Бишоп стягивает штаны, встает на ноги у кровати и сбрасывает боксеры. Я смотрю на его член и наблюдаю, как он медленно поглаживает его, глаза прикованы к моим. Ухмыляясь, он подталкивает меня головой.
— Вставай, детка.
Подползая, я наклоняю голову.
— Но почему?
— Потому что ты будешь делать то, что я скажу.
— Би...
Его рука летит к моей шее, и он мгновенно сжимает ее, приподнимая мою голову, чтобы я смотрела на него. Его плечи квадратные, осанка жесткая, сильная и плотная, как всегда. Это Бишоп, и всегда будет Бишоп. На улице он альфа; он должен быть таким, потому что он такой, какой есть. Но в спальне его альфа-наклонности не имеют границ. Песня, должно быть, на повторе, потому что она играет снова.
Я закрываю глаза и киваю.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Его хватка ослабевает, и он отступает назад, беря свою пачку сигарет с комода, лунный свет проникает сквозь щели двери моего балкона, прекрасно его очерчивая. Его лицо, его профиль, это тело, этот... член. Он — совершенство. Он кладет сигарету между губами, чиркает своей «Zippo» и смотрит на меня, прикурив, с ухмылкой на лице. Всасывая дым сигареты, он откидывает голову назад, чтобы выпустить дым, его шея напрягается при этом движении. Я смотрю вниз на его руку, которая все еще держит его член, медленно надрачивая его, и мой рот наполняется слюной. Святое дерьмо. Я никогда в жизни не видела ничего настолько эротичного. Пот выступает на моей плоти, а клитор пульсирует между бедер. Я хочу его.
Бл*дь. Я хочу его. То, как ощущаются мои соски, как будто их обдувает ветерок, и то, как мои бедра начинают двигаться в такт его движениям, говорит ему, насколько сильно. Он усмехается, оставляя сигарету между губами, и подходит ко мне. Его ноги задевают край кровати, и он выпускает дым изо рта.
Я смотрю на него снизу вверх, мои руки скользят по его мускулистым бедрам. Втянув нижнюю губу, провожу по ней языком и тянусь к его члену.
Выпустив облако дыма, он смотрит на меня сверху вниз, наши глаза завораживают друг друга. Запертые в камере, запечатанной похотью.
— Соси. — Его губы слегка кривятся, ухмылка все еще на его лице, а сигарета зажата между большим и указательным пальцами.
Смотрю вниз на его кончик, снова облизываю губы и наклоняюсь вперед, надежно обхватывая его ртом. Его предэякулят попадает мне в горло, и я слегка стону, мой язык танцует по его длинному члену. Он хватается за мои волосы, собирая их на макушке, а затем дергает за них, откидывая мою голову назад.
Снова благодарю того, кто спас меня в тот день, за то, что пуля прошла рядом с моим виском, а не рядом с местом, где происходит дерганье волос.
Я смотрю на него, мои губы обхватывают его, а голова покачивается. Он затягивается последней раз, затем поворачивается к двери на балкон и щелчком выбрасывает ее, прежде чем повернуться ко мне и толкнуть меня на кровать.
— Ложись.
— Как будто у меня есть выбор. — Я закатываю глаза.
Бишоп поднимает мои руки над головой, широко раздвигая мои ноги, и проводит носом по моей шее.
— Ммм, — стонет он, и его голос вибрирует у моей плоти, прежде чем погрузиться в мои кости. Я вздрагиваю, мурашки бегут по коже. Его ухмылка прижимается к моей плоти, прежде чем я чувствую, как его язык скользит по моей ключице, а затем по соску. Втянув его в рот, он грубо прикусывает, и я вздрагиваю.
— Бишоп, — предупреждаю я, помня, каким грубым он может быть.
— Не тебе говорить, Китти. Запомни это.
— Стоп-слово.
— А я сказал нахер твое стоп-слово . — Когда он проводит языком по моему соску, мои глаза закрываются, а бедра приподнимаются, чтобы прижаться к нему, требуя большего. Большего трения. Мне нужен он внутри, заполняющий меня до тех пор, пока я не смогу едва терпеть боль от его размеров.
— Как ты узнаешь, если это слишком для меня? — спрашиваю я, кружа тазом по нему. Он слегка приподнимается, не позволяя мне получить больше трения или удовольствия, и мне приходится бороться с тем, чтобы просто опустить туда руку и самой снять боль.
Парень продолжает свои путешествия, оставляя за собой теплый след из мурашек.
— Думаю, если ты умрешь, это знак.
Мои глаза открываются, и я опираюсь на локти.
— Бишоп!
