приехать. Он мне, наверное, даже не откроет.
– Это…Крис. Ну Мышонок. Я…
– Крис?! – даже сквозь помехи было слышно, как мгновенно поменялся голос Кирилла. – А как ты…А почему…Ладно, поднимайся. Жду.
Домофон пискнул, и я потянула на себя тяжелую дверь. Странно, но похоже, что он и правда готов со мной поговорить, при том что сегодня в университете даже не поздоровался. Я все больше верила тому, что мне сказала Марго, и поэтому, когда я оказалась на втором этаже и увидела совершенно не похожего на себя Кирилла – растерянного, застывшего на пороге и виновато прячущего глаза – вдруг подошла к нему и обняла. Вжалась всем телом и едва не заскулила от того, как здорово было снова ощущать горячую твердость мышц и вдыхать знакомый, сводящий с ума запах. Мы виделись вчера, а как будто прошла целая вечность.
– Крис, – в его голосе звучала паника, – что происходит?
– Я…все теперь знаю, – тихо сказала я ему куда-то в шею, и Кирилл вздрогнул, жилка забилась чаще. Тело под моими руками напряглось, словно стальная струна.
– И что теперь? Почему ты ничего не ответила? – яростно выдохнул он. – Что ты думаешь? Неужели не злишься и не хочешь меня придушить?
– Я не могу на тебя злиться, – честно сказала я, – но ты бы мог сказать мне об этом и раньше.
– Мышонок, – простонал он и обхватил мое лицо ладонями. – Малыш, я боялся. Ужасно боялся и думал, что…
– Я понимаю, – мягко сказала я, чувствуя, как перехватывает горло, – понимаю, что признаться было страшно. И что в лицо ты бы вряд ли мне это сказал. Но хорошо, что я все-таки узнала.
– Если бы я знал, что ты так воспримешь, – пробормотал Кирилл, неловко поглаживая меня по спине и волосам, – я бы сказал еще вчера. Прости, прости меня, пожалуйста. Просто ты – это ты, понимаешь. Ты не похожа ни на кого, и я ужасно жалею, что все у нас началось неправильно.
– Какая разница, как всё началось? – я не удержалась и сунула замёрзшие руки Кириллу под футболку. – Главное, что происходит между нами сейчас.
– А что происходит между нами сейчас? – прошептал он, пристально на меня глядя.
Я с силой провела ладонями по горячей гладкой спине и потянулась к его губам. Кирилл тут же стиснул меня со всех сторон и поцеловал нежно, глубоко, многообещающе. Мы провалились в поцелуй, как в омут с темной водой: я не помнила ни как оказалась внутри квартиры, ни куда делись моя куртка и ботинки – ничего. Только горячие требовательные губы, нежные касания языка и огонь, вскипающий внутри с каждым голодным взглядом, с каждым поцелуем, с каждым прикосновением кожи к коже.
Я не могла поверить, что он мой. Тот, на кого я с таким восторгом любовалась из зрительного зала, тот, кто казался недоступным, как Эверест, теперь смотрел на меня так, словно я была глотком воды в пустыне, а он умирал от жажды. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько красивой, хотя объективно была не в лучшем виде: никакой косметики, наспех собранные в небрежный узел волосы, обычные джинсы с футболкой – типичная серая посредственность. Но взгляд Кирилла превращал меня в невероятную красавицу. Он не сыпал стандартными комплиментами, как в ту ночь, когда мы первый раз целовались, он просто смотрел: восторженно, жадно, горячо. И от этого взгляда внутри все плавилось.
– Крис, – выдыхал Кирилл мне в губы. – Крис…
Никаких деток, малышей и мышат. Только мое имя. Никогда не думала, что оно может так горячо звучать: требовательно и просительно одновременно.
Я не могла говорить вообще, только громко, загнанно дышала и стонала, краснея от своих же неприличных стонов и изо всех сил пытаясь сдерживаться.
– Крис, – Кирилл поднял на меня потемневшие глаза, затянутые мутной пленкой желания. Серая радужка почти исчезла, превратившись в тонкую серебристую полоску вокруг огромных черных зрачков, притягательных, как бездна. – Еще немного, и я не смогу остановиться. Не надо нам. Не сейчас.
– Почему? – я с трудом понимала, что он говорит, так сильно внутри все полыхало.
– Сама же понимаешь, почему, – зло выдохнул он, вывернулся из моих рук и пошел в ванную. Судя по шуму воды, кто-то сейчас пытался себя остудить. Зачем? Я не понимала. Я вообще сейчас ничего не понимала, кроме того, что Кирилл меня почему-то не захотел. И от этого больно дергало внутри, как будто зуб без наркоза вырывали.
Он нормальный? Сначала говорит, что любит меня, а потом вдруг уходит в самый ответственный момент!
Я вдруг разозлилась до красной пелены в глазах. Сколько можно надо мной издеваться?!
Прошагала к ванной, решительно распахнула оказавшуюся незапертой дверь и обомлела. Этот придурок просто взял и подставил голову под кран и теперь не только сам был мокрый, но и забрызгал водой все вокруг.
– С ума сошел?! – я подскочила и закрыла воду, оказавшуюся ледяной. А потом посмотрела на несчастного злого Царева и потянула с него мокрую насквозь футболку.
– Крис… – бормотал он, тем не менее давая себя раздеть, – уйди, пожалуйста…Я же не сдержусь.
Широкая грудь тяжело вздымалась, и длинные пальцы беспомощно стискивались в кулаки, как будто пытаясь удержать себя в рамках.
Вчера я боялась его, а сегодня казалось, что Кирилл сам себе боится.
Зря. Не надо.
Оказывается, я уже кое-что решила для себя. И решила, видимо, еще в тот момент, когда переступала порог этой квартиры. Или даже раньше, когда поехала сюда.
– Не сдерживайся, – попросила я и одним решительным движением сняла с себя футболку, – я люблю тебя. Покажи мне, как ты меня любишь.
Глаза Кирилла моментально вспыхнули темным первобытным огнем, и у меня пробежал по спине холодок. Не от страха, нет, но от какого-то обморочного предвкушения. Сегодня, сейчас все изменится. Между нами, со мной, внутри меня.
И, может быть, я даже совсем чуть-чуть боялась, но только до того момента, как Кирилл опустился передо мной на колени и мучительно нежно коснулся губами моего обнаженного живота, а потом провел языком влажную дорожку ниже – до самой пуговицы джинсов. Это было так остро и сладко, что я вздрогнула и попыталась
