Не перестаю поражаться этому человеку.
— А об этом ты как узнал? — все же решаю спросить.
— Взломал планшет секретарши, — как само собой разумеющееся спокойно отвечает Мариб. — А вообще это коммерческая тайна, — добавляет недовольно. — Все, я спать.
Ресторан… Неплохо. Но почему бы не попытать удачу телефонным звонком для начала? Шансы равны нулю, но ублюдок задергается. А это тоже неплохо.
— Мариб, подожди, — говорю, пока друг не отключился.
— Что ещё? Может, Пентагон взломать?
— Нет, — усмехаюсь и понижаю голос. — Достань мне номер телефона этого ублюдка.
— Через пару минут пришлю сообщением. И до утра меня не беспокоить.
— Слушаюсь, босс, — язвительно отвечаю.
Возвращаюсь в кухню, где Ксюша уже накрыла на стол. Увидев меня, она замирает с вилкой в руках и аккуратно спрашивает:
— У тебя неприятности?
Притягиваю Ксюшу к себе и, несмотря на то, что запищал телефон, наверняка сообщение от Мариба, не отпускаю. Целую в макушку и говорю:
— Может, ну этот ужин? Пойдем наверх.
— Амиль, — с укоризной произносит, — ты скоро заработаешь себе язву.
— Заезжал в ресторан на стейк с кровью.
Зря я это ляпнул. Ксюша-то явно подумала, что я о еде. Отталкивает меня, зажимая рукой рот, и выбегает из кухни. В недоумении иду за ней и стучу в дверь ванной, услышав там шум воды.
— Цветочек, что такое? Тебе плохо? Давай поедем к врачу. Нет, лучше вызовем. Ксюша! Я сейчас дверь выломаю!
— Не надо ничего ломать, — говорит она, открывая.
Черт! Я, конечно, слышал, что с беременными такое бывает. Тошнота там, головокружение… Но когда это происходит с любимой женщиной, а ты ничего не можешь сделать, становится паршиво. От собственного бессилия. Ненавижу это чувство!
Обхватываю ее чуть влажное лицо руками, заглядываю в глаза.
— Тебе плохо? Ты побледнела.
— Да ничего страшного, Амиль. И не будем тратить время на врача. Потому что завтра с самого утра ты опять уедешь по делам и оставишь меня одну.
А капризы — это тоже про беременных? Но направление мыслей Ксюши о трате времени мне определенно нравятся. Подхватываю ее на руки и несу наверх под женский смех.
Слава богу, мне так нравится, когда она улыбается, смеётся, а не смотрит потерянным взглядом в пустоту.
— Подожди, Амиль, ну, подожди, — отталкивает мои руки, продолжая смеяться, в то время как я уже готов порвать на ней одежду. — Я в душ.
— Не вопрос, — играю бровями, стягивая с себя футболку.
— Одна, — игриво качает пальцем, отступая к двери.
Ну, Ксюша… Но меня невероятно заводит, что она с каждым днём открывается мне все больше и больше.
Я даже не сразу вспоминаю, что у меня есть ещё одно дело. Выхожу на балкон, открываю СМС от Мариба и набираю присланный номер. Через пару гудков в трубке раздается недовольный рык:
— Да!
— Это Амиль Алиев, — тянет блевать только от голоса этого козла и рассказать в красках, что я с ним сделаю. Но говорю ровно. Не стоит открывать карты сразу. — Надо встретиться.
— Ты, бля, хочешь со мной встретиться? — судя по голосу, ублюдок в стельку пьян. — Да пошел ты! И шалаве этой передай, что братец ее сядет, а ее выродок даже не родится.
Кажется, я сейчас всё-таки не сдержусь и поеду к нему, чтобы превратить его рожу в кровавое месиво.
В трубке уже тишина. Отключился, сволочь. Но он все равно ответит за каждое слово.
И тут запоздало, но до меня всё-таки доходит. Он сказал: "ЕЕ выродок". И явно имел в виду ребенка…
Глава 27
Всю ночь не мог сомкнуть глаз. В голове так и крутились слова ублюдка. Всё-таки сумел, сука, выбить меня из колеи. Пусть я вчера все для себя решил, пусть его слова никак не повлияли на мое решение, но… А что но?
Поговорить бы с Ксюшей, только боюсь, что она опять все неправильно поймет. Ладно, поговорим сегодня с ублюдком, с ним хоть можно пар выпустить.
