раз говорить не может? При смерти?
"Не хочу с тобой разговаривать! Не звони мне больше!" — пришло от Любы смс.
Я вообще ничего не понял. Чё за херня?
Пришлось вернуться в свой кабинет, чтобы мозгами пораскинуть. Надо было срочно ехать искать девчонку, чтобы выяснить, что происходит. Ехать куда? К ней домой или к нам? В больницу? Если в больницу, то в какую?
Звонить ей нельзя, а писать-то можно?
"Любаша, а ты где, моя хорошая?" — отправил я ей смс.
"Я хочу побыть одна. Оставь меня в покое!"
Я ей надоел уже? Ни хуя себе!
У меня было стойкое ощущение, что я где-то накосячил. Только вот где?
Пройдясь по кабинету, я попытался успокоиться, судорожно прокручивая в голове всё, что было между мной и Любашей. Может, я Любе сказал что-то не то? Может, она попросила чего-то, а я забыл? Женщины могут из ничего скандал раздуть. Только знать бы, блять, из-за чего.
Долго ходил, долго думал. И вдруг я, как понял!
Люба беременна! Ну, конечно! Что я за болван, раз сразу не догадался? Всё сходится!
Она почувствовала недомогание, поехала в больницу, узнала, что беременна, растерялась, испугалась. Мы с ней предохранялись по старинке — я просто в неё не кончал. Метод ненадёжный совершенно! Конечно, она разозлилась на меня. Это же я её оплодотворил.
Вот радость-то какая!
У меня аж дыхание перехватило от восторга! Всё, Люба! Никуда ты теперь от меня не денешься!
Осталась ерунда — найти Любу и успокоить её. Убедить, что ничего страшного не случилось, что я очень рад. Да я сейчас с ума сойду от счастья!
Круг поисков сузился. Либо она у себя дома ревёт сидит, либо у подруги. Кто её подруга? Полина, конечно же!
Я схватил телефон, чтобы позвонить Полине. Звонить палевно. Смс отправлю.
"Здравствуй, Поля! Не могу Любашу найти. Она не у тебя, случаем?"
"Привет, Егор. Люба у меня. Забери её, пожалуйста! Пока она не сильно напилась."
Ну, вот. А я что говорил?
В смысле напилась? А как же наш ребёнок? Люба в жизни бы не выпила спиртного, будучи беременной. Я чего-то опять не догоняю?
"Полина, можешь объяснить мне в двух словах, что происходит?"
"Люба узнала, что ты оплатил её долги. Её это очень расстроило. Не говори ей о том, что я собиралась зарплату ей платить, умоляю! Ты бы видел, какая она злая. Короче, я тебя жду."
Злая она? Чего? Совсем, что ли ку-ку? Это я сейчас злой! Значит, она не беременна, и никакого ребёнка нет?
Я-то думал… А она…
Размечтался дурак. Это мне вместо спасибо? Она нормальная вообще?
"Сейчас приеду, Поля! Не отпускай её никуда!"
Всё, сил моих больше нет! Сейчас я зайку домой уволоку, и получит она по своей персиковой жопе!
Да я чуть не ёбнулся, гадая, что за пиздец произошёл, а Любаша разозлилась на меня ни за что? Согласен, это всё же пиздец!
Пока ехал к Полине, говно во мне успокоилось, улеглось, даже смешно стало. Это же надо такой повод придумать, чтобы обидеться? Только Люба так может, больше никто. Кому расскажи, уписаются со смеху. Купил я себе проблемы. Целый пакет, оптом.
Поля мне открыла двери пьяненькая. Ей, похоже, было очень весело?
— Только спокойно, Егор! — заметив моё нервное состояние, попросила девушка. — Люба… Она такая Люба!
Я ничего не ответил, только выпустил сквозь зубы воздух и пошёл в гостиную.
Вот она, пьяница моя ненаглядная! Сидит зарёаваная, вся несчастная, что пиздец! Конечно, такое горе у девчонки — ей мужик еёшний за кредит заплатил и за горячую воду! Не изменил, не выгнал из дома с пузом, не кинул на деньги, не поматросил и бросил, не избил до полусмерти, а просто, сука, долги закрыл! Хоть ложись, да помирай теперь!
— Ты? — захлебнулась Люба словами, увидев меня. Она вскочила с дивана и забежала за его спинку, как будто боялась, что я её бить начну прямо сейчас. — Как ты узнал…? Поля! — перевела она хмельной взгляд на подругу. — Ты — предательница бессовестная! Погоди у меня!
Ещё и угрожает? Ты смотри какая злюка!
— Уходи, Егор, я не хочу тебя видеть! — пропищала Люба.
На журнальном столике я увидел початую бутылку коньяка и гору использованных салфеток. Оставить зайку здесь, чтобы она ещё сильнее напилась и залила весь дом подруги слезами? Был бы у Любаши повод пореветь, я бы, наверное, её оставил, но если уж её лучшая подруга врубается, что это не тот случай, когда ей следует побыть жилеткой, надо забирать несчастную.
Утешать женщин я не умел. Эти их жалобные слёзы вызывали у меня недоумение и ступор. Как назло, при всём своём красноречии, я не мог подобрать утешительные слова. Я, конечно, всегда что-то говорил ободряющее, обнять мог, но чувствовал себя при этом бесполезным существом.
Как я буду успокаивать эту дурочку, я вообще не представлял. На диалог она явно не настроена. Увидел Любашу, и вся моя злость испарилась, как вода на раскалённой сковородке. Она же почти святая, впору иконы с неё писать. Как на неё злиться, если даже предъявы у неё какие-то детские и наивные?
— Поля, заходи слева! Держи её! — обратился я за помощью к хозяйке дома.
— Любаня, прости! — покачала головой Поля и шагнула к Любе.
— Да ты… Да вы… Сговорились, что ли? — испуганно проговорила Люба и начала пятиться от подруги, как от сатаны.
Я с лёгкостью перехватил Любашу. С трудом закинул её себе на плечо. Тяжёленькая зайка у меня!
— Поля! Егор! — верещала она, молотя меня кулаками по спине. — Да вы совсем, что ли?
— Не дрыгайся, Люба! Уроню же вниз головой?
— Вот, сумка её! — протянула мне Полина дамскую сумочку. Она не выдержала и прыснула от смеха, провожая нас до дверей. — Удачи, Егор! Пока, Любань! Прости, если сможешь!
Люба только беспомощно взвыла, но больше не дёргалась. Илюха, увидев, как я несу на себе девушку, быстро выскочил из машины и открыл мне заднюю дверь. Я впихнул в машину злюку, следом закинул её сумку, а потом и сам влез на сиденье.
Уф! Можно выдохнуть. Полдела сделано!
Люба шмыгнула носом и отвернулась от меня. Я попытался её обнять, но она отпихнула мою руку.
Всю дорогу молчали. Я ждал, когда девчонка набросится на меня со своей гневной тирадой, но она, как будто воды в рот набрала. Люба больше не плакала, но вид у неё был всё такой же несчастный, будто я
