— простонал Роберт Алексеевич, обессиленно закрывая глаза.
Мужчина попытался встать, но его ноги подкосились. Мы с Андреем одновременно подскочили к профессору и подхватили с двух сторон.
— Давай в зал на диван, — отрывисто проговорил Андрей.
Уложив профессора на диван, мы подложили ему под голову подушку и расстегнули верхние пуговицы рубашки. Мужчина держался рукой за сердце и тяжело дышал. Его глаза были зажмурены, зубы крепко сжаты. Ему было очень больно.
Я нашла аптечку, достала нитроглицерин и засунула таблетку мужчине под язык.
— Роберт Алексеевич, вы меня слышите? Потерпите! Андрей уже вызывает Скорую! Всё будет хорошо… Слышите, всё будет хорошо!
Опустившись перед диваном на колени, я разговаривала с профессором, с трудом сдерживая накатывающую панику.
Как же хрупка человеческая жизнь…
Мне хотелось кричать во весь голос.
Я теряла Клима. Его отец умирал на моих руках. Вся моя жизнь рушилась, и я ничего не могла сделать.
Крепко сжав морщинистую ледяную ладонь, я смотрела на профессора. Клим похож на него. Как я раньше этого не замечала.
То же красивое тонкое лицо с правильными чертами, тот же прямой нос, высокие острые скулы. Только вместо небесной синевы в глазах Клима была чернота, глубокая и пугающая.
Профессор приоткрыл глаза, хрипло втягивая воздух. Поймав мой взгляд, он еле слышно проговорил, сбиваясь на тяжелое дыхание:
— Дочка, скажи Климу, что я люблю его. Всегда любил. И прошу за всё прощение… Я был таким идиотом…
По неестественно бледной морщинистой щеке скатилась слеза.
Сердце будто ошпарили. Я наклонилась к мужчине ближе и горячо зашептала, поглаживая его по руке:
— Вы сами скажите ему это! Слышите! Всё будет хорошо!
Слабая улыбка мелькнула на лице профессора и тут же погасла. Все его силы уходили на то, чтобы сражаться за жизнь.
Сзади подошел Андрей и опустил руку мне на плечо.
— Скорая сейчас приедет.
Я медленно поднялась, не сводя глаз с застывшего лица профессора.
— Почему всё так, Андрей?.. — еле слышно пробормотала я. Мне хотелось кричать, но голос был хриплым и слабым.
— Почему мы прощаем и признаемся в любви, только когда становится слишком поздно?..
Внутри меня всё переворачивалось. Ведь всё могло бы быть по-другому...
Андрей, безвольно опустив руки, с болью и отчаянием смотрел на меня. Он не знал ответа на мои вопросы.
Никто не знал.
— Кто такой Островский? — спросила я, повернувшись к Андрею, усевшемуся за руль своей Лады.
Скорая вместе с профессором только что отъехала, освещая проблесковыми маячками темный двор. Врач, осмотревший Роберта Алексеевича, вынес неутешительный диагноз — сердечный приступ.
Узнав у медиков, в какую больницу отвезут профессора, мы сели в машину.
У нас всё еще не было плана, что делать дальше и как искать Клима. Но я не могла просто так сидеть и ждать. Каждая минута отдаляла от меня Клима, каждый потерянный час оставлял на сердце кровоточащую засечку.
Я должна была что-то делать. И у меня уже была идея. Но вначале мне нужно было узнать, кто такой этот загадочный Островский.
Услышав мой вопрос, Андрей вздрогнул и посмотрел на меня. Одна только фамилия этого человека вызывала у парня безотчетный страх в глазах.
— Николай Островский — влиятельный магнат, депутат. Владеет несколькими заводами и до хуя чем еще. Несколько лет назад стал председателем попечительского совета университета. Они с Робертом Алексеевичем дружат...
На последней фразе голос парня дрогнул. А я со всей силы сцепила пальцы в замок. Как же профессору было больно узнать правду...
— Островский начал тайно встречаться с Евой, когда ей едва исполнилось восемнадцать, и подсадил девушку на наркотики. Но Клим узнал об этом слишком поздно.
Андрей завел машину, пытаясь чем-то занять подрагивающие руки.
— В ночь смерти Евы Островский накачал ее наркотиками в гостиничном номере. Они поссорились. Девушка села за руль и, не доезжая пяти километров до дома Клима, слетела с дороги и врезалась в дерево...
Тяжело дыша, Андрей замолчал.
— И Клим решил отомстить Островскому, — еле слышно проговорила я.
Парень кивнул.
— У Островского есть сын Антон? — медленно спросила я, глядя через лобовое стекло машины на ночное небо.
В моей голове, наконец-то, начала складываться картина.
— Да, — удивленно ответил Андрей, покосившись на меня. — Антон учился на нашем математическом факультете на курс младше.
— А сестра у него есть? — напряженно повернулась я к Андрею. Я до сих пор помнила свой ужас, когда Клим грозился навредить ей.
— Да, Катя. Она, по-моему, еще в школе учится, — растерянно проговорил парень, разглядывая мое лицо.
Андрей ничего не знал о похищении Антона, и мои вопросы его обескураживали.
Я резко выдохнула и откинулась на спинку сидения. Островский и есть отец Антона. И скорее всего он причастен к похищению Клима.
Теперь я точно знала, куда надо ехать.
— Езжай на Ленинский проспект, 24, — посмотрела я на Андрея.
Этот адрес намертво впечатался в моей голове. В первый день, когда Клим похитил нас, мы с Антоном обменялись координатами на случай, если кто-то из нас спасется первым.
Но теперь эта информация могла спасти жизнь Климу. Только бы не было слишком поздно...
Андрей пристально посмотрел на меня.
— Пожалуйста, только не говори, что это адрес Островского, — медленно протянул он.
Я ничего не ответила, но Андрею было достаточно моего застывшего решительного взгляда. Громко выругавшись, он ударил рукой по рулю.
— Ты с ума сошла, Саша?! Ты даже не представляешь, насколько это опасный человек! Да нас сразу прихлопнут, как мух! И Климу это точно не поможет!
Я смотрела прямо перед собой.
— Мы теряем время, Андрей, — тихо проговорила я. — Поехали, я объясню всё по дороге.
Парень чертыхнулся и, помедлив секунду, резко стартанул с места.
— Откуда у тебя вообще этот адрес? И что ты знаешь про его сына? — впился в меня взглядом Андрей.
Я помолчала. Правда была слишком резкой и неприглядной. Но у нас не было времени на лишние слова. Только суть.
— Клим похитил меня вместе с Антоном из кафе. Я не знаю, где он держал его и что с ним делал... Я видела Антона только в первый день, и он успел оставить мне свой адрес. Я приду к Островскому, как жертва, и скажу, что мне удалось сбежать.
Глаза Андрея за стеклами очков казались огромными.
— Бляяяяяяяяять,
