его. Как ты и сказал, клубу нужно двигаться дальше. И это случится только тогда, когда мы наконец убьем Витиелло.
– Порой я думаю, что убийство Витиелло станет лишь новым шагом в войне. После этого Семья будет стремиться отомстить, а затем в ответ начнем мстить мы, и так по кругу.
В глубине души я знал, что Грей, скорее всего, прав, но мне было плевать, что произойдет потом, я просто хотел избавиться от Луки. Но сначала должен был убедиться, что Марселла в безопасности. Что бы ни случилось потом, это не имело никакого значения.
Марселла
Я проснулась от сильной пульсации в левом ухе. Сев, я сморщилась, дотронувшись до бинта, и вспомнила вчерашние события. Я потеряла сознание сразу после того, как они отрезали кусочек моей плоти, поэтому не испытала огромной боли и не видела свою мочку. Я очнулась только тогда, когда Грей неуклюже понес меня вверх по лестнице в спальню. Затем я доползла до ванны, где Мэддокс в итоге меня нашел.
– Обезболивающие на тумбочке, – сказал он. Я повернула голову в сторону подоконника, где Мэддокс сидел в одних только джинсах. Волна облегчения от его присутствия, за которой последовал гнев, пронеслась по моему телу. В случившемся была его вина, и даже обеспокоенное выражение лица не делало его менее виноватым.
Его байкерская жилетка лежала рядом с ним. Он всегда держал ее поближе к себе. Жилетка и клуб были для него важнее всего на свете.
– Ты имеешь полное право смотреть на меня так. На твоем месте я бы тоже себя ненавидел.
К сожалению, я не испытывала к нему ненависти. Я была в ярости, но по-прежнему не чувствовала ненависти по отношению к нему. Я встала с кровати, слегка покачнувшись. Мэддокс в мгновение ока пересек комнату, ухватив меня за талию.
После секундного колебания я оттолкнула его. Мне нужно было принять душ, чтобы смыть засохшую кровь с волос и шеи и вновь почувствовать себя собой. Мэддокс не остановил меня, когда я, спотыкаясь, направилась в ванную. Съежившись под струящейся водой, я ощутила, как меня охватывает отчаяние. Я боялась того, что еще Эрл запланировал для меня. Я боялась за папу, за свою семью. И даже за Мэддокса, в чем не было никакого смысла. Мне нужно было сбежать отсюда.
Когда я вышла из душа, на крышке унитаза меня ждали чистая мужская майка и боксеры. Я оделась, затем неторопливо расчесала волосы, пытаясь успокоиться и понять, что делать дальше, но к какому бы плану побега я ни приходила, Мэддокс всегда был его ключевой фигурой. Он единственный, кто сейчас мог спасти меня, всех нас, даже самого себя.
Высушив волосы полотенцем, я вернулась в спальню. Мэддокс выглядел так, будто тоже ломал голову в поисках решения. Он должен был понять, что все пошло в неверном направлении, и возможность вывести нас с опасной территории была в его руках. Он встретился со мной взглядом, и я дотронулась до своего уха, задаваясь вопросом, какой он меня видел теперь.
– Ты все еще чертовски великолепна. Зная тебя, вскоре люди начнут просить пластических хирургов отрезать им мочки ушей, потому что ты задала новую моду.
Я хрипло рассмеялась.
– Ты не знаешь людей, с которыми мне приходится общаться. Они будут в восторге, увидев меня в таком виде.
– Ты не расслышала меня? Ты все еще чертовски великолепна.
– До тех пор, пока Эрл не отрежет от меня еще несколько кусочков. – И этому страху я не позволю занимать еще больше моих мыслей, он и так всю ночь прятался в самых укромных уголках, заполняя голову ужасными образами.
Глаза Мэддокса вспыхнули яростью.
– Он не станет. Это скоро закончится. Я поклялся защищать тебя.
Я подошла к нему и заглянула в его суровое лицо.
– Чем это может закончится, если не ужасом? Как ты защитишь меня? Ты не видел своего дядю в тот момент, когда он резал меня. Он повторит это снова, независимо от того, что сделает мой отец или ты. Твои братья по клубу стояли рядом и наблюдали. Они пойдут по этому пути вслед за твоим дядей.
Мэддокс схватил меня за плечи, выглядя злым, отчаявшимся и одновременно разбитым.
– Этот клуб – моя жизнь, Марселла. Я проливаю за него кровь. Я знаю, чего ты от меня хочешь, но я не могу предать клуб, ни ради тебя, ни ради кого-либо другого. И твоего отца я тоже не пощажу. Он умрет, но ты будешь в безопасности.
– Ты потеряешь меня, и тогда мой брат, или дядя, или кто-то другой убьет тебя, отомстив за моего отца. Этого ты хочешь?
Я видела лишь одну вещь, которую он хотел больше всего на свете, даже если не мог признаться в этом.
– За последние несколько дней я получил гораздо больше, чем когда-либо ожидал получить от избалованной принцессы Нью-Йорка. – Мэддокс хорошо умел уклоняться от горькой правды.
– И этого достаточно? – тихо спросила я.
Он взревел и притянул меня к себе, его губы обрушились на мои. Часть меня хотела оттолкнуть его, но другая хотела этого, хотела его. По многим, сбивающим с толку, причинам.
Запустив пальцы в его волосы, я сильно потянула, желая, чтобы ему тоже было больно. Он зарычал мне в рот, но поцеловал только сильнее, его руки блуждали по моей спине.
Его пирсинг дразнил мой язык, посылая всплески удовольствия через каждый сантиметр тела. Поцелуи никогда не ощущались так, словно молнии зигзагами пронзали мое тело. Мир вокруг нас и все, что происходило, исчезли.
Стянув с меня майку, Мэддокс провел языком по моему соску, убедившись, что несколько раз щелкнул по нему пирсингом. Затем с силой втянул его в рот, посасывая жестче, чем я ожидала. Все внутри меня сжалось от удовольствия. Откинувшись назад, я наблюдала, как губы Мэддокса обхватывают мой чувствительный бутон. Его рука скользнула вниз по моему животу, дразня кожу кончиками пальцев. Я уже была мокрой и отчаянно хотела почувствовать его прикосновение у себя между ног. Это был только наш момент и мой последний шанс. Мы попятились к двери.
Мэддокс обхватил меня через боксеры, скользнув средним пальцем между моими складками по тонкой ткани. Дополнительное трение промокшего материала о чувствительную плоть заставило мое дыхание участиться. Мэддокс медленно растирал меня, полностью испортив нижнее белье, но меня это не волновало. А затем опустился на одно колено.
– Это единственный раз, когда я преклоняю колено перед Витиелло, – прорычал он, но я могла сосредоточиться только на его губах, которые находились так близко к моим трусикам. Мэддокс просунул руку мне под колено и приподнял мою ногу. Моя задница ударилась о дверь, заставив старое дерево затрещать. Мэддокс сдвинул трусики в сторону.
– Капает, – пробормотал он. Затем зарылся лицом в мою киску. Его пирсинг безжалостно дразнил мой клитор.
– Мэд! – крикнул кто-то. Я не узнала голос, потому что мозг был затуманен похотью. Человек забарабанил в дверь, чуть не доведя меня до сердечного приступа, но Мэддокс не отпустил меня. Его лицо оставалось между моих ног.
– Отвали, я наслаждаюсь киской! – крикнул Мэддокс, прежде чем громко всосал мои половые губы.
Я хотела оттолкнуть его, но он щелкнул пирсингом по
