудь он мне кое-чем обязан, поэтому будет из кожи вон лезть, чтобы помочь тебе.
Блэки мельком взглянул на внука и снова повернулся к Эмме:
– Судя по твоему описанию, я не уверен, что этот парень, Росс Нельсон, мне нравится, – начал он.
Рассмеявшись, Эмма прервала его тираду:
– Я бы сделала ставку на Шейна. Он – взрослый парень и отлично знает, как постоять за себя. Отлично знает, Блэки. Я даже пойду дальше и скажу, что, возможно, в Шейне Росс Нельсон найдет достойного соперника. – Эта мысль, казалось, позабавила ее, и она снова рассмеялась.
Шейн усмехнулся, но ничего не сказал.
Он все с большим нетерпением ждал встречи с мистером Нельсоном. Этот банкир может придать остроту его нью-йоркскому предприятию.
Они сидели в библиотеке перед пылающим в камине огнем.
Блэки держал в руках маленькую рюмку с выдержанным коньяком «Наполеон», а Эмма пила маленькими глотками чай с лимоном. Он налил ей маленькую рюмку ее любимого ликера «Красавец принц Чарли», но он так и остался нетронутым.
Они молчали, погруженный каждый в свои мысли, отдыхая после превосходного обеда миссис Пэджет. Шейн уже уехал, и хотя они оба любили его, им было приятно побыть теперь только вдвоем.
Отсветы огня, вспыхивая то тут, то там, словно танцевали на стенах, отделанных панелями из мореной сосны, которые светились мягким янтарным светом благодаря теплому красноватому ореолу вокруг очага. За дверью, ведущей в сад, огромный старый дуб скрипел, стонал и гнулся под сильными порывами ветра. Дрожали окна и двери, дождь монотонно барабанил по стеклу и непрекращающимся потоком струился по нему. Ничего не было видно сквозь завесу дождя. Но в уютной старой комнате было тепло, светло и удобно. Дрова в камине потрескивали и шипели, ярко вспыхивая время от времени; старые дедовские напольные часы в футляре звонко отсчитывали минуты.
