немного, но интересно.
Мой рот печально кривится.
— Твоему ребенку повезло. — Засовывая телефон в задний карман, его следующие слова останавливают меня.
— Откуда ты это знаешь? Я мог бы стать худшим, что когда — либо случалось с этим ребенком.
Мои пальцы сжимаются в ладонях.
— Невозможно.
— Как так? — спрашивает он, одаривая меня кривой усмешкой.
— Потому что я знаю, как это выглядит, и у тебя нет его улыбки.
Его лицо вытягивается, но не обиженно, а скорее шокировано.
— Извините. — Я отодвигаюсь от своего стула, поворачиваясь, чтобы помахать на прощание Нечестивцу. Ройс уже выходит из комнаты, но Нечестивый? Нечестивец смотрит на меня так, словно только что увидел привидение. В комнате пусто, тихо, если не считать музыки, играющей по всему дому. Что-то движется в его мозгу, и я не уверена, что хочу знать, что это такое.
Я мягко улыбаюсь Нечестивцу, прежде чем бежать догонять Ройса.
Как только мы пробираемся сквозь людское море и добираемся до входной двери, я бегу вниз по ступенькам, чтобы дотянуться до него.
— Куда мы направляемся? — Я точно думала, что он оставит меня здесь, чтобы пойти трахнуть Би.
Он отшатывается от меня, замолкая, пока мы не оказываемся достаточно далеко от людей и рядом с его байком.
— Отвезу тебя обратно. Передумал.
Я замолкаю, скрестив руки на груди.
— Почему такая внезапная перемена? — Теперь, когда остались только мы, без зрителей, кажется, что все, что мы оба говорим друг другу, реально. Необработанно.
Он останавливается, оглядывая меня с головы до ног.
— О чем это было? Что ты только что сказала? — Выражение его лица становится жестким, и, хотя на улице темно, света из дома достаточно, чтобы рассмотреть очертания его лица. — Джейд.
Джейд. Не герцогиня.
— Ничего, только то, что я знаю, как выглядит жестокость, и он не казался мне таким.
— Ты ни хрена не знаешь о Лайоне. — Его губы кривятся вокруг зубов, но я чувствую, что рычание направлено на меня, а не на его чувства к Лайону. Очевидно, как сильно Ройс любит Лайона. — Я собираюсь спросить тебя один раз.
Моя кровь стынет в жилах, когда он делает шаг ближе. Не спрашивай меня ни о чем, потому что мне придется солгать.
— Кто-то причинил тебе боль?
Мой рот захлопывается, челюсти плотно сжаты. Я по-прежнему сосредоточена на маленькой нашивке, вшитой в его кожу, с надписью "вице-президент". Пальцы обхватывают мой подбородок, его грудь прижимается к моей, когда он поднимает мою голову, чтобы мои глаза встретились с его.
Его брови сошлись вместе.
— Скажи мне, Джейд.
Я не говорю ни слова, слоги застревают у меня в горле и не желают вырываться.
Его большой палец проводит по нижнему краю моей губы.
— Если кто-нибудь причинил тебе боль, пока меня не было. — Его рот захлопывается, и мышцы по обе стороны челюсти пульсируют. — Я убью их, черт возьми, и это не угроза. Это чертово обещание. — Мои ноги подкашиваются под моим весом, моя сдержанность давит на меня. Я хочу рассказать ему все.
Я открываю рот, но как раз в тот момент, когда слова вот-вот сорвутся с языка, Би прерывает меня.
— Ты не останешься? — она скулит, и я отшатываюсь от Ройса, отступая достаточно далеко, чтобы они могли поговорить. Я оказываюсь рядом с байком Нечестивца.
Я не могу поверить, что собиралась ему сказать!
Ройс прищуривается, глядя на меня, когда они падают на байк, рядом с которым я стою, стою так близко, как будто это спасательный круг.
— Нет, сегодня вечером с тобой все будет в порядке. — Он протягивает мне шлем. Я делаю несколько шагов вперед, чтобы взять его, мои пальцы скользят по глянцевой белой краске "Харлея" Нечестивца.
— Но…
Ройс свирепо смотрит на нее.
— Уходи, Би.
Глаза Би метаются между Ройсом и мной, и я вижу, как в ее глазах мелькают образы, которые она даже не показывает. Мы получаем это всю нашу жизнь, люди предполагают, что в нас с Ройсом есть что-то большее, чем то, что есть.
— Отлично. Позвони мне?
— Никогда, — прямо говорит он, а затем поворачивается ко мне и указывает на свой байк. — Давай. — Вздыхая, я перекидываю ногу через него и прижимаюсь к его спине. Его мотоцикл достаточно громкий, чтобы ты, блядь, оглох. Он выводит на нас из ворот, когда они распахиваются, прежде чем выехать на улицу и выехать на шоссе. Воздух проносится сквозь распущенные пряди моих волос, легкая улыбка на моем лице. Я никогда не признаюсь в этом Ройсу, но мне нравится кататься на заднем сиденье его байка.
Тридцать минут спустя мы подъезжаем к кампусу, байк эхом разносится по пустым улицам, когда он подъезжает к общежитиям. Он выключает мотоцикл и останавливается, когда я снимаю ногу, снимая его шлем. Я сжимаю шлем в руке, готовая вернуть его ему и уйти. В воздухе тихо, только он и я стоим так близко. Так интимно.
— Я не мог взять тебя с собой. — Его голос низкий, мягкий. Как будто он не хотел произносить эти слова, но знал, что ему нужно мне что-то дать. — Есть чертовски много такого, чего ты не знаешь, герцогиня. Я не мог позволить тебе быть рядом со мной. Я не мог взять тебя с собой. Я знал, что дома ты будешь в безопасности.
Мое сердце колотится в груди.
— О, как странно, — шепчу я, борясь со слезами, которые пытаются пролиться по моим щекам. Если я заплачу, я знаю, что все будет кончено, и он будет бороться со мной, пока я не скажу ему, что я скрываю. — Не у тебя одного есть секреты, Ройс.
Он наклоняет голову, вены на его шее набухают до поверхности.
— Что это должно означать, Джейд? — Я не пропускаю колкости в его тоне. — Видишь ли, когда ты говоришь такое дерьмо, мне хочется убивать людей. Ты понимаешь, в чем моя проблема?
— Ты слишком хорошенький для тюрьмы? — Я грустно шучу, ухмыляясь.
— Нет. — Его глаза падают на мои губы, когда мой язык скользит по ним. — Меня никогда не ловят.
Я протягиваю ему шлем, и мое сердце разрывается, когда его рука касается моей. Он мог бы схватить его в любом другом месте, но он выбрал именно то место, где должна была находиться моя рука, чтобы взять его. Мои зубы впиваются в внутреннюю часть щеки, пробуя кровь на вкус. Мне нужно отвлечься от чего-то вроде разоблачения влияния, которое Ройс оказывает на меня.
— Спокойной ночи, Рой.
Я убираю свою руку от его первой, скользя под ней, ловя одно из его тяжелых колец.
Его глаза не отрываются от моих.
— Спокойной ночи, герцогиня.
Я быстро поднимаюсь в общежитие, борясь с желанием развернуться и сделать что-нибудь глупое, например, попросить его отвезти меня куда угодно, только не сюда, но я должна
