Мне очень хотелось пристать с вопросами, чтобы конкретизировал, почему именно я ему нужна, что во мне такого особенного? Но я решила, что для этого у меня теперь целая жизнь. И все неприятные моменты, про приват с Марго в «Кошках», тоже придется выяснить, но не сейчас.
— Расскажи мне что-нибудь, что тебе самой захочется, — предложил Леха.
— Ой, может, не надо, ничего интересного я не знаю, — я не забыла, что мы договорились, но мои комплексы водичкой не смылись.
— Мне все про тебя интересно! — не дал мне возможности улизнуть Леша.
Я старалась придумать что-то заумное и познавательное, но бросила эти тщетные попытки, когда Лешка, не дождавшись от меня и слова, принялся щекотать меня, угрожая не останавливаться, если буду молчать.
Кажется, я болтала уже больше часа, вспомнив все свои переживания, и даже рассказала ему, почему реву в ванной и почему не успеваю с отчетами на работе.
— Подожди. То есть вы на кассе до восьми, а потом должны сделать эти ваши таблички уже в нерабочее время?
— Не совсем так. У нас просто людей не хватает. Мы должны их делать в течение дня, когда нет других дел или клиентов, но я не успеваю, — снова насупилась я, приготовившись к нравоучениям.
— Я тебя точно забираю, Ириш! — закипел Лешка. — Они, значит, экономят на ставках, а моя беременная жена должна за троих пахать?
— Леша, я не знаю, беременная я или нет! — напугал меня своим заявлением Лешка.
Нет, мне, конечно, безумно приятно, но потом же будет с меня требовать родить вовремя! Тайм-менеджмент, мать его!
— Ириш, ну ты чего? Раз решили, значит, обязательно заделаем, — принялся меня успокаивать Лешка, опустив руку мне на живот, и закружил ее, осторожно поглаживая.
Такой милый и немного смешной со своей трогательной заботой. Совсем ручной стал, мой свободолюбивый дикий зверь.
— Обещаешь? — не сдержав улыбку, спросила я.
— Гарантирую, — как обычно ответил Лешка и загреб меня в объятья, — так, лучше про дом рассказывай, а то от твоей бывшей работы меня бомбит.
Какой шустрый муж, уже, значит, бывшей работы. Уж не знаю, что так перевернуло наши отношения, но думать не хочу. Лучше расскажу, как тараканов соседских выводила!
— …и вот, значит, таким образом я от них избавилась, но бдительность не теряю! — гордо рассказала я Лешке. — Знаешь как?
Лешка не ответил, повернувшись, я увидела, что он уснул. Ну вот, все же я очень скучная. Хотя, конечно, поздно, и у меня тоже глаза слипаются.
— Нет, милая, не знаю, как? — пробормотал Лешка.
Он из последних сил слушает то, что ему по сути совсем не интересно, и это для меня лучше тысячи слов. Удовлетворенная и, кажется, выговорившая все за наш год с хвостиком совместной жизни, я уютнее расположилась под бочком у Лешки, впервые за долгое время засыпая спокойно и без слез.
Утром Лешка проснулся раньше и терпеливо ждал, пока я открою глаза.
— Ириш? — позвал меня Алешка, поняв, что я проснулась и просто нежусь, наслаждаясь его ласковыми поглаживаниями по спине, аж мурлыкать захотелось.
— Иришка, я должен тебе еще кое в чем признаться…
— В чем? — пришлось мне перестать притворяться и ответить, потому что любопытно же!
— Я влюбился, — переворачивая меня на спину и заглядывая в глаза, признался Лешка, — опять в тебя, представляешь?
— Нет. Я тебя не переставала любить, — улыбнулась я.
— И я не переставал! Но влюбился по новой, еще больше! Ужас! Я пропал!
Продолжая дурачиться и смеяться, мы не сразу поняли, что в дверь стучат. Только когда уже стук стал походить на вынос двери, Лешка крикнул:
— Мест нет! Обратитесь на ресепшн!
— Выходите, засони! Тут такое творится! — раздался голос Сергея в ответ.
Мы с Лешкой переглянулись и хором сказали:
— Чума!
Глава № 41
В отличие от Леши, у меня была чистая одежда, но не весь комплект. Решив, что денек можно и без белья провести, я натянула джинсы на голый зад, пока муж, привыкший к идеально выглаженным и свежим сорочкам, сморщившись как гриб сморчок, одевался.
