Оставалось только удивиться подобному раскладу. Но почему нет? Слегка разбавить жизнь в четырех стенах не помешает.
Да и Марк был не против. Хоть он сильно этого не показывал, муж оказался ужасно горд фактом моей беременности.
В последнее время он вообще мало показывал эмоции, слегка замкнувшись в себе.
Переживал, что главного зачинщика наших неприятностей так и не выловили. А может, растратил все эмоции в те дни, когда пытался меня вернуть.
Но, главное, что остались чувства.
Возвращаясь каждый вечер, даже не снимая пальто, в первую очередь он обхватывал меня руками, прижимал к себе и стоял несколько долгих минут, вдыхая запах моих волос.
И это было нужно нам обоим, чтобы снова почувствовать себя одним целым. Наверное, следовало бы поблагодарить Глеба за то, что подарил нам это понимание. Кажется, даже в прошлом между нами с Марком не было столько нежности.
Теперь я в полной мере осознавала, насколько потрясающий у меня муж, и как сильно он меня всё-таки любит.
— А ведь я тоже повел себя тогда почти как Глеб, — прошептал он однажды, обнимая меня, вернувшись с работы.
— М-м?
— Два с лишним года назад, — пояснил Марк, — отбил тебя у твоего парня.
Я улыбнулась.
— Что поделать, выигрывает сильнейший.
— Ты мой приз, солнце. Самый лучший приз. Стоило только тебя потерять, как я осознал, насколько ты ценна. И я даже могу понять этого конченного Глеба. Не оправдываю его, нет, но понимаю. Я бы тоже на многое пошел, чтобы тебя заполучить… сам не верю тому, что ты предпочла меня. И… прости за мать.
— Не тебе извиняться. Давай просто забудем. Что было, то прошло.
Теплые руки обхватили меня сильнее, и это было лучшим завершением дня.
С Катей мы снова наладили отношения. Она даже пару раз приезжала в гости. Страшно извинялась и привезла презент — набор одежды для новорождённых. Я простила ее давным-давно и пригрозила, если та не перестанет извиняться — больше не пущу на порог.
На том и помирились.
С Андреем, правда, отношения так и не наладились. Но он не горел желанием, поддерживая вежливый нейтралитет. По крайней мере с Катей по этому поводу они ссориться перестали.
Надеюсь, когда-нибудь бывший всё-таки отпустит эту ситуацию, женится на Кате, и они родят собственных детей. Тогда Андрею будет не до копания в прошлом, и не до старых обид.
В общем, жизнь наладилась. По сравнению со временем, проведенным вдали от мужа, я чувствовала себя прекрасно. Тревожность сгинула вместе с неопределенностью. Марк снова взял на себя все заботы, а я думала только о том, что приготовить ему на ужин, но даже эта примитивная функция доставляла удовольствие.
В очередной свой приезд, очень довольная результатом фотосессии Марина привезла мне билеты на мюзикл. Театр я не разлюбила, да и подругу обижать не хотелось.
Она взяла с меня обещание потом поделиться впечатлениями о премьере.
Я рассказала Марку, и тот вызвался составить мне компанию. Несмотря на всю свою занятость, просто сказал, что мы идем вместе.
Если я, конечно, не против.
На эту фразу я настолько умилилась, что едва не расплакалась. Кажется, становлюсь слишком чувствительной.
Опять же, новые воспоминания должны перекрыть старый негатив. С этими мыслями я наряжалась в новое платье, на этот раз куда менее облегающее, и от шпилек пришлось отказаться. Но это всё мелочи…
Я предвкушала чудесный вечер. Да и Марку неплохо бы развеяться и отвлечься от его рутины. Мюзикл будет только началом, ведь мы давно заслужили качественный отпуск.
Но что-то резко пошло не так.
Спектакль мне понравился… я вообще люблю подобные активности. Но Марк вышел из зала каким-то отстраненным и молчал всю дорогу до дома. Сначала я решила, что мюзикл произвел настолько неизгладимое впечатление, но потом забеспокоилась.
На мой закономерный вопрос муж просто протянул свой телефон.
Это было сообщение на электронную почту…
«Ты уверен, что это твой ребенок?», и красноречивое фото нас с Глебом в тот день, когда я пожалела, что открыла ему дверь.
