если рядом оказался человек, который готов пожертвовать своей свободой и временем, чтобы позаботиться обо мне, то его непременно нужно вывернуть наизнанку, докапываясь, что же у него за интерес такой!
Женщина напротив испуганно таращилась на разъярённую фурию сквозь толстые линзы очков, Рома же нехотя поднялся следом, легко подхватил стул и нетерпеливо обвёл губы языком, когда встретился с Мирой взглядом.
– Извините, где здесь туалет? – демонстрируя завидное терпение, вежливо уточнил он и тут же, подхватив девчонку под руку, отправился в указанном направлении. – Мы на минуту, – известил он, уже стоя у самой двери.
В туалете Рома не сдержался и брызнул Мире в лицо холодной воды. Брызнул, а затем с раздражением растёр эти брызги, больно удерживая её за шею. Краем глаза заметив камеру в самом углу помещения, он зло выдохнул и притянул Миру к себе, заключил в плотные объятия. Требовательно поглаживая девчонку по спине, размял сдавленную до этого шею.
– Дурочка, обними меня в ответ – камеры должны запечатлеть примирение, шепнул он ей на ухо, и Мира неловко провела ладошками по его спине, правда, совсем скоро оттолкнула, глядя пусть и виновато, но всё ещё с вызовом.
– Что за самодеятельность? – буркнул Рома, опустив ладони под струю воды. Мира виновато отвела взгляд.
– Прости, я не сказала сразу…
Одной только интонации хватило, чтобы Новака передёрнуло:
– Что ещё?! – стиснул он зубы, а Мира в ответ поморщилась.
– Ты как вообще, не удосужился просмотреть документы, которые подготовил твой Олег Юрич, нет?
Рома отмахнулся:
– Давай к сути.
– Последние три года я посещала психолога, которая с каким-то бараньим упрямством приписывала мне вспышки немотивированной агрессии, отставание в социализации и социальную дезадаптацию.
– Ага, приписывала, – противно поддакнул Рома, но Мира стерпела, – и что дальше?
– А то! Что пока ты распинался, рассказывая о том, какой у нас с тобой налажен контакт, она как раз просматривала те самые заключения психолога. А несоответствие хуже вранья!
– За реакцию пять! – со смешком похвалил её Новак и попутно скрипнул зубами, размышляя над тем, как это обыграть. – Ты давай пока отдышись тут, минут через пять подойдёшь.
– А ты?
– А я пойду выкручиваться!
– Не перестарайся там, – бросила Мира совет вдогонку, на что Рома только неодобрительно покачал головой.
Вернувшись в кабинет, он извинительно улыбнулся.
– Прошу прощения, – тут же кивнул. – Прошло слишком мало времени после смерти отца… Она… она просто не готова к восприятию новой действительности.
– Весьма вызывающее поведение, – самодовольно поддакнула тётка в очках, – вы не находите?
– Это стресс. Всё произошло на её глазах.
– Вот как? Я не знала таких подробностей.
– Да… мы все были на вечере, посвящённом Дню семьи. Давид с женой решили уехать домой пораньше, ну, а Миру я, считай, отпросил. Я должен был подвезти её ближе к десяти. Этому, кстати, есть свидетели.
– Я извиняюсь, свидетели чего? – заковыристо уточнила тётка.
– Свидетели того, что между мной и Газаевым были доверительные отношения. Согласитесь, далеко не каждому своему знакомому можно доверить шестнадцатилетнюю дочь, да ещё и на официальном мероприятии. Всё же это ответственность.
– Ну да, ну да… А вы, значит, не боитесь трудностей, так?
– Да какие трудности? Так… обычный подростковый максимализм.
– Вы так думаете? Может, хотите ознакомиться, что по этому поводу считает специалист? Вот здесь есть заключение, – тётка раскрыла папку и постучала по подшитым листам ярко накрашенным ноготком.
Рома деликатно придержал пухлую ладонь.
– Я безгранично доверяю психологу, но, зная ситуацию изнутри, могу себе позволить иметь собственное мнение. После смерти супруги Давид практически сразу женился. Его можно понять: Милена была роскошной женщиной. Вот вам и конфликт. Мира не из тех, кто станет раскрывать душу перед посторонним человеком. Не удивлюсь, если в том же заключении можно прочесть о том, что контактировала со специалистом она весьма неохотно.
– А вы знаете, именно так и написано, – интригующе заверила тётка из опеки и Рома мысленно выдохнул.
– То есть, называть причину проблемы Мира отказывалась. А если нет причины, то легко сделать поверхностные выводы, будто она просто капризничала. Допускаю, что так и было, но со временем каприз перерос в нешуточное противостояние.
– А вы, Роман Борисович, несмотря на достаточно молодой возраст, имеете представление о сути проблемы.
– А то! Я обзавёлся мачехой в двадцать лет и, не поверите, был этому, мягко говоря, не рад. Сказать к слову, я имел возможность жить отдельно. Мира такое право не получила. А, учитывая весьма непростой характер, можно себе только представить, что происходило в доме. Точно скажу, что Милена была явно не готова стать матерью подростка, который ненавидит весь мир и её в частности. Отсюда вам и выплеск негатива, конфликты, недовольство обществом.
– Да, да, в школе у Мирославы Газаевой тоже были проблемы, – с готовностью поддакнула тётка.
Новак мысленно возвёл глаза к потолку: где ещё у Миры могли быть проблемы, оставалось только догадываться.
– Признаюсь честно, я не изучил вопрос настолько глубоко, но вполне допускаю, что в процессе погружения в ситуацию мне придётся столкнуться с некоторыми трудностями.
– И вы к этому готовы? Двадцать четыре года, полное отсутствие опыта в воспитании детей, вследствие ведения бизнеса вы будете ограничены во времени, – тётка задумчиво развела руками. – Ну как вы себе это представляете?
Тётка томно вздохнула, а Рома смущённо улыбнулся.
– У меня плохо с пространственным воображением, всё же я человек дела, – издалека зашёл он, но мгновенно сориентировался и выложил в папку с документами объёмный бумажный пакет. – Пофантазируйте за меня, – вызывающе предложил он и захлопнул папку, возвращая её этой бюрократической крысе.
– Не знаю, не знаю, – игриво пропела та, взволнованно зарумянившись. – Такой молодой, такой занятой… Личная жизнь, опять же, не устроена…
– С доступностью современных девушек, вопрос личной жизни решается одним телефонным звонком, – излишне агрессивно не согласился Новак, чем взволновал тётку ещё сильнее. Она заёрзала на стуле и весьма неоднозначно побарабанила ногтями по пластиковой папке.
– Вполне возможно, но это совсем не тот пример построения модели отношений, который следует видеть неокрепшей детской психике.
– Я не настолько стеснён в средствах, чтобы поселить Миру в однушку, на кухне которой буду устраивать ту самую личную жизнь. И давайте честно: что вас смущает? Я человек со всех сторон положительный, психически здоровый, материально обеспечен. У меня есть возможность и, главное, желание позаботиться о девочке именно сейчас. А с вашей помощью у меня это обязательно получится.
– Всё это, конечно, так, но, может, вы знаете, что на попечительство над Мирой Газаевой претендует ещё один человек?
– Знаю. В смысле, я этого человека знаю, а Мира нет. Как вы считаете, захочет ли
