– Я бы немедленно бросила трубку!
– … и сейчас хотел бы узнать, не желаете ли снова устроить небольшую оргию. Если будет время. Когда будете свободны, – вкрадчиво продолжал он. – Например, прямо сейчас.
Впервые со времени их знакомства Лейни уловила нечто вроде смущения в его обычно уверенном голосе, а ведь она думала, что такого просто не бывает!
– Ты… видела доктора Тейлора перед отъездом?
Лейни кивнула, нервно теребя пуговицу на блузке.
– И? – выдавил он.
Она кокетливо вскинула голову и взглядом дала понять все, что хотел знать Дик.
Он не дал ей времени опомниться и жадно прижал к себе несопротивляющееся тело. Уверенность тут же вернулась, и он стал целовать ее с надменностью господина, предъявляющего права на деревенскую девчонку. Его пыл остыл только на те несколько минут, пока он нес ее на руках в спальню, которую они когда-то делили. Только там он поставил ее на ноги и обжег головокружительным поцелуем.
– Поверить не могу, что это происходит со мной, – шептала она, пока он прокладывал дорожку из поцелуев к ее уху.
– Верь. Верь мне. Я люблю тебя всем сердцем и намерен каждый день своей жизни твердить, как много ты для меня значишь.
Изумрудные глаза обожающе смотрели на нее.
– Вы великолепны, миссис Сарджент. И мне всегда нравился этот костюм.
– Вот уж не думала, что заметишь!
Тот самый костюм, который был на ней в вечер их первой встречи! До сегодняшнего дня костюм висел в шкафу.
– Я заметил.
Он снял с нее жакет.
– Раньше у меня не было привилегии раздевать тебя.
– У меня тоже.
Она провела ладонями по лацканам, прежде чем стянуть с него пиджак.
Во время аварии в лифте он долго возился, развязывая ее шарф. Теперь на это ушло несколько минут. Она с такой же сосредоточенностью трудилась над его галстуком. Глядя в глаза друг другу, они одновременно высвободили блузку и рубашку. И так же одновременно уронили их на пол.
Тихие слова любви срывались с его уст. Глаза не отрывались от грудей, едва прикрытых тем же лифчиком, который был на ней в ту ночь. Блестящая прозрачная голубая ткань сильно натягивалась, грозя выпустить ставшие более полными груди на волю. Сливочная плоть выступала над кружевным краем.
Его палец погладил атласную кожу. Она положила ладони на грудь Дика. Вопросительно на него уставилась.
– Ну же, – пробормотал он. – Делай все, что считаешь правильным. И только потому, что так хочешь. Не потому, что считаешь, будто я этого ожидаю.
Ее пальцы неустанно расчесывали поросль темных волос, кое-где прошитую серебром. Ведомая интуицией и голодом по его ласкам, она подалась вперед и прижалась губами к жестким волосам. Поцеловала загорелую кожу, провела языком по соску.
– Господи, Лейни, ты меня убиваешь.
Он расстегнул застежку ее лифчика. Она вывернулась из бретелек. У Дика перехватило дыхание при виде упругих холмиков. Он перегнул ее через руку и припал к соску жаркими губами. Застонав от наслаждения, стал покрывать поцелуями ее груди.
– Дик! – выдохнула она под дождем его поцелуев. Его язык стал влажным, проворным орудием пытки, заставившим темно-розовые ареолы сморщиться и затвердеть.
Его твердая плоть нашла пещерку ее женственности и стала чувственно об нее тереться. Лейни пропела его имя, как языческую литанию, запутавшись пальцами в его волосах.
Почти теряя самообладание, он нашел ее сочные губы.
– Клянусь, скоро мы весь день станем играть в доктора, но сейчас… о, Лейни, я слишком тебя хочу!
Дрожащими пальцами Дик расстегнул ее юбку, захватил в горсть рубашку и трусики, стянул вниз и встал на колени.
– Посмотри на себя! – восхищенно прошептал он, когда она выступила из одежды. Его руки застыли в воздухе, словно он боялся испортить ее неземную красоту похотливым прикосновением. Поцеловал ее постройневшую талию, плоский живот, ямку пупка, густое гнездышко рыжеватых волос, бедра.
Тихо заскулив, она качнулась к нему.
Он встал и крепко сжал ее в объятиях. Лейни обхватила его шею.
– Держись. Мы почти закончили.
Он потянулся к своему ремню. Послышался щелчок, шорох ткани, звук расстегивающейся молнии. Он выступил из туфель и, не отпуская Лейни, нагнулся, чтобы стащить носки. Потом его брюки упали, и больше ничто не разделяло их, кроме натянутой белой ткани плавок.
Ее теплое дыхание шевелило волосы на его груди. Голова была застенчиво опущена, и Дик чувствовал, как напряжена Лейни.
– Все в порядке, Лейни. Понимаю, сколько времени прошло. Мы можем остановиться в любой момент, когда ты скажешь.
– Нет. Я хочу тебя. Хочу коснуться.
Прислонившись лбом к твердым мышцам его груди, она провела рукой по его торсу. От плеча до груди, по тугому напряженному животу и ниже. Он затаил дыхание, но оно вырвалось тихим прерывистым стоном, когда она спустила плавки и сомкнула ладонь на его гордой плоти.
– Любовь, любовь моя…
Он поднял ее и отнес на кровать. Они стали одним целым, сплавленные вместе.
Поцелуй все продолжался. Они не отрывали друг от друга губ, наслаждаясь ощущением собственной наготы. Потом он медленно поднял голову и стал поклоняться ее телу. Осыпать поцелуями горло. Прикусывать нежную внутреннюю поверхность рук и локтей. Он неспешно знакомил Лейни с каждой эрогенной зоной ее тела. Обожествлял груди нежными ласками пальцев и губ. Язык обводил тугие кончики, любовно, осторожно, сводя ее с ума. Он целовал каждое ребро, живот, талию, проникая в пупок языком, лизал бедра, центр, в котором сосредоточился ее жар.
– Я люблю тебя.
Слова достигли ее ушей как раз в ту минуту, когда его губы обжигали ее самой интимной лаской. Она кружилась в водовороте экстаза, страстей, таких же необузданных, как вольности, которые он позволял себе. Он выражал свою любовь губами, зубами, языком, пробуждая в ней желание, пока она не затрепетала. Да, она готова принять его…
Он навис над ней.
– Скажи, если будет больно.
Их глаза встретились и передали тысячи посланий любви, когда он вошел в нее.
– Только не сдерживайся, Дик, – молила она, обвивая его ногами, чтобы глубже вобрать в себя.
Он выдыхал в ее ухо молитвы и проклятия, когда ее шелковая плоть вобрала его до конца и заключила в сладчайшее убежище.
– Лейни, это прекрасно, правда?
– Прекрасно. Совсем как я помню. Только лучше. Гораздо лучше.
Тогда он отдался на волю волн и позволил чувствам вести себя. Они идеально совпадали по ритму и движениям. С каждым выпадом их души, как и тела, обогащались счастьем. Когда настал пик экстаза, они вцепились друг в друга. Смеясь. Плача. Его любовь вливалась в нее исцеляющим зельем, изгоняя все следы страха и вселяя в нее уверенность в его любви.
