расплывалось. А когда все-таки нашла, то видеооператор из меня получился аховый: все дрожало. Но хоть так!
– Я веду съемку. Все материалы будут рассматриваться в суде. Милена утверждает, что гражданин Романов нападал на нее с ножом, поэтому она треснула его киянкой. Его жена и мать Милены сидит рядом с мужем и отказывается вставать. У нас есть все основания полагать, что она прячет улику.
Женщина вскинула на меня зверский взгляд. Могла бы – убила бы им.
– Вот! – Милена показала открытую ровную рану на руке – алую полосу от запястья до локтя наискосок, которая была характерна для защитной позы, будто девушка выставила перед собой руку.
Я перевела камеру на девушку, и в этот момент женщина подскочила и резко пнула что-то под ногами. Ваня тут же обхватил ее, завел руки за спину и спокойно спросил:
Женщина совсем не жалела дочь, и, казалось, Милену это ничуть не удивляло. Мне было больно за нее, как за себя когда-то. Нет, пожалуй, сейчас даже больнее, потому что я раньше воспринимала такую жизнь как обычную.
Я обняла Милену, а по щекам потекли слезы. Я такая невероятная рева в последнее время – нервы ни к черту!
Приехала полиция, и мы всю ночь провели в отделении Я знала, что у меня будут неприятности, потому что я забрала девочку из центра, но Милена не выдала меня. И каково же было мое удивление, когда в центре, узнав о случившемся, тоже не сказали ни слова. И только услышав обрывок разговора Вани: “Спасибо. Буду должен. Проверь еще раз записи с камер, чтобы не осталось ни одной”, – я поняла, кто развел руками тучи надо мной.
Глава 16
Ваня проводил меня до самой квартиры.
– Боюсь, ты уснешь в лифте, – назидательно сообщил он.
А я и не спорила. Даже, когда открыла дверь квартиры, впервые предложила:
– Может, зайдешь на кофе? Как раз утренний. – И покосилась на рассветное солнце, что виднелось в общее окно.
Гуру отношений испытывающе заглянул мне в лицо и осторожно кивнул. Я прошла на кухню, налила необходимые ингредиенты в кофемашину и присела на диван. Чуть-чуть отдохну, пока готовится.
Проснулась я от аромата булочек. За окном ночь. Из освещения – бра и подсветка на кухне. Из компании – Ваня.
– Я уснула? – Очевидный вопрос, знаю.
– Моргнула, – обворожительно улыбнулся Ваня. – Хочешь есть?
– Ты заказал булочки? Или сходил в магазин? – Я встала, посмотрела на пирожки, подозрительно похожие на бабушкины, и сглотнула слюну. – Не помню таких в округе.
– Конечно, не помнишь. Это я сам приготовил.
Ловите мою челюсть! Он еще и пирожки готовит!
– Что так смотришь?
– Да тебя в красную книгу мужиков надо. Ты редкий вид.
– Хорошо, что не вымирающий.
– В красную книгу попадают только малочисленные популяции на грани вымирания, – я сказала и получила пальцем по носу. Легко-легко, почти невесомо, но это было словно взмах волшебной палочки с замирающим заклинанием.
Я застыла.
Застыл и Ваня.
Слышала, как в отзывах гуру отношений называли настоящим волшебником за то, какой эффект он оказывает на своих клиенток. Кто бы знал, что и мне он поможет, причем в один из самых трудных моментов моей жизни.
– Спасибо, – мой рот разморозился благодарностью. Я чувствовала, как у меня подрагивают уголки губ.
– Если благодарна, открой рот.
– Зачем?
– Не доверяешь мне?
А я уже доверяла. В какой момент начала – даже сама не поняла, но послушно открыла рот. И Ваня тут же засунул в него пирожок.
– Тогда пробуй. Это мой дебют.
Я попробовала, и это было дико вкусно.
– Врешь! Не может быть, чтобы так приготовил первый раз.
– Честно! – обиженно выехал вперед Ванин подбородок.
Я не заметила, как слопала один пирожок и потянулась за вторым. Сама же глазами пересчитала их: двенадцать.
– Считаешь? Зачем? – верно понял мой взгляд Ваня.
– Чтобы понять, сколько я могу точно съесть.
– Вот это ты жадина, – шутливо поразился гуру любви. – Придется мне еще раз надеть твой сногсшибательный фартук.
И тут мы вместе посмотрели на крючок, где висел сей предмет. Я прямо-таки почувствовала, как краснею.
– Такой принт интересный. Кажется, индивидуальный проект. – Ваня сдернул фартук с крючка, продел голову через ленту, завязал другие на пояснице и провел по нему руками, расправляя рисунок.
Если я сама не признаюсь, он не сможет доказать! Главное – молчать и не краснеть. Молчать и не краснеть!
На фартуке была женская фигура в нижнем белье. Красивом нижнем белье. Так себе фигура.
Это я по одной методике принимала собственное тело. Ваня же не может об этом догадаться? Или… может?
– Лизка подарила. Она такая приколистка, хе-хе. – Мой смех даже мне казался искусственным, что уж говорить о Ване, который скептически поднял брови.
– А-а-а, вот оно что. – Мужчина потер шею. – Я там тесемки перевязал под свой рост, прости. Но у меня не было запасной одежды, а оставлять тебя одну я побоялся.
Я засмотрелась на смуглую шею, представляя Ваню в этом фартуке. Почему-то упорно он представлялся голым. Говорила мне Лиза: без мужика женская фантазия может принять любые формы. А я все твердила: не могу, у меня панические атаки, есть другие способы доставить себе удовольствие. Но сейчас почему-то казалось, что ни один прорыв в секс-шоп индустрии не затмит вот такого живого Ваню. Он будил во мне чисто женское любопытство: а как оно там, на нормальной стороне, где можно дотрагиваться друг до друга?
– Я не боюсь одиночества, – мое пересохшее горло выдало слова с легкой хрипотцой.
– Это и страшно. – Ваня смотрел на меня со смешинками в глазах, так, будто знал, о чем я думала сейчас.
Ну все, я покраснела. Не фартук, так собственные фантазии добили.
Вспомнился наш спор с гуру любви в первый день знакомства, когда к нему в
