конца признавать. Анжелика взяла пачку печенья, пакетики чая, поставила две чашки на поднос, в котором узнала давний подарок Тесс. Стоило ли ему рассказывать об их ссоре? Может, она узнала бы и что-то большее? Но зачем ей лезть в их дела? От нее мало что зависит, и потом, она сюда пришла совсем не ради этого.
Анжелика бросила взгляд в окно, и ее внимание привлек бежавший вниз по улице человек. Она присмотрелась получше, сложив ладони козырьком. Автомобиль Матье, припаркованный перед домом, показался ей странно осевшим. Она открыла дверь и сделала несколько шагов к выходу.
— Папа, ну-ка, иди сюда! — закричала она.
Он подошел, держа в руке суфле и озабоченный ее тревожным тоном. Вместе они приблизились к решетчатому забору и вышли из сада.
— Нет… Ну ты только посмотри!
Матье обошел машину, присел на корточки. Все шины были спущены, явно пробитые гвоздем. Он наклонился, осмотрел все четыре, чтобы убедиться окончательно. В некоторых местах резина была изорвана в клочья.
— Все произошло пару минут назад, — пробормотала Анжелика. — Я заметила поблизости бегущего со всех ног человека. Но я не уверена, что это сделал именно тот человек, может, и кто-то другой. Когда ты в последний раз садился за руль?
— Сегодня утром. Ладно, оставь, думаю, я пока способен приобрести новый комплект шин для машины, и потом, ее еще нужно поднять, она же не покатит своим ходом до автосервиса?
Достав телефон из кармана, Матье сделал несколько снимков.
— Хочу позвонить Фабрису, чтобы он проконсультировал меня, как лучше воспользоваться страховкой…
— Кому может прийти охота заниматься подобными вещами? — возмутилась Анжелика.
— Есть у меня одна мыслишка, но я не смогу ничего доказать…
Он не закончил и пожал плечами. Его хорошее настроение улетучилось, он вновь обрел усталый, озабоченный вид. Анжелика наблюдала за ним, пока он с ней разговаривал. Какая такая мыслишка у него могла быть насчет злоумышленника? Или он успел приобрести себе врагов? Оставив его что-то бормотать и крутиться вокруг машины, она вернулась в дом. Чайник шипел, пуская струи пара, но пить чай ей почему-то расхотелось. Из гостиной долетало потрескивание поленьев, и она пошла проверить, в порядке ли брандмауэр [17]. Как же новая мебель преобразила атмосферу комнаты! Осталось сделать небольшое усилие, и дом станет уютным и гостеприимным. Жаль, что Тесс не рядом и не видит этих изменений; у нее наверняка появилась бы надежда, что депрессии Матье скоро придет конец. Неужели они действительно собираются расстаться и между ними все кончено?
— Все в порядке, автомеханик уже едет к нам с эвакуатором! — воскликнул отец, входя в гостиную.
Он указал ей на одно из кресел, а сам плюхнулся в другое.
— Так где же обещанный чай?
— А не выпить ли нам чего-нибудь покрепче? — предложила она, улыбаясь. — Чтобы ты поскорее пришел в себя.
— Да я не выходил из себя, просто очень разозлился.
— Ведь это уже второй случай такого рода, разве нет? Мама мне рассказала историю про вываленный в сад мусор.
— Да, она попала в самый пик этого безобразия. Лучше бы она все же меня предупредила о приезде.
— Кто же, интересно, так хочет тебе досадить, папа?
— Я подозреваю только кузенов Сезара, двух жалких полудурков, с которыми уже однажды схлестнулся. Братец и сестрица, Альбер и Люси Дельво. Они убеждены, что дом должен был отойти им.
— Но ты же его купил!
— Да, но на условиях пожизненной ренты!
— И что из того?
— Да ничего, но они взбесились. Особенно он. Как, кстати, выглядел тот парень, которого ты видела бегущим?
— Я едва его разглядела. Впрочем, возможно, это был просто прохожий, который торопился по своим делам.
— Да…
— На всякий случай ты должен быть очень осторожен.
Повернув голову, Матье некоторое время смотрел на дочь, а потом вдруг разразился таким веселым смехом, какого она не слышала уже давно.
— Милая ты моя, ты — само воплощение дочерней любви, но ты вовсе не обязана взваливать на себя своего папашу!
Он встал, подошел, опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.
— Ты слишком беспокоишься о своем старом отце, тратишь слишком много времени на меня, и ты слишком часто ходишь в книжный магазин, пытаясь справиться с делом, которым я пренебрегаю. Ты принимаешь во всем этом слишком уж активное участие, вот что. Я вовсе не намерен тонуть, Анж. Напротив, мне кажется, я наконец ухватился за поплавок. А тебе лучше заняться учебой, экзаменами, твоими приятелями.
— Папа…
— Обещай, что так и будет. С сегодняшнего дня.
— Ладно, — она вздохнула. — Но я хочу кое-что узнать. Ты собираешься бросить Тесс?
— Все последние месяцы я только портил ей жизнь и теперь не хочу, чтобы то же случилось с тобой.
— Разговоры такого рода не для тех, кто любит! Если ты предложил Тесс вернуть ее свободу, она могла подумать, что ты попросту хочешь избавиться от нее.
— Это она так сказала?
— Не совсем так, но…
— Тогда не умалчивай и об остальном. Тесс очень добрая, верная женщина. Она не считает себя вправе бросить меня в такой момент.
— Или не имеет желания?
— Будем говорить откровенно, Анж. Я больше ничего не в состоянии ей дать. В тридцать семь лет она наверняка надеется на что-то большее, чем угасать в одиночестве в своем уголке. Она в меня верила, а я ее разочаровал. Она утратила со мной всю жизнерадостность, скоро начнет окончательно увядать. Где же здесь справедливость! А я уже столько наделал плохого, что вечно буду чувствовать свою вину перед ней, вину за столькое…
— За что, например? Ты ничего не сделал!
— Вот именно. Для того, кто привык делать максимум того, на что он способен, странно, что он взял да и забросил все к чертовой матери! Я вовлекаю других людей в свое падение, чувствую себя никудышным, полным ничтожеством. В подобном состоянии духа невозможно сделать женщину счастливой.
— Ну а если она найдет другого мужчину тебе на замену, разве ты
