— Ну и как это понимать? — произнес главный. Дима подорвался к нам, но его остановили.
— Нам рассказали о том, с какой целью у вас совещание, — быстро протараторила Таня, пока никто не перебил. — Дарья хочет заявить, что у нее нет никаких претензий к доктору Зарецкому.
На нас с любопытством, а кто-то даже с раздражением, смотрели несколько пар глаз.
— И кто же вам рассказал? — поинтересовался Василий Севастьянович.
Я решила, что нечего скрывать личность мегеры.
— Надежда Макарская, — с большим трудом произнесла так, чтобы не выглядеть безобразно. И все равно в итоге закрыла рот рукой.
Встретилась вдруг с восхищенным взглядом Димы. Что?!
Удивлен были все, даже главврач.
— Тагир Дамирович, вы вводите нас в заблуждение, — укоризненно произнес он. А я вспомнила, что при этом мрачном человеке с ледяными глазами старалась мало говорить — мне он категорически не нравился — ни манера общения, ни заносчивый вид, но особенно вот эта его холодность. Поэтому не стремилась показать ему все, чего добилась с логопедом. Дима сказал, что будет заниматься моим лечением после выписки, вот ему и собиралась раскрыть все секреты. Похоже кто-то сильно облажался из-за меня перед начальством. Интересно, что он им наплел? Что я не с могу говорить или что? А ведь он и мне недавно намекал на нечто подобное. Мол, не ждите от Зарецкого сверхъестественного. Лучше обращайтесь в частную клинику, ваши друзья вам наверняка финансово помогут — это он о Воронцовых. И даже визиточку дал. Я тогда просто мысленно послала его на три буквы, а оно вон как. — Вы сказали, что у пациентки практически нет улучшений, и Зарецкий навсегда угробил надежду на их появление.
Тагир молчал, выпуская пара из ушей. Ну а что он мог сказать, если вот она я, как доказательство его прокола.
— Василиий Севстьяновиич, — с трудом выговорила я имя, а он ободряюще улыбнулся, даже поднялся и двинулся ко мне, сел на стул напротив.
— Да, Дарья, слушаю вас.
— Дмитрий Сергеич все делал праавильно. Он не виноваат. Не увоольняйте его иззаа мееня.
Я устала говорить. И голова немного разболелась. Потерла виски, чем привлекла внимание к своим рукам. Бровь доктора приподнялась, и он иронично посмотрел на хмурого Тагира.
— Успокойтесь, Дарья, никто не собирается увольнять столь полезного людям специалиста, как Зарецкий, так ведь, Геннадий Павлович? Думаю, обойдемся строгим выговором обоим участникам заговора. Считаю инцидент исчерпанным. Девушка устала — помогите ей. И кстати. Советую присмотреться к Макарской. Не симпатичны мне ее методы.
И нас по-быстрому выставили всех вон. Вот так дела. Наденька-то прокололась. Явно ожидала иного исхода, и скорее всего, сдала Диму именно она. Мстила?
Дима тем временем распрощался с бледной, но счастливой Валентиной Николаевной, и мы вернулись за вещами. Потом все вместе спустились на парковку. Здесь Таню ждал Иван, который помог загрузить к Диме в багажник мою коляску, пока тот усаживал меня на переднее сиденье.
— Даш, может быть, поедем… ко мне? — Ох как неожиданно. — Я понимаю, что у Воронцовых все готовок твоему приезду, но я завтра же займусь этим вопросом и все сделаю, чтоб тебе было удобно у меня… у нас в квартире.
Я затаила дыхание, глядя на его смущение и робкую попытку вернуть меня.
— В качестве коого? — Ну а что? Пусть ответит.
— Моей… невесты? Даша, я люблю тебя, выходи за меня. Это совсем не романтично делать предложение вот таким образом на парковке, но я больше не могу молчать. Ты согласна?
Я молчала, боясь даже слова сказать. Дима смотрел таким взглядом, что я покрывалась мурашками от пяток до макушки. Он говорит правду — теперь я точно знаю. И всегда говорил, просто я была слишком неуверенна в себе, чтобы верить. Но он доказал свои чувства. Настала моя очередь.
— Да, Дима, согласна. И я люблю тебя… мой милый доктор!