— У меня будет тяжелый день? — неожиданно подкравшись сзади, спросил Леха, намекая на отсутствие белья.
— Ты чего это как с цепи сорвался? — заинтересовалась я повышенной активностью Алексея Владимировича.
— У нас новый медовый месяц! — объявил Леха и сам обрадовался своей придумке.
— Тогда уж все с начала! Конфетно-буке… — я запнулась, вспомнив последний букет не от него и что Лешка мне не дарит цветы без повода никогда.
— Букеты, конфеты, — перечислил за мной Леха, — это я запомнил, но ты мне лучше сразу прямым текстом намекай, что еще захочешь, ладно? А то ты у меня такая загадочная, — снова притягивая меня к себе, засверкал глазами Алешка, опуская взгляд на припухшие от поцелуев губы.
Я? Загадочная? Ого, ничего себе! Вдоволь нацеловавшись, как подростки, ей-богу, которые тайком от родителей, прячась в комнате, занимаются не геометрией, мы наконец соизволили выйти из комнаты.
— На чашку кофе можем рассчитывать? — спросил Алешка у Сергея, хмуро глядя на него исподлобья.
— Конечно! Если на костре только умеете его варить! — недобро пошутил хозяин.
— Электричество отключили? — предположила я, заметив, что плита у Сережи не газовая.
— Отключила! — выделив последнюю букву, ответил Сергей. — Ваша Настенька! Всей деревне!
Лешка что-то еще пытался спросить у Сергея, а я, только бросив взгляд в окно на улицу, сразу побежала облачаться в выданные ранее теплые вещи.
Деревенские жители были около раскуроченной трансформаторной будки, в которой нашел свой приют трактор с ковшом. Но, казалось, никто из них совершенно этому событию не придал значения.
Дружной толпой они повторяли движения за парнем в ушанке под оглушающую музыку «Американ бой» группы «Комбинация», еще один снимал выступление на видео. Это что за отголоски флешмоба почти двадцатилетней давности?
— А что происходит? — спросила я у Светы, которая не спешила принять участие и сплясать как Медведев, только в валенках и посреди заснеженной деревни.
— Самой интересно. Дома-то делать теперь нечего, электричества нет.
— Света, а хочешь, я тебе кофе сварю на костре? — тут же встрял Сергей, подслушивающий нашу громкую беседу. И, продолжая что-то ей обещать, утащил в свой двор.
Люди всех возрастов, от мала до велика, все больше подтягивались к трансформаторной будке. То ли со всей деревни шли узнать, что со светом, то ли просто на громкую музыку и веселые крики.
— Люб, а что, у тебя правда трусы твои украли? — спросила бабуля в синем шерстяном платке нашу вчерашнюю знакомую лекаршу.
— А, — махнула рукой баба Люба, — как пришли, так и ушли! — весело и громко сказала бабушка, вызвав хохот всех, кто услышал их диалог. — Вчерась поймала вора, а сегодня уже на телевизор снимают! Никто даже про трактор не спросит, кто угнал! Я всем интереснее!
Я бы спросила, но, боюсь, ответ мне уже и так известен.
— А где эта звезда «Формулы один»? — спросил Леха у толпы. — Кто гонял на тракторе, кубок кому вручать?
— Снеговиков лепят на дороге, — махнула рукой в сторону баба Люба.
Не сговариваясь, мы с мужем пошли в сторону выезда из деревни, где ватага ребятни во главе с Настей катали снежные шары. Снеговиков вдоль дороги было уже не пересчитать. Штук пятьдесят, не меньше. Все разнокалиберные, наверное, в зависимости от роста его создателя.
— Проснулись? — обрадовалась нам подруга. — О-о-о-о, вижу, и помирились, — довольно добавила она, подметив, что Лешенька стоит, обнимая и грея меня со спины, а я все время верчусь и смотрю на него, будто не веря, что мы снова вместе.
— Насть, а зачем вы их тут… — не успела я допросить подругу, как к нам подлетел мужичок на снегоходе.
— Вот! — радостно доложил он Насте. — А ты во мне сомневалась! — высказал он ей претензию, как будто у них лет двадцать уже отношения.
— Настя, а где Дима? — спросила я, пока она забиралась на снегоход, говоря мужчине ехать за чемоданом к машине Лешки.