Почти до утра таращусь то в потолок, то на спящую Ксюшу, мирно сопящую у меня на груди.
Действительно, неисповедимы пути Аллаха. Недавно смеялся над друзьями, что они растекаются лужицами перед своими женщинами, а сейчас сам чуть ли не плавлюсь от каждого прикосновения Ксюши.
Сон приходит, когда уже начинает светать. Предстоит сложный день, и я закрываю глаза, даже считаю баранов. Говорят, помогает.
Не знаю, сколько провожу в дремоте, но слышу, как рядом начинает возиться Ксюша, и улыбаюсь сквозь сон. Она проводит пальчиками по моей груди, кажется, даже не дыша. Цепляет резинку боксеров…
Несмотря на бессонную ночь, утро мне начинает нравиться.
— И что мы задумали? — спрашиваю, не открывая глаз.
Рука тут же исчезает, на что я усмехаюсь, нащупываю ее и возвращаю на свой живот. Так-то лучше.
— Амиль… — неуверенный шепот щекочет шею. — Ты не спишь уже?
— Разговариваю во сне. И вообще, я этот… о, лунатик, — шучу все так же с закрытыми глазами.
А мне и не надо их открывать. Я ее чувствую, очень остро чувствую.
Ксюша беззвучно смеётся, уткнувшись мне в ключицу, а потом резко оказывается на мне.
А вот это неожиданный поворот!
Распахиваю глаза и удивлённо смотрю на Ксюшу. Она улыбается, но как-то неуверенно, ещё и губу нижнюю чуть закусывает.
Наклоняется ко мне, но целует не в губы, а легко касается шеи. И я не могу сдержать чуть слышный стон, зарываюсь рукой в мягкие волосы.
— Что же ты со мной делаешь?
Ксюша не отвечает. Положив руки на мою грудь, спускается губами ниже, к животу. Обводит языком вокруг пупка, а я шумно выдыхаю.
Боксеры мои летят в сторону, и пусть терпение мое на пределе, я даю Ксюше все сделать самой. Она не торопится.
Аккуратно обхватывает мой член одной рукой, смотрит на него так, будто впервые видит. Неужели она никогда?..
В этом я убеждаюсь, когда Ксюша начинает делать первые неуверенные движения. Чуть касаясь, проводит языком по головке, углубляется, но не сильно.
А мне похрен, мне и так в кайф. Я был готов кончить лишь от одного движения ее языка, едва сдержался. И не от ее умения, а от осознания, что она старается для меня. Может, где прочитала, что мужикам это нравится.
Да похрен вообще! Главное, что она продолжает открываться, доверять. Любить, черт подери!
Мне уже не стонать, а рычать хочется. И в мозгах, и в паху нарастает пульсация, перед глазами пляшут белые мушки.
— Цветочек мой, люблю тебя! — вырывается у меня вместе со стоном.
Как бы ни хотелось ещё немного просто полежать в обнимку с Ксюшей, дела не терпят отлагательств. Когда она уходит вниз, я звоню Марибу, хоть и рискую снова нарваться на грубость. Никак не выспится же человек. Но друг на удивление бодр и даже не ворчлив.
— Слушаю! — говорит он в трубке, а на фоне уже слышен стук пальцев по клавиатуре.
— У нас все готово? — спрашиваю, застегивая ремень.
— И тебе здравствуй, Алиев, — не удерживается Мариб. — У нас все готово. И услышат его покаянные речи только бездомные собаки.
— Как бы собак удар не хватил от человеческой подлости.
— О, у кого-то отличное настроение с утра, — смеётся друг.
Улыбаюсь сам себе, потому что Мариб этого видеть не может, и спрашиваю:
— У ублюдка встреча не отменилась?
— Все в силе, да и вряд ли отменит. Он с этими ребятами контракт пытался полгода подписать. Наконец-то повезло.
А вот в этом я сомневаюсь. Но всему свое время. Правда, на этот раз плотоядная улыбка расплывается на моем лице. Срыв подписания этого контракта станет вишенкой на торте возмездия.
Попрощавшись с Марибом, спускаюсь вниз и иду на кухню. Тётушки нет, кажется, она основательно уперлась рогом и объявила бойкот. Зато Ксюша с мамой пьют чай, и последняя снова вогнала мой цветочек в краску. Интересно, о чем разговор? Видимо, женские штучки, потому что при моем появлении мама замолкает.
Беру чашку уже приготовленного для меня кофе и, сделав глоток, спрашиваю:
— Секреты?