Жадно целуя, мужчина прижимал меня к стене.
* * *
— Это всё неправда, — выдохнула я, беспомощно разглядывая предательское фото.
— Почему ты не сказала?
— Не сказала чего? — подняв взгляд на сурового мужа, я до боли кусала губы, не ожидав от Глеба такой подставы.
Хотя он никогда не играл честно, и письмо было лишним тому подтверждением.
— Что ты с ним спала.
— Ты в своём уме?!
— Тихо, тихо, — шагнув навстречу, Марк привычно обвил меня руками. — Он что…заставил тебя?
Я помотала головой, понимая, что в той квартире везде были натыканы камеры… какой же Глеб всё-таки гад! Уму непостижимо!
Сердце заколотилось, а голова неприятно закружилась. Даже захотелось присесть. Но я вцепилась в руки мужа, ища поддержки.
— Нет, он застал меня врасплох лишь однажды. Ты видишь это на фото… А потом я его просто выгнала и пришел ты. Узнаёшь пижаму? Я вообще не должна была открывать ему тогда дверь. Я бы никогда не позволила себя даже коснуться!
Марк медленно выдохнул, гладя меня по волосам.
— Хорошо… иначе мне пришлось бы его убить. Честно говоря, очень этого хочется. Ты не представляешь как.
— Не вздумай. Глеб не стоит того, чтобы марать руки. Его поймают, и он получит по заслугам. Всё будет хорошо. Уже всё хорошо…
— Моя девочка, сколько ты пережила, — теплые ладони гладили мою спину, успокаивая.
— Мы пережили. Но сейчас это в прошлом, мы вместе… а он снова испортил нам всё, да?
— Нет, не всё. Только поход в театр.
— Это ерунда, наверстаем. Ты мне веришь?
Чуть отстранившись, Марк заглянул в мои глаза.
— Как самому себе. Но твоему бывшему соседу я задолжал пару крайне ласковых слов наедине. И не только их. Не обещаю, что не запачкаю руки, но я их потом вымою, честно. Три раза с мылом до стерильности.
Я улыбнулась и легонько погладила его по белесой отметине шрама. Думаю, надолго он не останется, вон уже совсем незаметен. Скоро заживет и исчезнет. А вместе со шрамом растеряют значение и события, с ним связанные.
Время лечит всё.
— Это на самом деле такая ерунда, правда? Ведь теперь Глеб ничего не сможет сделать. Только гадить вот так исподтишка, надеясь, что между нами нет доверия.
— Очень глупо с его стороны. Но на большее он не способен. Ты права.
Прижав меня к себе, муж наклонился, чтобы коснуться своими горячими губами моих. Головокружительно сладко, так, как умел только он один.
Но я помнила и другие ласки в ту единственную ночь, когда муж разрешил себе быть грубым. Марк уже не единожды за это извинился. Как если бы мне были нужны эти извинения… Грубый или ласковый, я любила его любого. Какого угодно.
Теперь я понимала все его чувства. Понимала и разделяла. Будь моя воля, собственноручно расцарапала бы лицо Глебу и повыдергала космы его блондинистой помощнице. Заслужили…
Но тюрьма по ним плачет, а руки, как и нервы, нужно беречь.
Поэтому спустя неделю мы отправились на море. И всё это время меня мучил единственный вопрос — откуда Глеб узнал о ребенке?
Потом Марк поделился, что сразу, как только отвёз меня в Удачное, он проверил всю нашу квартиру на предмет скрытых камер.
Их там оказалось шесть.
Зловредная блондинка не теряла времени даром…
Так что неудивительно, что мой личный сталкер был в курсе наших новостей. Но теперь и это в прошлом.
Сменить промозглый заснеженный город на солнечное побережье оказалось великолепной идеей. Можно было вдоволь дышать соленым морским воздухом, кормить чаек, любоваться красивыми пейзажами, и не думать о зиме.
Но зима даже на море, к сожалению, всё ещё зима. Поваляться на пляже было не суждено, но плавание с лихвой компенсировал крытый бассейн отеля. А загорали мы на просторном балконе, или наслаждались солнышком в красивом ресторане со стеклянной крышей.