Эпилог
— Доброе утро, солнышко, — раздался над ухом безумно нежный голос мужа, и мой уже прилично округлившийся животик обхватили его большие ладони, — как там наш малыш? Дал тебе хоть немного поспать?
Я несколько секунд ничего не отвечала и прислушивалась к себе. Тишина, никто не пинается. Пока. Улыбнулась и погладила его руки.
— Кажется, даже выспалась. Сколько времени? Пора вставать? Мы не опоздаем?
— Нет, я разбудил тебя на полчаса пораньше, — моей шеи коснулись мягкие губы и Дима втянул носом воздух. — Ты сейчас так потрясающе пахнешь, я не могу устоять.
Руки покинули животик и перебрались выше, сжимая чувствительную грудь.
— Ты уверен, что можно?
— Конечно, малыш, я бы не за что не стал рисковать, если б не был уверен на двести процентов.
Я расслабилась, с радостью отдаваясь его рукам. Как же давно мы не были вместе. Все из-за угрозы выкидыша, случившейся на начальных сроках. Нас тогда попросили воздержаться от близости, и вот вчера мы ездили на УЗИ и наконец-то получили заверение, что с ребенком все хорошо, можно не переживать. Дима давно меня уверял, что угрозы уже нет, но я, как и все беременяшки, постоянно волновалась. При этом он ни разу не настаивал на сексе — перестраховывался.
— Только не говори, что ты спросил об этом у Екатерины Владимировны.
Он зарылся носом в мою шею, упоительно целуя.
— Разумеется, спросил. Я же доктор. А вот ты вчера уснула, оставив мужа без сладкого, — его правая рука оставила мою налившуюся грудь и спустилась вниз, задирая сорочку и стягивая в сторону трусики.
— Прости, оно само, — пробормотала я между стонами. Меня аккуратно повернули лицом и снова начали целовать, буквально сводя с ума. Запустила пальцы в его спутанные со сна волосы. Дима тихо рассмеялся, пуская мурашки по телу этим звуком, таким любимым и таким будоражащим.
— Ну ты ж теперь понимаешь, что долго и медленно не получится, да? Я слишком давно не был здесь, — и его пальцы точно знали, где это — здесь. Я аж задохнулась от вспыхнувшего яркой звездой удовольствия. Соскучилась по этим сладким ощущениям. Меня снова вернули в исходную позу, и уже через мгновение едва не закричала от чувства наполненности и абсолютного единения.
— Дашка… как же я соскучился…
Наверное, если б не беременность, меня бы любили очень жестко и требовательно, но Диме приходилось сдерживаться… а я только кайфовала от его тягучих, замедленных движений, уверенно приближаясь к пику.
— Ах! — он сжал между пальцами безумно чувствительный сосок, и я все-таки взорвалась, затягивая его с собой в стремительный круговорот, уже самым краем сознания понимая, что он нагнал меня в последний момент.
— Люблю тебя, моя занозка, — прохрипел куда-то в затылок, стискивая в судорожных объятьях. — Как же я тебя люблю…
Сердце радостно пело от его слов. Уже год прошел с нашей свадьбы, а я по-прежнему радуюсь, как дурочка, когда слышу эти слова. Дима, к счастью, не забывает периодически мне напоминать о своих чувствах. Он очень внимательный. А с тех пор как я подарила ему на день рождения тест с двумя полосками, так и вообще пылинки с меня сдувает. Такой милый, слов нет.
Не перестаю благодарить Бога за то, что мне достался такой мужчина. Не знаю, чем заслужила. Но Дима часто повторяет то же самое на счет меня. Нет, конечно не обходится без ссор, у меня ведь "гормоны шалят" время от времени, но мы очень быстро перешагиваем через дурацкие обиды — слишком нам плохо друг без друга. Я и суток не могу выдержать. Но надо отдать должное, Зарецкий, словно детектор, быстро определяет, когда я готова к перемирию, и успевает чаще всего предвосхитить.
— Солнце, ты о чем замечталась? У тебя парикмахер через полчаса.
Полчаса?! Боже! Я совсем расслабилась. И действительно замечталась.
Сегодня свадьба Белоснежки и Князя! Если я не потороплюсь, то буду не то что самая неуклюжая на этом событии года, но еще и самая растрепанная.
Дима со смехом удержал меня от резких движений, которые могли бы навредить.
