могу все оставить просто так. Свое я буду защищать. Но сейчас надо уступить. Ей больно и страшно. Она не привыкла без брони. Нельзя напортачить. И я делаю то, что неплохо умею. Целую ее зареванное лицо, губы. Она размыкает их, впуская меня глубже в рот. Обнимает, прижимается.
Отпустив ее затылок, скольжу ладонями по спине на талию.
Такая вкусная. Такая теплая. И такая открытая.
Она откидывает голову, подставляя шею для моих поцелуев. Нервно сглатывает, тяжело дышит. Ярость в моей крови смешивается с возбуждением и требует немедленного выхода.
Расстегиваю Юльке джинсы. Срываю их вниз вместе с трусиками.
— Тай! — пугается.
— Тихо. Все хорошо будет. Я осторожно.
Приподняв ее под попу, разворачиваю, сажаю на край стола. Стягиваю через голову футболку сначала с себя, потом с нее. Выкидываю к херам лифчик.
— Ты такая красивая…
Во рту пересохло. Хочу… Дико, без тормозов.
Сминаю ее грудь в ладони, трусь о сосок. Юлька закрывает глаза, приоткрывает губы. Провожу по ним языком. Опускаюсь ниже. Вылизываю твердые темные горошины, чувствуя ее охрененный женский запах. Особенный, одуряющий. Это мой персональный наркотик.
Кусаю кожу на ее груди, оттягиваю губами сосок, отпускаю, бью по нему языком. Она всхлипывает. Ловлю ее эмоцию. Боится.
— Юль, я обещаю, тебе будет хорошо.
— Просто у меня, — говорит очень тихо, — после того случая никого не было.
— Так это я первый, получается, — довольно улыбаюсь.
— Почти, — кусает губы.
— «Почти» не считается. Первый.
Быстро расстегиваю ремень на своих джинсах, справляюсь с пуговицей, ширинкой и спускаю ниже вместе с боксерами. Член скользит по ее бедру. Юлька вздрагивает. Подтягиваю ее еще ближе к краю стола, еще немного развожу ноги.
— У меня нет с собой резинок. Ты мне веришь?
— Первому бабнику Дворца? — смеется Самсонова, пряча за смехом самый настоящий страх.
— Я осторожный. Юль? — двигаю бедрами, кайфуя от трения пульсирующей головки о ее нежную кожу.
Она упирается ладонями в столешницу, откидывает голову назад и закрывает глаза. Улыбаюсь, получив это красивое «да».
Надавив ладонью на ее поясницу, провожу членом по влажным, мягким губкам и толкаюсь внутрь. Ее тело не сразу меня принимает. Оно хочет, но сопротивляется с непривычки. Так бывает у девочек в первый раз.
Не тороплюсь. Пусть привыкает.
Наклоняюсь к груди, обвожу языком темные круги вокруг соска. Слегка покусываю, играюсь. Юлька стонет и расслабляется, впуская меня на всю.
Перехватив ее за бедра ладонями, срываюсь на яркий, страстный секс. Чертов стол ритмично стучит о стену. Юля закатывает глаза от удовольствия, снова откидываясь назад. Вжимаю ее в себя сильнее, чтобы клитор терся о мой лобок.
— Ммм… — хнычет, уже сама прижимаясь ко мне. Напрягает мышцы, глубоко дышит. — Тай, — со всхлипом произносит мое имя, вздрагивая всем телом.
— О, фак! Как же хорошо! — сжав зубы, врываюсь резкими толчками в ее оргазм.
Дергаюсь назад, сжимаю член ладонью, кончая ей на бедро. Юля обнимает меня. Медленно целуемся, тиская друг друга и вздрагивая от особенно острых ощущений.
— Сволочь ты, Салахов, — смеется она. — Развел все-таки на секс. Какое пиво теперь должны тебе твои друзья? — лениво издевается моя сладенькая кошечка.
Кусаю ее в плечо.
— Я им не скажу. Никому не скажу. Пусть все идут на хуй. Это наше с тобой. Я слишком жадный, чтобы таким делиться.
— Ты остыл? — уже серьезно заглядывает мне в глаза.
— Минут на двадцать, — пришла моя очередь коварно улыбаться.
— Тай, я не об этом! — шлепает меня по лопатке.
— Не порти момент, — ухожу от ответа, занимая ее рот своим языком.
Я все равно этого так не оставлю. Просто Юльку с собой не возьму. Зачем ей видеть, как у недочеловека ломаются кости? Она у меня хрупкая и ранимая девочка. Пусть спит спокойно.
Беру ее на руки, уношу в комнату. Кладу на диван. Сдергиваю с дверцы шкафа полотенце, вытираю следы нашей страсти с ее бедра. Накрываю ее собой. Я так ждал этого. Так хотел быть с ней.
— Тебе нигде не больно? — дразню, делая вид, что хочу поцеловать, но в последний момент отстраняюсь. Получаю ладонью по голой заднице.
Щекочу ее. Смеемся вместе. Ей так идет быть открытой и счастливой.
— Мне хорошо, — признается она.
Хмуримся оба на источник внезапного звука.
— Телефон! — доходит до Юльки.
— Забей, — целую ее в нос. — Мы заняты.
А какая-то падла все звонит и звонит. Мой то выключен. Это вполне может быть отец и я сам иду искать ее трубу. Достаю из кармана куртки, скинутой в прихожей. Номер без имени, но я его знаю. Терехов. Какого?
Ой…
— Да, Юрий Германович, — отвечаю.
На том конце трехсекундная пауза.
— Я бесконечно рад, что вы наконец договорились, но, во-первых, у меня телефон перегрелся от звонков твоего отца. Во-вторых, ты не забыл, что нам ехать?
Забыл. Я вообще обо всем забыл. День сегодня дикий.
— Помню, конечно, — даже глаза честные делаю, будто он увидит.
Замотанная в покрывало Юлька выглядывает в прихожую. Волосы свои светлые по голым плечам рассыпала. Губы припухшие, искусанные. Глаза светятся. Как я эту красоту одну оставлю?
— Тогда кидай адрес, я подберу, чтобы тебе во Дворец не тащиться.
— Окей, — сбрасываю и виновато смотрю на Самсонову. — Мне надо с тренером по делам отъехать. Я вернусь, и мы обязательно продолжим.
— Я с тобой поеду.
— Нет. Тебе туда не надо.
— Я так понимаю вы поедете туда, куда ты из-за меня влез по словам Терехова? Я еду с вами, — разворачивается и прячется в комнате, демонстрируя, что спорить со мной никто не собирается. Она все решила.
Тай
Знакомая промзона встречает нас лаем пары местных собак и напрягшейся охраной. Выхожу из машины первым. Меня знают и расслабляются. Терехов выходит следом. Оглядывается по сторонам. Мне достаётся многообещающий, убийственный взгляд.
Юля по моей настоятельной просьбе пока сидит в машине. Приоткрыла окно. Наблюдает за нами из салона.
Один из охранников уходит в помещение. Мне капец как нервно и курить хочется. Рука сама тянется к карману с новеньким вейпом. Тренер с усмешкой показывает мне кулак. Одергиваю руки, демонстративно убирая их за спину.
— Мне тебя обыскать? — тихо интересуется он.
— Я
