рано благодарить. В той аварии погиб сын важного человека в городе. Твой отец дал признательные показания. Максимум, что можно попытаться сделать – это скостить срок. Но зная Агафонова, я бы на месте твоего отца оставался в тюрьме. Если он планирует жить...
Родионов налил в стакан воды из графина и протянул мне. Наверное, я сильно побледнела.
— Выпей, – спокойно сказал он. – Я не пугаю, а говорю, как есть. От меня мало что зависит. Агафонов из тех людей, которые могут вершить беспредел, а им за это ничего не будет. Поэтому вашу семью лишили бизнеса и всего, как я понимаю, если ты оказалась на улице?
— Да, – ответила сдавленным голосом. – От нас с отцом все отвернулись, я осталась одна... Тот парень... Он был пьяным… Папа не виноват! Он всегда аккуратно ездил.
— Пей, – Дима указал глазами на стакан, к которому я так и не притронулась.
Сделала несколько глотков, чувствуя, как страх за отца сдавил горло когтистыми лапами. Мне было жутко от одной только мысли, что он не выйдет из тюрьмы и его там убьют.
— Расскажи мне подробнее о том, как это произошло. Я сильно рискую, ввязываясь в это дело.
Тяжело вздохнув, положила руки на колени, нервно их потирая.
— Мы возвращались тем вечером домой. Ездили на пикник. У родителей была годовщина свадьбы. Я заснула на заднем сиденье, а пришла в себя, когда спасатели вытаскивали мать из машины. Тогда она была еще жива, но скончалась в больнице спустя несколько суток. Потом был суд. Дальше вы все уже, наверное, знаете.
— Вы? – поморщился, словно ему дали прожевать кислый лимон.
Я залилась краской. Это выскочило само собой. Неосознанно. Он так грубо и жестко трахал меня вчера вечером, а я ему выкала…
— Почему тебя не было на заседании суда?
— Лежала в больнице на сохранении… Когда выписали, поехала навестить отца, но он сказал, чтобы я этого не делала и сменила город проживания. Но у меня не было денег...
Несколько мгновений он смотрел на меня сосредоточенным и внимательным взглядом, пробирая им до костей, словно рентген.
— Ясно, – наконец скупо бросил после длительной паузы.
— Что-нибудь слышно о Карине? – все еще не теряла надежды, что она найдется.
— Нет. И это очень странно. Я рассчитывал, что за эти дни твоя подруга даст о себе знать. Пока тишина.
— Ты поэтому разрешил мне вернуться на работу? – он коротко кивнул. – А когда будешь уверен, что я не причастна к этому всему? Что со мной будет?
— Если окажется, что ты действительно к этому не причастна, то ничего плохого. После того инцидента в ресторане тобой заинтересовалась полиция. Но пока ты со мной, они трогать не будут.
— Меня могут посадить?
— Вполне. Тем вечером погибла Кристина, ранены несколько человек. Учитывая, как в конце месяца правоохранительные органы набивают себе палки для премий, тебя бы уже готовили к суду.
Повисшее молчание оказалось давящим. Он был прав. Никто бы не стал разбираться в этой истории. С отцом примерно так и вышло. У кого деньги и власть, тот и прав.
— Моя служба безопасности продолжает поиски человека, который был заказчиком нападения в ресторане. Пока его не нашли, будешь жить со мной. В постели ты меня устраиваешь.
— Заказчиком ведь мог быть Назаров?
— Теоретически. Но у него нет в этом надобности. Он бы мог убить меня еще младенцем, но не сделал этого. Весь его бизнес завязан на моей матери и связях деда. Все, что ему остается – ненавидеть меня.
Встретившись с темным взглядом мужчины, я побоялась задать интересующие вопросы, но Родионов продолжил сам, заметив, с каким любопытством я смотрела на него.
— Своего отца я не видел, но мать говорила, что они любили друг друга. В семьях, где принято объединять капиталы, браки заключаются по расчету, а не по любви. Между ней и Назаровым не было изначально никаких чувств. Только бизнес. Он давно трахает молодых баб и нисколько не скрывает своих интрижек и похождений от общественности. Под его влияние попадает много юных особ, гонящихся за деньгами. Он скользкий тип, но не убийца.
— После стольких подробностей твоей жизни я могу рассчитывать, что в моей еде нет яда? – спросила после небольшой паузы и указала глазами на тарелку.
Он улыбнулся и в этот момент как будто скинул еще лет пять.
— Катя, – протянул он с веселыми нотками в голосе. – Это общая информация, доступная любому желающему. Достаточно вбить мое имя или моей сестры в поиске. Разве ты не делала этого еще? – он вопросительно поднял одну бровь.
— Нет.
И в самом деле, почему я не догадалась сделать этого раньше? Но если учесть, как СМИ виртуозно умело все преподносить, то пришлось бы знатно попотеть, чтобы вычленить достоверную информацию из всего потока лжи. К тому же я не могла отнести себя к числу любопытных особ.
– Наелась? – спросил он, заметив, что я больше не прикоснулась к еде.
— Да, спасибо. Пожалуй, пойду к себе… – поднялась из-за стола, а он нахмурился.
— Не так быстро, – сглотнула тяжелый ком, когда мужчина поднялся следом и приблизился ко мне.
В месте, где сомкнулись его пальцы на запястье, я ощутила боль. Он же не станет брать меня сейчас в гостиной на этом столе?
Родионов опустил голову и посмотрел в глаза.
— Снова боишься, – усмехнулся он. – Напрасно. У меня для тебя кое-что есть, – достал из кармана брюк небольшую цепочку.
— Что это? – спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— Украшение, Катя, – мягко ответил мужчина.
Застегнул цепочку на моем запястье и посмотрел мне в глаза.
— Какой-нибудь жучок или новый способ наблюдать за моим местоположением?
— Просто безделушка, – тихо произнес он.
Я оказалась зажатой между столом и мощным телом мужчины. Его губы были в миллиметре от моего рта. Стоило мне податься немного вперед, и они соприкоснутся, но в последнюю секунду я отвернулась и опустила лицо. Но Дима положил руку на мою шею и заставил поднять голову, а затем впился в губы грубым и жестким поцелуем. Звякнула посуда на столе: мужчина усадил меня на столешницу. Широко развел ноги в стороны и глубоко