Он смотрит на меня, нависая прямо над моей тазовой костью, его руки подрагивают от напряжения. Он ухмыляется, его глаза темнеют.
— Я просто шучу. — Высовывает язык и облизывает мой клитор. — Я думаю. — Отпуская, падаю на спину, мои волосы разлетаются во все стороны. Он хватает мое бедро и раздвигает его шире, а другой рукой перекидывает мое бедро через свое плечо. Бишоп лижет меня в идеальном ритме, не останавливаясь, не меняясь. Не слишком быстро и не слишком медленно. Когда мой живот сжимается, а пот струйками стекает по прессу, я хватаюсь за край здравомыслия, готовая вот-вот сорваться в оргазм, когда он останавливается. Все вокруг становится холодным, все мое тело мгновенно опускается до ледяной температуры.
— Агх! — кричу я, приподнимаясь на локтях. Он ползет вверх по моему телу, облизывая губы, пока его глаза изучают каждый дюйм меня.
— Моя. — Его руки тянутся к моим, и он снова закидывает их мне за голову, прижимая меня к себе. — Не морочь мне, бл*дь, голову, Мэдисон. Ты моя. — Бишоп сжимает грубо, достаточно грубо, чтобы оставить следы на моих запястьях, и я вздрагиваю. Он ухмыляется, а затем отпускает, переворачивая меня на живот, нежно поглаживает мою задницу, а затем сильно бьет по ней, громкий шлепок прорывается сквозь песню, которую я все еще слышу. Убрав мои волосы на одну сторону, он хватает меня за бедро и зацепляет его за свое, прежде чем я чувствую, как его вес падает на мою спину, а член прижимается к моему входу.
Я стону от внезапного вторжения, и его другая рука поднимается к моему затылку, прижимая меня к месту, когда он погружается все глубже и глубже в меня, раздвигая все мои границы. Вцепившись в мое бедро, кончики его пальцев впиваются в мою плоть, когда он выходит из меня, каждый раз надавливая на мою точку G, а затем снова входит в меня, и мое тело почти летит вперед. Его хватка на моей шее то сжимается, то разжимается, когда он возвращает свое тело на мое, все еще удерживая мое бедро у своего. Он входит в меня, кружась и глубоко втираясь в меня. Моя киска сжимается вокруг него, цепляясь и не отпуская. С каждым толчком я сжимаюсь сильнее. Теряюсь в том, как его член прижимается к каждому сантиметру моего ядра. Владея мной изнутри.
— Да, — стону я. — Бишоп, трахни меня.
Он отпускает мою ногу, выскальзывает, переворачивает меня и поднимает, перекатываясь на спину. Я забираюсь на него сверху, медленно опускаю свой вес на его твердый член. Опираясь на его грудь, я двигаю бедрами, его член входит в меня, когда его тазовая кость сталкивается с моим клитором. Я откидываю голову назад, и его бедра выгибаются, когда он прижимается к моим.
— Кончай.
Как по команде, я отпускаю, пот стекает с наших тел. Сжимаюсь вокруг него, пульсируя, когда оргазм прорывается сквозь меня, и я дергаюсь в экстазе.
— Бл*дь! — Его бедра толкаются вверх, вколачиваясь в мое тело все быстрее и сильнее, пробиваясь сквозь мой оргазм, чтобы достичь свой. Он снова заводит меня, и волна за волной, еще один оргазм обрушивается на меня, мой клитор набухает, соски холодеют. Бишоп наклоняется, ловит один из моих сосков зубами и прикусывает его. Жжет, но вместе с удовольствием это слишком велико. Его рука поднимается к моему горлу, а другая остается на моем бедре, и он ложится обратно, на уголке его губ появляется капелька крови. Мне не нужно смотреть, чтобы понять, откуда она; жжение в соске говорит достаточно.
Его пальцы впиваются в мои бедра, хватка на моем горле сжимается до такой степени, что воздух входит и выходит медленно, как будто я дышу через густое облако дыма. Бишоп вжимается в меня, его яйца шлепаются о мою задницу, а я пытаюсь восстановить контроль, находясь сверху, но это бессмысленно. Он всегда контролирует ситуацию, несмотря ни на что, поэтому я отпускаю. В моих глазах пляшут точки от удушья, мои бедра пульсируют от его хватки, а теперь ощущаю и жалящее чувство на натянутой коже. Он врезается в меня сильнее, и я снова чувствую это — нарастание. Моя голова откидывается назад. Я изнемогаю, но не могу остановить наслаждение. Он высасывает из меня жизнь, в буквальном смысле, потому что я чувствую, как то и дело теряю сознание, но я замечаю, как он ослабляет хватку каждые несколько секунд, как бы давая мне небольшие глотки воздуха.
